А все из-за любви

Борман вздохнул.

– Да. И я действительно крайне огорчен. Не знаю, известно ли вам, что, кроме точных и отлаженных механизмов, в Бюро Неразделенной Любви имеется также обширный человеческий персонал.

– Я этого не знал.

– Ну, - сказала Борман, - что я могу сказать?

Очень редко, но все же случается, что одна из этих дурацких машин ошибается, дает сбой.

Борман закашлялся.

– Простите. Этот ветер пустыни меня доконает. И как это вы тут обитаете?
– прохрипел он.

– Я здесь уже два года.

– Да.
– Борман снова вздохнул.
– И все по ошибке. Крыло Принятия решений откопало ее при последней годичной инспекции наших файлов.

Понимаете, оказывается, Франческа Андерс - это девушка как раз для вас. А вы - парень как раз для нее. Да, конечно, у нее были некоторые проблемы, вызывавшие ее беспокойство и неровное поведение. Но одно наше мобильное устройство уже провело с ней сеанс шоковой терапии, и теперь она, как огурчик, и с нетерпением ожидает вас.

– Что это ты мне тут несешь?

– То, что мы допустили ошибку.
– ответил Борман.
– То есть, наши машины. Беда с этими машинами. Вечно ошибаются. Поэтому у нас есть специальный фонд для обнаружения и исправления ошибок. Ваш случай был, пожалуй, самым тяжелым.

Вы, можно сказать, успели наломать дров. Но, к счастью, все позади, мистер Барнли. Вы можете вернуться в Великий Лос-Анджелес и жениться на Франческе.

– Слушай, - сказал Барнли.
– Здесь я принимаю решения. Никто - ни человек, ни машина - не может мне приказывать.

Борман нахмурился.

– Вы ее любите?

– Здесь я решаю, кого мне любить.

– Боюсь, - сказал Борман, снова вздыхая, - я прибыл слишком поздно.

– То есть?

– Кажется, у вас уже развился синдром искателя Чаши Грааля.

– Брось аллегории.

– Это значит, - пояснил Борман, - что вы слишком долго занимались поиском. И объект поиска уже не имеет для вас никакого значения, теперь для вас главное - сам поиск.

Глаза Барнли сузились.

– Это, - произнес он холодно, - оскорбительные слова.

Его пальцы сомкнулись на рукоятке ножа.