«А вот и невеста»

Но его невеста не хотела быть здесь. Она не актриса. Ей нужна лишь история. Всё просто. Следующие три месяца девушка будет его тенью, будет следовать за ним повсюду, задавать кучу глупых вопросов, и делать записи о каждом его движении.

Чёрт.

Ему нужно что-то, за что можно зацепиться – крошечное ощущение общности, чтобы сделать поцелуй настоящим.

— Расскажи мне о себе, — попросил он.

— Ты серьёзно? Прямо сейчас?

— Да, и быстро. Ты любишь своих родителей?

— Я испытываю к ним обоим огромное уважение и восхищение.

— Твоя любимая еда?

— Тако.

Тако? Правда? Это не работает. Он нетерпеливо вздохнул.

— Любимый цвет?

— Зелёный?

— Ладно, не обращай внимания. — Доминик поднял вуаль.

По церкви пронёсся вздох.

Глаза Сэм закрылись, и она чуть раскрыла губы, как раз достаточно, чтобы убедить его наклониться вперёд и прикоснуться к её губам. Он почувствовал вкус мяты и аромат роз.

Целовать Саманту Джонстон оказалось не так уж плохо. Целовать её мягкие, полные губы было приятно. Ну да... может быть, даже лучше, чем просто приятно. Склонив голову под нужным углом, он углубил поцелуй. Аудитория ответила какофонией радостных возгласов, которые буквально отскакивали от стен храма.

Доминик с неохотой отодвинулся. Её глаза всё ещё были закрыты, губы порозовели и припухли. Он схватил её за руку, и посмотрел в её распахнувшиеся, даже улыбающиеся глаза.

Всё кончено. Он сделал это.

На балконе органист заиграл какую-то весёлую мелодию, которую Доминик не узнавал, побуждая его провести Сэм по проходу к высоким двойным дверям. Пока они шли мимо собравшихся, люди протягивали руки, чтобы прикоснуться к ним, другие улыбались и поздравляли их.

Двери были распахнуты. Движение остановилось. На улицах были пробки. Полицейские изо всех сил удерживали толпу. Зазвучали радостные возгласы, начали вспыхивать камеры, и, как только они вышли из церкви, Доминик почувствовал, что его дёрнули за руку.

Платье было чересчур длинным для Саманты, и она за что-то зацепилась. Запаниковав, девушка выронила свой букет, и высвободила руку, чтобы потянуть за платье. Люди рванулись вперёд, словно стая голодных волков. Охраны нигде не было видно. Их ослепили вспышки камер, когда толпа стала напирать на них, заставляя его выпустить руку Саманты. ДеМарко оттолкнули в сторону от его невесты, и он оказался среди моря людей.

Доминик бы не возражал, если бы Саманта ощутила вкус собственного лекарства, но это было абсурдом. Её могли серьёзно ранить. Его шесть футов и три дюйма роста давали ему преимущество видеть поверх людей. Он заметил белый шёлк; она была похожа на хрупкую белую розу, которую топтала толпа беснующихся людей.

— Сэм! — прокричал он.

— Сюда! — рука взметнулась вперёд. Доминик пробился через толпу, даже обхватил какую-то маленькую женщину и оттолкнул её на мужчину слева от себя, расчищая дорогу к своей невесте.

К тому времени, пока он добрался до Сэм, она была без вуали. Чрезмерно ревнивая дама сорвала кружевной головной убор, и даже сейчас он видел, как безумная женщина пробирается сквозь толпу и убегает.

— Моё платье застряло в дверях, — сказала ему Сэм.

— Дай взгляну, — он обнял её так, чтобы иметь возможность взглянуть на источник проблемы, а потом ухватился за подол платья.

— Где вы познакомились? — прокричал репортёр.

— В церкви, — правдиво ответила Сэм, прежде чем снова повернуться к Доминику. — Вот, — произнесла она, — может быть, если мы оба потянем.

