А всё начиналось так

Тётя тяжело вздохнула и крикнула:

— По коням!

Мы почти молча (смешки не в счёт) оседлали лошадей. Путь предстоял в полчаса, так как Академия хоть и числилась за столицей, но всё-таки находилась за её пределами, так как надо большое пространтво для обучаемых. Да и, я уверена, никому не будет в радость слушать ор из-за стен заведения.

Выехав из города, мы направились к стене леса, что рос слева от северных ворот. Уже за стволами деревьев из первых рядов не было видно ни зги, но дядя уверенно вёл нас в одном ему ведомом направлении. Честно говоря, я абсолютно не понимаю, как он здесь ориентируется, ибо я никакой тропинки не заметила.

Лес был девственно чист и наполнен одними ему свойственными звуками. Где-то в кронах деревьев зачирикала птичка, а чуть дальше до нашего слуха долетели звуки прекрасного пения лиары, Оперной Певицы, как называют её в народе, красивой птички с синим оперением и золотистыми глазами; слева мне послышался шорох листвы, справа — похрюкивание вира, дикого кабанчика... Вызывать ночное зрение не было необходимости, странным образом я сама могла видеть в темноте, словно при свете Эрра, только без причудливых игр теней, что делает любой лес пристанищем людских страхов и тайных желаний.

— Дядь Крис, а как ты видишь в темноте?

— Так я вызвал заклинание Всевидящего Ока, — дядя пожал плечами, отчего с его лица съехал капюшон плаща и мне стала видна громоздкая структура серого заклятья, наверняка жрущего кучу энергии. Но это уже не моё дело. Я ж не виновата, что наши маги больше следят за эффективностью своих заклинаний, а не за энергозатратностью. Собственно, выход из этой ситуации уже давно нашли — увеличение резерва при помощи вживления под кожу яров, что способны были накапливать в себе ОГРОМЕДНОЕ количество энергии, а так же научились пользоваться природными источниками магии — жилами Земли и Воды, струнами Воздуха, яростью Пламени. Но только при том условии, если стихия не будет против.

Нет, вы не удивляйтесь, но у всех стихий есть свой разум, правда, специфический, но не суть. Они понимающие, добрые, отзывчивые, справедливые, умные, добрые... Что, это я уже говорила? Да не важно! А вообще, они такие язвы! Для сохранения своей неокрепшей психики в первозданном состоянии лучше не злить этих гонорливцев, а то хуже будет, это я вам по собственному опыту отвечаю.

Мда, случалось мне однажды с Екой, представительницей стихии Воды разговаривать... Я ж тогда маленькая была, неразумная, ну и ляпнула, что у неё больно сиськи, простите за грубость, большие, да талия узкая, а попа упитанная, и с такими фигурами не то что ходить, стоять ровно не получится, ну она и обиделась, видите ли, она этот образ сексапильной красотки с огромедными губищами и глазищами на пол, вернее на целые три четверти лица целый год продумывала до мельчайших деталей, чтобы мужиков завоёвывать. У них же как у людей, им половые отношения подавай. А это был прямо удар по её самолюбию, да от кого, от жалкой соплячки! Столько нового про себя узнала, вы не представляете. Зато обогатила свою матерную и нематерную ругательную лексику.

Деревья ещё не расступились, сохраняя былое очарование заповедного леса, где можно встретить такую опасность, как корр, белый зверь семейства кошачьих с абсолютно голубыми глазами, хищник, имеющий свою магию — магию скрытности. Подкрадётся такой зверь сзади, или спереди, или сбоку, в сущности не важно, главное, что вы его не обнаружите, пока он сам не решит открыться. Очень опасен, но, слава богам, людьми брезгует, нападает только тогда, когда совсем уж тоска и есть нечего. Ну или митр, частично на обычного бурого медведя похож, но с большой широкой пастью, полной острых зубьев, способных прокусить даже гномьи доспехи, и бронированной кожей; или ксотр, мелкий гадкий грызун, способный убить человека не только мелкими острыми зубками, а и своим запахом, который он высёрдывает... Много опасностей можно встретить в лесу, особенно в таком, как этот. Вообще, здесь когда-то жили эльфы, любящие экспериментировать с животными, ну и насоздавали в защиту своему дому такое количество разных защитников, от мала до велика, способных убивать быстро, а главное эффективно.

