«А вот и невеста»

Сэм откинула с лица пряди волос.

— Это было до того, когда ты так поцеловал меня в церкви.

— Как "так"?

— Сам знаешь: долго, глубоко, со всей этой страстью.

— Долго и глубоко, говоришь?

Она кивнула.

— Я думала, что мы просто соприкоснемся губами и будем притворяться. И, правда, не вижу никаких причин, чтобы ты использовал свой язык.

— Ну как я мог устоять?

Не морочьте ей голову. Сэм видела женщин, с которыми он встречался: высокие, худые, чертовски красивые.

— Ладно, как тебе угодно, — фыркнув, ответила она.

— Почему бы тебе просто не высказать, что у тебя на уме, и не выговориться.

Девушка выпрямила спину.

— Ладно, я так и сделаю. Ты – очаровашка, — произнесла она, делая обвиняющий жест пальцем в его сторону. — Я уже знаю, что ты бабник, но при этом я никогда не задумывалась об очаровании.

— Не стоит верить всему, о чём читаешь, или лучше сказать всему, о чём пишешь.

— Я пишу о том, что я вижу.

— Ты пишешь о том, о чём ты думаешь, что видишь.

— Это неправда, но я соглашусь с тобой, что существуют недобросовестные журналисты и папарацци. Но я всегда честна. У меня есть принципы.

— А согласишься ли ты также признать, что на каждого аморального папарацци найдется одна знаменитость, чью личность разорвали в клочья преувеличенные слова журналистов?

— Я считаю, что отношения – это взаимовыгодный союз.

— Типа нашего с тобой брака.

— Не совсем.

Он едко засмеялся.

— Позволь я угадаю. Ты считаешь, что вытащила короткую палочку?

— В этом нет никаких сомнений.

— И ты считаешь меня плейбоем?

— Ага.

— И что из увиденного тобой собственными глазами заставило тебя прийти к подобным выводам?

— Хм-м-м-м, давай посмотрим. Изабель Уитон, Памела Скотт, Тори Пинтон, Кэрри, Кристи... мне продолжать?

— Хоть я обычно и не выступаю в собственную защиту, — произнёс он, осторожно подбирая слова, — особенно перед журналистами таблоидов, но что ты ответишь, если я скажу, что никогда не встречал Памелу Скотт или Тори Пинтон?

— Я скажу, что это вздор.

— Вздор, вот как?

— Так и есть. Фотография стоит тысячи слов.

— И в следующие три месяца, если я докажу, что фотография не стоит бумаги, на которой она напечатана, что ты мне дашь?

— И что же ты хочешь, ДеМарко? — спросила Сэм, хотя у неё была очень неплохая мысль.

— Эксклюзив, который тебе пообещал Бен.

Она подняла бровь.

— И тут у меня появилась мысль, что, возможно, ты попытаешься затащить меня в постель.

— Всё по порядку.

Сэм фыркнула. Она знала, что не красавица, как женщины, с которыми он водил компанию. У неё было никакое лицо. Губы были в порядке, но грудь была плоской, не было длинных ног, и она всегда считала, что всего лишь просто симпатичная, и никак не сексуальная.

— Ты слишком перевозбуждена, милая. Я ведь не заставляю тебя нервничать?

— Твоя харизма совершенно не влияет на меня, ДеМарко.

— Это плохо.

— Для тебя, может быть, — ответила она.

— Определённо для меня, — отозвался он. — Итак, значит ли это, что мы не сможем быть друзьями?

— Мы можем быть друзьями.

— Потому что у тебя иммунитет к моему очарованию? — спросил он.

— Именно.

— Почему у меня такое чувство, что меня режут по живому?

— Вероятно потому, что такой мужчина как ты дезориентирован, оказавшись в ловушке с женщиной, которая знает о тебе всё, с женщиной, которая не станет спать с тобой, даже если ты останешься последним мужчиной на земле.

Его смех эхом оттолкнулся от тонированных стёкол.

— Ты очень забавная, — произнёс он. — Тебе кто-нибудь говорил об этом?

— Можешь смеяться сколько угодно, но именно я буду смеяться последней, потому что совершенно точно знаю, как ведут себя тебе подобные.

— Понятия не имею, о чём ты говоришь, — произнёс он с дьявольским блеском в глазах. — Но, по какой-то безумной причине, ты мне нравишься.

Сэм покачала головой, игнорируя покалывание, которое возникало каждый раз, когда он смотрел на неё своим ошеломляющим взглядом. На какой-то миг или два она совершенно точно поняла, почему так много женщин оказывались в его постели.

Сэм отмахнулась от этой мысли.

— Именно об этом я и говорю, — продолжила она. — Предполагается, что от твоего "ты мне нравишься" я приду в возбуждение. Ты думаешь, что совершенно точно знаешь, что сказать, чтобы такая девушка как я влюбилась в такого парня как ты.

Казалось, он недоумевал совершенно искренне.

— Что ты имеешь в виду под "такая девушка как ты"?

Она фыркнула:

— Как будто я соглашусь доставить тебе удовольствие, зачитав список своих недостатков.

— О, теперь я понял. "Такая девушка как ты" – это называется "неуверенностью", потому что я не вижу никаких недостатков.

— Хорошая попытка, Казанова.

Лимузин остановился на светофоре. Слева от неё возвышался прекрасный "Уолдорф Астория", ориентир, расположенный на Манхэттене, где проходил приём. Она взглянула на ДеМарко, который теперь казался угрюмым.

— Я ранила твои чувства?

— Я актёр и плейбой, — ответил он. — У меня нет чувств, помнишь?

— Я не говорила что...

Доминик взял её за подбородок.

— Ты слишком много переживаешь, милая. Кто-то, должно быть, обходился с тобой слишком небрежно.

Она пожала плечами в ответ на его замечание, но он захотел расспрашивать её и дальше.

— Почему ты так беспокоишься о том, чтобы защититься от меня, если твоё сердце уже разбито на миллион кусочков?

— А кто говорил о защите сердца? Дело в моей гордости, морали, моём достоинстве, которые я собираюсь защищать. Пожалуйста, не строй иллюзий о том, что я стану ещё одной меткой на твоей постели. Может быть, иногда я кажусь беззащитной, но я достаточно себя уважаю, чтобы помешать сам-знаешь-чему.