А ты не такой?

– Привет, зайчик, – сказала с улыбкой Яна. – Ты один? Без своей второй половины? Или ты его не взял с собой?

– Уймись уже, болтушка. Ведь нарвешься когда-нибудь, – с нежным укором пробурчал охранник.

– Что ты, Федечка? Я же с любовью и дружбой в ваш дом!

Яна похлопала его по груди и вдруг отдернула руку. С удивлением приподняла бровь и спросила:

– Ты в бронежилете, что ли?

– Нет. С чего ты взяла?

– А почему такой твердый?

Она потыкала его пальчиком. Казалось, перед ней каменная стена.

– Яночка, – ласково проурчал Федор. – Это просто мышцы. Но, если что, я везде такой.

– Вот ты и есть болтун, – тут же оборвала его Яя. – Если верить твоим рассказам мужскому населению нашего ООО, мне же это должно быть известно. Ты же, вроде бы, оприходовал меня? А? Молчишь, Федечка?

Вокруг раздался гогот тех, кто стоял на улице. Она обернулась, сверкнула зелеными глазами – как трассирующие пули прошили всех. Смех замерз в горле.

– А вы лучше? Так же плетете небылицы. Коз… – она вовремя остановилась, выдохнула, улыбнулась одними губами. – Ладно, мужики, проехали. Я же знаю, что ничего не изменится. С праздником вас! Ай, нет – это же девчачий праздник.

Яна снова повернулась к Федору и уже без улыбки сказала:

– Иногда болтовня делает больно, а моя – только пощипывает. Не парься, Федечка.

Он молчал в ответ, взирая на безудержно смелую одинокую девчонку, задравшую подбородок вверх, чтобы не выглядеть крохой рядом с ним, двухметровым идиотом.

– Прости, Яна, – прошептал он только для нее.

Она сузила глаза, глядя на него. Потом просто кивнула и пошла внутрь. Тишина позади нее больно толкала в спину.

Яна сдала верхнюю одежду в гардероб, спрятала номерок в сумочку и подошла к большому зеркалу, чтобы посмотреть на себя в полный рост, да и вечно торчащие волосы попытаться пригладить. Она увидела в отражении, как из дверей зала вышел Главный со своим гостем. Захотелось стать невидимой…

– Яна Яновна, добрый вечер, – услышала она за спиной.

Пришлось поворачиваться лицом к лицу. Вот он – пришелец из студенческой жизни, сослуживец Главного.

– Добрый вечер, Сергей Олегович.

– Яна, ты мою Ленку не видела? – тут же перешел директор на обычную неофициальную речь.

– Нет. Когда я приехала, на улице были только мужчины.

– Все! Она мне голову откусит. Я опять забыл за ней машину отправить, – сокрушался Главный. – Да, кстати. Позволь представить тебе моего армейского друга. Нашел же меня, спустя столько лет! Томленов Михаил Борисович.

– Очень приятно, Яна, – чуть склонив голову, поприветствовал ее столичный гость.

– Здравствуйте, – ответила она без эмоций, глядя снизу вверх на старого знакомого.

Сергей Олегович нервничал в ожидании головомойки от жены, поэтому, когда его телефон подал сигнал, он, закатив глаза, отошел в сторону для получения приговора.

– Ты даже не сказала «взаимно» на мое приветствие, – сказал Михаил.

– Зачем врать? Нет в этом ничего приятного. Но уж, если ты гость Главного, придется терпеть твое пребывание здесь. Надеюсь, мы не увидимся больше.

– У тебя странный наряд для Восьмого марта. Это протест?

– Слушай, Миш, – она не хотела стоять тут с ним, отсвечивать, – считай, что меня здесь нет. Наслаждайся жизнью, своим другом, женщ…

– Я тебя искал. К тебе приехал.

– Не опоздал? Нет? Мы с тобой все выяснили девять лет назад… Кстати, мамочка знает, что ты приехал в провинцию, к лимите нецарственных кровей? Она может быть очень не довольна твоим поведением.

– Ты стала совсем другой, – задумчиво глядя на Яну, сказал он. – Где та милая добрая девочка?

– Не ты ли ее убил? Вместе с… Пока, Михаил Борисович. Удачного отдыха в нашем прекрасном, душевном коллективе.

Яна отвернулась и пошла в сторону зала. «Снова это жуткое ощущение, что на меня кто-то смотрит ледяным взглядом. Боже, нечем дышать!» Ее скрутил страх, но она нашла в себе силы оглянуться назад. Никакого толку – в холле было слишком много людей. Михаил тоже смотрел в ее сторону. Но не его взгляд буравил ей спину и затылок.

Она прибавила скорости и скрылась за дверями банкетного зала. Столичный гость, казалось, замерз, вернувшись в прошлое.

Правильно ли он сделал тогда, прислушавшись к матери. А что он мог? Только отслужил, поступил в институт, был на полном обеспечении родителей. Не хотелось ворошить то время, где он смалодушничал. Мягко говоря. «Надо добиться от нее прощения», – думал он, не обращая внимания ни на что вокруг. Но ее имя, прозвучавшее совсем рядом, заставило прислушаться к разговору двух молодых мужчин.

– Вот это Янка врезала всем по яйцам. Хоть вали отсюда к хренам собачьим. Убила все настроение.

– И чего она завелась? Знала же, что все болтают про нее.

– Кстати, все хочу спросить, почему про нее такие слухи ходят? Я здесь два года работаю. Так можно подумать, что все ее… Ну, и я в том числе.

– Ты к ней подкатывал?

– Да.

– И что? Она тебя мигом отшила? Да еще и обсмеяла, наверное, и размер, и время, да? Вот ты позволил себе что-то в ее адрес, и мгновенно получил отдачу – с жесткими насмешками. За это ей и прилетает. И спорили на нее, и ставки делали – бесполезно. Никому не дает, ни на кого не смотрит и послать может, только что не матом. Ведь ни один не добился ничего! Она, как заговоренная. Или обидел кто ее? А теперь и мы, такие же сволочи…

Дальше разговора не было слышно, потому что мужчины ушли в том же направлении, что и Яна до этого. «А мне понятно, откуда у нее такое отношение. Сам ей тогда сказал, что у нее не я один был, хотя точно знал, что я – первый. Идиот. Послушал мамочку – она же лучше знает этих провинциалок. А мы сами-то всего год жили в Москве к тому времени. Это мы были глухими провинциалами, а не Янка… Неужели у нее никого не было после меня? Да и мне особо нечем похвастать. Я ее так и не сделал женщиной. А наследить успел. Правильно она сказала – убил и ее, и … А ведь она любила меня… Дурака трусливого. Так любила, как никто ни до нее, ни после».

Он вместе с последними гостями зашел в большое помещение, украшенное воздушными шариками и цветами. «Боже! Какой колхоз…» – промелькнула мысль у Михаила, но он придал лицу приветливое выражение и двинулся в сторону махавшего ему рукой заместителя Главного. По пути рассматривая присутствующих, он заметил Яну, хотя это было трудно. За ее столом сидели дамы в шикарных платьях всевозможных расцветок. На их фоне Янка казалась просто предметом интерьера. Видимо, этого и добивалась.

Она что-то им рассказывала, наклонившись к центру. Девчонки вытянули шеи, прислушиваясь к ее словам. А потом раздался взрыв хохота и хлопки ладонями друг о друга. Яне показывали поднятый вверх большой палец. «Опять сказала какую-нибудь правдивую гадость» – ничего другого просто не приходило в голову.