«А вот и невеста»

— Гретчен уверена, что вы оба созданы друг для друга.

Сэм промолчала.

— Ладно... — Том испустил длинный, тяжелый вздох. — Правда в том, что он довел всех нас до сумасшествия. С момента твоего ухода, он не похож на себя. Он разваливается на части. У него под глазами уродливые темные мешки, и он больше не расчесывается. Он выглядит словно кошка, прокравшаяся в дом, когда никто не видит.

Сэм засмеялась от этого сравнения.

— Что-то подсказывает мне, что ты преувеличиваешь.

— Ну, может быть в части о расческе, но все остальное правда. Слушай, я каждый день получаю звонки от продюсеров, которые заинтересованы в нем, но он продолжает их отшивать.

— Если появится нужное предложение, Доминик его примет. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо.

Том на секунду замолчал. Его глаза сузились.

— У тебя и самой не слишком цветущий вид. Ты хорошо спишь?

Сэм прищурилась.

— О нет, не начинай. Я не поддамся на это, Том. Ты не вернешься к Доминику, чтобы рассказать ему ту же печальную историю. Это не сработает. Если Доминик действительно меня любит и хочет провести со мной остаток жизни, именно он должен стоять передо мной, не ты.

Сэм улыбнулась ему, дружески похлопав по плечу.

— Я ценю то, что ты пришел, чтобы поговорить со мной, правда. Ты заставил меня смеяться, а смех, как говорится, лечит души.

— Ты упрямая, — сказал Том. Потом он вынул конверт стандартного размера и передал ей.

— Что это?

— Если хочешь узнать, то должна сама его открыть.

Сэм открыла ящик, достала нож для масла и воспользовалась им, чтобы открыть конверт. Внутри был чек на имя Саманты Джонстон на сумму в сто тысяч долларов. Она посмотрела на Тома.

— После того как продали все имущество Доминика, у него осталось достаточно денег, чтобы купить дом, где он живет сейчас, и он хотел, чтобы ты получила остальное. Он думает, что будет справедливо, если ты получишь что-то за все твои проблемы, так как именно он разорвал сделку.

Сэм сунула чек назад в конверт и передала ему.

— Я не хочу деньги Доминика.

— Ты должна их взять. Что ты собираешься делать? — спросил он, еще раз оглядывая ее жилище.

— У меня достаточно сбережений, чтобы их хватило на некоторое время. Я собираюсь провести следующие несколько месяцев, рассылая резюме, а пока буду ждать у телефона ответов, то буду писать роман.

Он изогнул бровь.

— Не беспокойся, в моей истории не будет ни слова о знаменитостях или журналистах.

Он хмыкнул, а потом помахал конвертом перед ее лицом.

— Последний шанс.

Сэм отмахнулась от денег. Она хорошо себя чувствовала, отказываясь от таких денег, в основном потому, что знала, с ней все будет в порядке. Последнее, что она собиралась делать, это погружаться в депрессию, как было тогда, когда Кен оставил ее ради другой женщины.

Ни за что.

Жизнь совсем нелегка. Ей нравится подвергать людей безумным испытаниям, просто чтобы посмотреть, как они справятся, и из чего они сделаны.

Как и многие люди, Сэм, как правило, извлекала уроки из испытаний. Но в первый раз в своей жизни, она знала, что справится со всем, что ей подкинет жизнь.

Глава 27

Доминик поспешил вверх по ступенькам и ворвался в дом своей сестры, позволяя двери захлопнуться за ним. Он остановился, увидев Линду стоящей посреди гостиной.

— Что случилось? Уинстон?

— Успокойся, — сказала Линда. — С собаками все в порядке.

Почувствовав неладное, он прошел через комнату и вошел на кухню.

— Беверли, — произнес он. — Что ты здесь делаешь?

Сегодня она выглядела по-другому. Она была одета в клетчатую рубашку и джинсы. Ее белые, сверкающие сникерсы ослепили его. Он смотрел на свою маму, но говорил с сестрой.

— Что она здесь делает? — спросил он во второй раз.

— Я ее пригласила.

Вызывающий тон сестры вызвал болезненные воспоминания о Сэм. У него защемило сердце от тоски по ней.

— Зачем?

— Потому что я всегда думала о моем папе... нашем папе, и когда я увидела твою маму в газете, и во всех новостях, то подумала, что лучший способ узнать об отце, это спросить у твоей мамы.

— Ты должна была сперва спросить у меня.

— Ты мне не начальник. Что ты собираешься сделать, поднять крик, убежать и больше со мной не разговаривать? Бедняжка.

— Я могу именно так и поступить.

Линда вздохнула.

— Сядь и позволь Беверли сказать то, что она хочет рассказать тебе. Тебе пора разрешить ей говорить.

— Я постою.

Кроме Уинстона, бегающего кругами за хвостом, в доме больше не было слышно никаких звуков.

— Мне жаль, что у вас с Сэм ничего не вышло, — начала его мать, ее голос был слегка хрупким.

Из-за голубого цвета ее рубашки, ее глаза казались еще более небесно-голубыми, чем когда он видел ее в последний раз. Для женщины в возрасте, она хорошо о себе заботилась.

— Мне очень нравится Сэм, — произнесла его мать после долгой паузы. — Она хороший человек.

Линда кивнула, соглашаясь.

Доминик нахмурился.

— Ты меня сюда поэтому позвала, Линда? Чтобы сказать, что я все испортил? Вы две любопытные женщины думаете, что я сам не знаю, что все испортил? Я скучаю по ней. Каждая косточка в моем теле ноет от тоски по Сэм Джонстон, но это никогда не сработает.

— Почему нет? — захотела узнать Линда.

— Потому что мы слишком похожи. Мы с Сэм не доверяли друг другу. Может быть, никогда и не будем. Эта женщина будет следовать за мной каждый раз, когда я пойду выносить мусор, и я буду звонить тебе, Линда, каждый раз, как она хоть на пять минут задержится с работы. Это нездоровая жизнь.

— Она ведь не рассказала тебе об оскорблениях, которые я терпела, да? — спросила его мать.

— Нет, не сказала. Она решила передать твои снимки "Ритму ЛА" и позволила им сделать все остальное.

— Я никогда не давала ей фотографии.

— Тогда как газета заполучила их?

— Ко мне пришла женщина по имени Кейт Гаррисон. Она назвалась ассистенткой Сэм Джонстон. У меня не было причин ей не верить. Она сказала, что "Ритм ЛА" пишет очень важную статью о вашей жизни, и что после публикации даже возможен фильм. Она также заверила меня, что они получат твое разрешение, прежде чем все будет опубликовано.

— Так это не Сэм дала им фотографию?

Его мама покачала головой.