Так вот, деревья ещё не расступились, как до нашего слуха стали доходить сильно приглушённые звуки, присущие любому армейскому лагерю: звон мечей, ругань, глухие удары, приказы командиров.

— Почти пришли, — прокомментировал дядя очевидное и пришпорил коня. На ноги животных он тут же наложил некое заклинание, больше похожее на переплетение растрепавшихся канатов, тем более порваных в некоторых местах.

— Господин Крис, а что это вы сделали? — с искренним любопытством поинтересовался демон.

— А это, друг мой, моё собственное изобретение! Оно не позволяет лошадям свернуть ноги или споткнуться, посылая в мозг сигнал, куда надо ставить ногу, — гордо проговорил он. Я усмехнулась.

— А не сильно ли она громоздкая, ваша схема? — осторожно поинтересовался Алик. — Ведь с такой конструкцией ведётся коллосальный расход энергии! — он даже руками всплеснул.

— Не нравится — не пользуйся, — со скрытым раздражением буркнул дядя, дёрнув уголком рта. — Меня больше волнует результат, а не затраченные силы.

— Но ведь проще было бы ес... — попытался вякнуть мой "жених", но его грубо перебили:

— Раз такой умный, то чего сам не придумал такого?

— Девочки, девочки, не ссорьтесь, косметичка у меня, — урезонила я их.

— Иди ты, — демон обиженно отвернулся, словно ему не понравилось такое шуточное сравнение с истеричкой, а Крис, наоборот, улыбнулся.

Я подвела своего коня к Аликовому и, приобняв того за талию (Алика, в смысле), проникновенным громким шепотом спросила:

— Шо ты таки нервны?

— Отвянь.

— Не дуйся. Знаешь, как в народе говорят: "На обиженных воду возят", — и хрюкнула, увидев лицо демона, выражающее полное, как говорится, выпадение в осадок. Блюдца чёрных глаз так мило смотрели на меня, я ж чуть не пустила мужскую скупую слезу от такой красоты. — Ох ты моя пусечка, дай я тебя поцелую в щечку, мой маленький толстопопик, — просюсюкала, щипая его за щеки и буськнула в правую щеку. Демон совсем ушёл из мира сего, зато попутчики наши шутку оценили, о чём свидетельствовали смешки в кулак.

— Язва ты, — вздохнул "жених". — Такой жены и врагу не пожелаешь.

— Ну дык... Авторитет надо зарабатывать, шоб ко мне нихто не лез, — справедливо заметила я.

— А меня это не остановит, — хитро прошептал крылатый.

— Тьфу! Иди ты лесом, женишок! — я злобно посмотрела на него и, обогнав, пристроилась за дядиным конем.

— А я и так лесом иду, — непонимающе ответил мне Алик. Мне осталось только раздосадованно сплюнуть.

Из-за деревьев стали видны чёрные стены охранного забора Академии, разукрашенные странными закарючками белого цвета.

Дядя слегка промахнулся, поэтому мы вышли немного правее ворот. Сами по себе они представляли завораживающее зрелище для такого ценителя искусств, как я. Слева стояла статуя мужчины в белом плаще: лицо скрыто капюшоном — но по мускулистому телу, что не скрывало его одеяние, перевязи мечей-близнецов за спиной, и изображению скорпиона на тыльной стороне ладони правой руки, прижатой к сердцу, можно было понять, что это статуя Эарна, бога войны, покровителя всех солдат и офицеров, бога силы, боевых искусств. Я тут же спешилась, стала на одно колено перед статуей, прижав ладонь к груди и склонив голову. Что бы обо мне ни подумали, но я почувствовала, что так надо. От статуи шло ощущение чужого могущества, присутствия кого-то сильного, да и статуи эти очень древние, как и стены Академии. Кто бы что ни говорил, но этому зданию, равно как и статуе, порядка четырёх тысяч лет. Они сохранились со времён, когда ещё были всесильными боги, когда они откликались на молитвы своих послушников, мудро решали все вопросы (специально читала, чтобы знать, куда поступаю).