А смерть подождет

— Прекрасная дева с котенком игривым

На дереве пряталась от злых мужчин.

Они так хотели отнять её силы

Но деве не нужно таких перемен.

Голос мелодично разнесся над дорогой, простилаясь на десятки метров вокруг. Мужчины неверующе посмотрели на меня, не веря, что такой голос может издавать обычная человеческая девушка с глубокой раной на горле.

— Несложная рифма сложилась мгновенно,

Сомненья исчезли за пару секунд.

Решила та дева им спеть непременно,

Теперь не спасет разбойников бунт.

Листья на дереве, которое на время стало моим убежищем, на глазах стали желтеть и увядать, а глаза разбойников медленно затягивались туманной пленкой. Они с восхищением смотрели на меня, вслушиваясь в чарующий голос, и чувствовали, как жизнь медленно уходит из них.

— И жизнь утекала — Смерть совсем близко,

Тело хладело — в груди только лед.

Игры с Мореной оправданы риском,

Да только вот это уж вор не поймет.

Оставался всего один куплет, придуманный мной, а я смотрела, как люди бледнели и начинали задыхаться. К сожалению, тут мгновенно проснулось одно чувство, которое всегда являлось противовесом к моему странному дару, данному Мореной. Жалость.

Да, она всегда мне мешала. Пусть раньше своим голосом я и убивала только животных, но и безобидных олених мне тоже было жалко — почему-то казалось, что лучше убить оружием, так более честно. Лучше, чем пользоваться своим проклятьем.

Я замолкла, сжимая растревоженное горло, из которого снова потекла кровь.

— Слезай, мы тебя не тронем, — прошептал Камир. Он, как и все разбойники, задумчиво смотрел вдаль, вспоминая убийственный и незабываемый голос. Я знала, что они все хотят услышать его вновь, хоть и понимают, что это убьёт их. — Но к хозяину отвести тебя придется, он перевяжет тебе рану.

Я не ответила ему. При попытке шевельнуться в глазах резко потемнело, и я мешком свалилась со своей ветки.

Если меня не поймали, я допою им песню, честное слово!

***

— Обычная девка, — раздался низкий холодный голос, ради которого я даже решила проснуться. — Страшная, бедная, без имущества и без ценностей. Так еще и раненая. Какого демона вы её притащили?

— Она ведьма, — прошептал Незнайка — его голос я узнала сразу же и еле сдержалась от удовлетворенной улыбки, почувствовав страх. — Мы чуть не погибли, когда она запела. Это... Это как наваждение. Я знаю, что умру, если еще раз услышу её пение, но... Тимтхэнн, это лучше, чем наркотики. Лучше, чем магия. Лучше, чем секс.

— Камир, я знаю тебя давно, — в красивом мужском голосе послышалась растерянность, — иначе я бы просто убил тебя. Умалишенные мне не нужны. Как только очнется — можешь делать с ней всё, что хочешь. Но ведьме остаться у нас я не позволю.

Опять меня посчитали за ведьму... Неужели я настолько страшная?

— А если спою? — ухмыльнулась я, не открывая глаз, и чуть пошевелилась, меняя положение затекшего тела.

— Тогда получишь свой же нож в сердце, малышка, — нежно произнес загадочный Тимтхэнн.

— Не успеешь.

— Поспорим? — спорить почему-то не хотелось, так как в голову не приходила ни одна рифма. Я приоткрыла глаз и с интересом уставилась на высокого синеглазого брюнета, стоящего ко мне вполоборота. Второй глаз открылся сам собой, а я заинтересованно приподнялась в импровизированной кровати (одеяле, расстеленном на земле). Парень оказался под стать своему имени: красивый, мужественный и самоуверенный. Заметив восхищение в моих глазах, он презрительно поджал губы и вышел из шатра, в котором мы находились. — Чтобы, когда я вернусь, её тут не было.

— Какой-то он скучный, — фыркнула я, убирая восторг из глаз. По-моему, у Тимтхэнна сложилось обо мне немного неправильное мнение, что, в принципе, идет мне только на пользу. К таким особям мужского пола я всегда относилась с настороженностью — подобный уже когда-то дважды окрутил мою маму, что не принесло ей никакой радости.

— Он не скучный, он умный, — поправил меня Камир, подходя ко мне с баночкой травяной мази. — Мы едем в столицу, а с ведьмой есть шанс просто не дожить до города.

Почему-то Незнайке я доверилась сразу же, подставив шею под чуть грубоватые руки. Он аккуратно убрал мокрую тряпку и начал обрабатывать рану под моё приглушенное шипение.

— Кстати, хочу тебя обрадовать, — заметила я, когда перевязка была закончена: кожу чуть пощипывало, но я не могла не почувствовать, что мгновенно стало намного легче. Парень заинтересованно уставился на меня. — Я остаюсь с вами! — я захлопала в ладоши, широко улыбаясь. Сам Камир как-то приуныл, тихо застонав. — Ты что, не рад? Вы едете в столицу, мне надо туда же. А в компании уж куда веселее. А со мной так вообще не соскучитесь!

— Не соскучимся, — угрюмо пробурчал парень. — Если вообще выживем.

Я ободряюще похлопала плечу какого-то чересчур печального Камира и поднялась на ноги, не забыв поморщиться от боли. Ага, чтобы у них поактивнее совесть начала просыпаться.

— Дур-р-ра! — каркнул внезапно приземлившийся мне на плечо Морт, а Мик выглянул из рюкзака.

— Он... Он с-с-сказал, что?.. — заикаясь, затыкал пальцем в ворона парень, а я стукнула его по ладони.

— Показалось, конечно же! Ты когда-нибудь видел говорящих птиц? — Незнайка замотал головой. — Вот и я нет! Пошли знакомиться с моими спутниками на ближайшие несколько дней.

— Если тебя не убьют сегодня же, — тихо произнес в никуда парень. Я решила оставить эту фразу без внимания.

Где-то немного в другой реальности.

— Морена, можно я её убью? Я сделаю это быстро и безболезненно.

— Морт, не говори глупостей, — рассмеялась девушка, ласково щелкая ворона по клюву. Смерть сидела на бархатной подушечке, устало облокотившись о каменную стену, отдающую приятной прохладой, и смотрела, как листы огромной книги быстро перелистываются, как будто встревоженные ветром. — Я знаю, что тебя раздражают все люди, но помни, что она не совсем человек.