Охранники кричали всем, чтобы люди отошли назад, но их никто не слушал.

Доминик и Сэм вдвоём потянули платье, стараясь не разорвать его, но ничего не произошло.

Проклятие. На этот раз Доминик ухватился обеими руками и дёрнул, разрывая ткань и освобождая её. Держа платье в руке, ДеМарко попятился, расталкивая людей и расчищая путь через толпу, пока не растянулся на спине. Прежде чем он смог ясно видеть, Сэм склонилась над ним, и явно веселясь, протянула руку.

— Ты думаешь, это смешно?

— Да.

Доминик второй раз за последние десять минут слышал, как она говорит "да". Это уже слишком. Он должен убраться отсюда, пока не утратил остатки нормальности. Каким-то образом, ему удалось снова подняться на ноги, потом наклониться, обнять Сэм за талию и взять на руки. Игнорируя её протесты, мужчина пронёс Сэм сквозь толпу.

Она была так же легка, как и букет роз... роз с большим количеством острых шипов. К тому времени, когда он добрался до лимузина и разместил её там, появился Бен.

— С ней всё в порядке?

ДеМарко посмотрел на Сэм.

— Думаю, что да, — произнесла она, пошевелив босой ногой.

— Вам лучше убираться отсюда побыстрее, — сказал Бен, но прежде чем они успели его остановить, Доминик развернулся, и исчез в увеличивающейся толпе.

Глава 5

"Что делает ДеМарко"? — подумала Саманта. — "Он сошёл с ума"?

Нет никаких сомнений. И она ничем не лучше его. Вышла замуж за плейбоя, и теперь официально, Сэм – миссис Доминик ДеМарко.

Доминик появился пять минут спустя, уселся рядом с ней и захлопнул дверцу. Лимузин влился в движение и поехал вниз по Пятой улице.

Доминик ДеМарко, актёр, Самый Сексуальный Мужчина три года подряд, а теперь ещё и её муж, вернулся. И протягивал ей руку со свисающей белой шпилькой.

Этот человек возвращался за её туфлёй.

Она склонила голову так, чтобы получше рассмотреть его, пока пыталась в нём разобраться. Бен сидел на месте пассажира, их разделяло тонированное окно.

— Мир сошёл с ума, — произнёс Доминик, как бы невзначай наклоняясь, и беря в руку её покрытую шёлком ногу.

От ощущения его длинных, тонких пальцев по ноге Сэм растекалось тепло, и кожу покалывало. ДеМарко заставлял ощущать покалывание в тех местах, где раньше она никогда его не чувствовала, например, между пальцами. Она не хотела реагировать на его прикосновения. Тщеславные знаменитости её не заводили.

От него исходил чудесный запах, древесный и мужской. И он хорошо выглядел. И дело не только в том, что Доминик спас её от толпы и нёс до лимузина, и при этом даже не потел и нормально дышал. Ощущение покалывания имело смысл. Любая женщина в здравом уме сейчас бы ощущала покалывание, особенно та, которая не может вспомнить, когда у неё в последний раз был секс. Хотя, это не совсем правда. Это было триста пятьдесят дней назад плюс-минус пара часов. Не то, чтобы она делала записи, или ещё что-нибудь в этом роде.

Сэм пыталась не вдыхать его телесный запах.

"Тебе не о чем беспокоиться", — сказала девушка сама себе. Она контролирует ситуацию, наблюдая за его попытками натянуть туфлю ей на ногу, как настоящий Прекрасный Принц.

Сэм снова вдохнула, зная, что ей нужно положить конец этому безумию, и отобрала у него свою ногу.

— Я могу сама это сделать, — вежливо произнесла она, надевая туфлю на ногу. — Вот и всё.

— Ты хмуришься, — сказал он. — Что случилось с хорошими мыслями о том, чтобы идти по течению, о "пина-коладе" и белом песке?