А потом пришла любовь

— Не понимаю, при чем тут Мэтью! Во всяком случае, завтра он возвращается в Лидс.

— Наконец-то, хоть эта тревога отлегла. Я довольно долго думала, что у вас с ним что-то серьезное.

— Что ты имеешь в виду? — Что лучше не иметь никакого зятя, чем такого, как он!

— Он очень богат, — равнодушно сообщила Стелла. — Если бы я вышла за него замуж, многие проблемы разрешились бы, в том числе и для Адриана.

Оцепеневшая, мать пристально смотрела на нее.

— Я знаю, что мы обе многое сделали бы для Адриана, но я не хочу, чтобы ты продавала себя тому, кто предложит самую высокую цену.

Стелла расхохоталась:

— Ты говоришь так, словно я выставлена на аукционе! Не забывай, среди назначавших мне цену был только Чарльз.

— Могло быть и хуже.

— Я не люблю его. Встреча с Мэтью в конце концов полностью прояснила это для меня.

— Ты уверена, что не влюбилась в это создание? — саркастически поинтересовалась мать.

— Не знаю.

— Не знаешь? — Миссис Перси была ошеломлена. — И как далеко это зашло?

— Он не просил меня выйти за него замуж, если ты это имеешь в виду.

— Надеюсь, что и не попросит! — Миссис Перси взволнованно ходила по комнате. — Он такой неотесанный, что я не представляю, как ты можешь переносить его. Он, может быть, и выглядит представительно, но как только откроет рот… В самом деле, Стелла, если ты выйдешь за человека вроде него, люди решат, что ты была в самом отчаянном положении.

— Ты такой сноб, — мягко ответила Стелла. — Он тебе понравился бы, если бы ты узнала его поближе.

— Я знаю! — взвизгнула миссис Перси, — Эта его вызывающая сексуальность! Вот уж единственное, чем мужчина вроде него может привлекать такую девушку, как ты.

— А что плохого в вызывающей сексуальности?

Мать презрительно фыркнула:

— Чарльз не стал бы этим пользоваться.

— Ему вообще нечем пользоваться!

— Он — джентльмен! Что само по себе уже кое-что… Этот фабрикант никогда не станет джентльменом!

Стараясь держать себя в руках, Стелла пошла к двери:

— Ты большой специалист по лишению иллюзий.

— От иллюзий лучше избавиться. Только очень богатый или очень глупый может себе их позволить.

Готовясь ко сну, Стелла размышляла над неожиданным выступлением матери. Даже если не брать в расчет его бесцеремонные манеры и недостаток светского лоска, все равно истина заключалась в том, что они совершенно не подходят друг другу. Можно увлечься несколькими поцелуями, но замужество — это совсем другое дело, и, лежа без сна в постели, Стелла испытывала полное к нему отвращение. У них нет ничего общего, никакого основания встречаться, кроме… сильного желания, и она была рада тому, что завтра утром он возвращается в Лидс. К тому времени, когда он вернется в Лондон в следующий раз, она будет уже в состоянии отказаться от его приглашений.

Когда на следующее утро Стелла вышла к завтраку, по внезапно наступившей в столовой тишине она поняла, что Адриан и мать говорили о ней.

— Хэлло, дорогой, рада видеть тебя. — Она поцеловала брата, потом села и взяла тост.

— Все такая же тощая, как всегда, — усмехнулся Адриан.

— Как и ты. Что делаешь, бросив школу?

Он ответил с демонстративной лихостью:

— Семестр кончается без криков восторга, и я не вижу смысла тратить время. Если я пойду в офис, то смогу начать работу как можно раньше… по крайней мере, до тех пор, пока ты не найдешь богатого мужа, который извлечет нас из этой ямы!

— Успокойся, Адриан, и заканчивай завтрак, — резко остановила его миссис Перси.

— Извини, ма. — Он моргнул и склонился над своей тарелкой.

Глаза Стеллы задумчиво остановились на нем. С точки зрения Адриана, ей было легко выйти замуж за богатого человека и помочь им; юноши всегда настолько эгоистичны, что их даже не волнует, каким образом они получили то, что хотели. Тем не менее Стелла испытывала сострадание к брату за то, что он не может развивать свой талант.

Со своим постоянным бренчанием на пианино, неряшливостью и шумом Адриан привнес в квартиру жизнь, и Стелла почувствовала себя помолодевшей и уже не такой беспокойной. То, что он интересовался Мэтью, она хорошо знала, поскольку однажды вечером, войдя в гостиную, застала брата за тем, что он выспрашивал Чарльза. Тот упомянул об этом, когда они ехали в его машине.

— Адриан, кажется, очень интересуется Армстронгом. На это есть причины?

— Конечно нет. Я не видела его уже несколько недель.

— Две недели, — уточнил он.

— Ты счет ведешь?

Он переключил скорость:

— Две недели, как ты в последний раз подвела меня.

— Но я же объясняла, это получилось потому, что Мэтью специально раскошелился, чтобы увидеть меня.

— Не понимаю, почему он должен это делать… если только ты не поощряешь его.

— Не впадаешь ли ты в детство? — спокойно спросила Стелла. — Кроме того, мне совершенно не важно, есть он или нет.

— Я совсем не возражал бы против того, чтобы быть в этом уверенным. Но Адриан думает…

— Адриан не имеет права думать что бы то ни было! Я никогда даже не говорила с ним о Мэтью.

— Даже если не говорила, он достаточно хорошо тебя знает.

— Не настолько, чтобы читать мои мысли. Честно говоря, Чарльз, вместо того, чтобы слушать школьника, тебе следовало бы иметь больше здравого смысла.

Чарльз начал притормаживать:

— Извини, дорогая. Если ты так говоришь, то беспокоиться не о чем. Я верю тебе на слово. — Он положил ее руку на свое колено. — Давай радоваться нашему вечеру и не будем спорить, а?

Стелла улыбнулась ему, но в глубине души кипела от гнева. Как смел Адриан обсуждать с Чарльзом ее дела? Если бы она стала женой Мэтью, это помогло бы покончить с проблемами брата, но, несомненно, проблемы начались бы у нее! И невзирая на то, что ее очень заботило будущее Адриана, у нее не было никакого намерения приносить свою жизнь в жертву ради его амбиций. А брак с Мэтью был бы не чем иным, как жертвой.

Глава 4

Мэтью Армстронг устроился в углу вагона первого класса и испустил вздох. Он направлялся в Лондон и — к Стелле. Прошел почти месяц, как он в последний раз видел ее. Месяц постоянных усилий отвести удар. На какое-то время дела поправились, и, если бы еще удалось уладить их отношения, он с легкой душой мог бы двигаться дальше.