?A?THRA (Крымский детектив). Часть I

– Ты сестер вчерашних видел?

– То есть, ты его спокойно с Аней оставишь. Никаких проблем.

Слава шумно выдохнул носом. Взял фотографии, тут же швырнул на их стол и отвернулся к окну. Константин Михайлович проследил за его взглядом, но ничего интересного не увидел. За занавеской рекой тек туман: клубился, изгибался и норовил залезть в столовую. Эти туманы всегда приходили неожиданно – падали на город сырым, холодным облаком тревоги и держали в молочных тисках по несколько дней.

– Сделаешь? – уточнил Константин Михайлович.

– Носимся с их семьей, как с писаной торбой…

– Я не ради себя прошу.

Слава встал, вытащил двести рублей и, несмотря на протесты отца, бросил на стол. Во взгляде сына мелькало что-то ядовитое, сердитое.

– Бать, а ты никогда не думал, что это ТЕБЕ не плевать на нее? А для меня она – чужой человек. Не родня, не сестра… какая-то дочь какого-то ТВОЕГО дружка.

– Ширинку застегни?

Слава открыл-закрыл рот, схватил несчастный кусок хлеба и будто хотел швырнуть о стол, но в последней момент остановился. Хлеб шлепнулся в недоеденную окрошку, взвизгнула ширинка, хлопнула дверь.

Константин Михайлович взял чашку и стал пить подостывший эспрессо. Кофе чересчур горчил, на душе было тревожно.

В окно затекал белёсый туман.

#10. СТАНИСЛАВ

Когда Станислав вошёл к себе, Галактионова уже сидела на его стуле, за его столом, за его компьютером и прокручивала записи с шоссе. Сёстры вновь и вновь перебегали дорогу, вертелся вновь и вновь тупой ДПС-ник, тормозил грузовик. Галактионова кликала мышкой и покачивалась на стуле влево-вправо.

СКРИП-СКРИП.

СКРИП-СКРИП.

– Где тебя носило? – раздраженно спросил Станислав и грохнул дверью.

Галактионова вздрогнула и оглянулась.

– Я… что?.. Я дома… домой заехала.

– «Домой»… – повторил зло Станислав. – У тебя отгул? Отпуск? Больничный?

– Я же приехала. Чего ты?

– Через три часа? Я говорил тебе «Галактионова, приезжай ко мне, продрыхнув часа три на своем чертовом катамаране»?

– Какая муха тебя укусила?

Станислав хрустнул шеей и открыл сейф, стал перебирать вещи.

– Такая.

– Что ты ищешь?

– Галактионова, у тебя дел нет?

Она обеими руками показала на монитор, где сёстры и полицейский застыли за мгновения до трагедии.

Как маленькая девочка, подумал Станислав, и отцовским тоном бросил:

– Версии?

– Мм… теория.

Он оставил в покое сейф и посмотрел на неё в упор.

– Галактионова…

– Теория описывает большое число наблюдений. – Галактионова крутанулась на офисном стуле, и тот опять жалобно заскрипел. – Но одно несоответствие говорит о том, что теория неверна.

– Чего-чего? – не понял Станислав и стал открывать ящики стола.

– Скажем, теория притяжения Ньютона работает для видимых объектов, но ломается для планетарных… При этом она удобна в сравнении с теорией относительности, и мы ее используем там, где она не ошибается – на нашей планете. И все же она… ну, неверна.

– Галактионова, если мне понадобится лекция по физике, я включу Discovery.

– Я не могу ничем этого доказать, но у меня четкое ощущение, что Александра кого-то боится. И боится сказать.

– Етить! – Станислав с победным видом вытащил из ящика наручники, положил в карман пиджака и посмотрел на Галактионову. – Вот тебе новая «теория»: ты с ней без меня говорила.

Она медленно отвела взгляд.

– Нет?..

– Что она сказала?

Галактионова молчала. Станислав вопросительно наклонил голову, прищурил левый глаз.

– Да ну… ничего такого. Ты пойми, не в словах дело… она все время в каком-то напряжении, кого-то высматривает… – Галактионова указала пальцем на наручники, свисающие из кармана Станислава. – У тебя свидание с продолжением?

Он подумал, что неплохо бы сказать ей об отце, но подумал вскользь, вполсилы, и вместо правды съязвил:

– У меня они хотя бы бывают.

Карие глаза расширились, губы бантиком вздрогнули.

Перебор, подумал Станислав. Конечно, он не особо интересовался ее жизнью, но того ухажёра, который оставил ей трещину в скуле и едва не сломал руку, помнил отлично.

Сколько уже прошло? Год? Нет, полтора.

Забыла она этого урода?

Нашла нового?

Сердясь на Галактионову, на себя и больных ушлепков, Станислав стал печатать документы на Ростов.

– Аа… – Она крутанулась на офисном кресле. – Я немного восстановила их путь.

– Быстро и по делу, – бросил Станислав, стараясь встать между нею и принтером.

– Быстро… В 11.30 они сели на автобус на вокзале Феодосии. Водитель сразу заметил их сумки и попросил убрать в багажное отделение. Они отказались. Мм… По дороге они постоянно что-то высматривали, тискали эти сумки, и ему пришло в голову, что они могут быть смертницами. На ближайшей автостанции он сообщил об этом начальнику. Тот вызвал полицию.

Станислав отвлёкся от гудящего принтера и повернулся к ней.

– Серьезно?

– Они стали просить их отпустить, а наряд не ехал. Звонок не зарегистрировали или стерли. Не знаю. Помнишь, вызовов много было? На станции ждали-ждали, сестры чуть не умоляли… их отпустили. Автобус уже уехал, и они пошли пешком. И шли до самого съезда на Горловинку.

Принтер все печатал, и Станислав сложил руки на груди, прошёлся.

– Ну, скажи, – настаивала Галактионова, крутясь следом за ним со стулом, – ведь есть ощущение, будто они чего-то боятся?

– Если бы ты не шастала домой, то знала бы, что дали ответ из Виноградного.

На лице Галактионовой проступило усталое, даже досадливое выражение.

– Я зашла на десять минут… ну, пятнадцать.

– Утром они явились в отделение полиции и попросили бланк заявления. Дежурный спросил, зачем. Одна из сестер ответила, что из-за насилия в семье.

Она наконец прекратила мучить стул и приложила три пальца к виску… опустила.

– Отец! Я говорила?.. Нет, вроде, не говорила. Ее… их отец – из ваших.