А. Смолин, ведьмак. Цикл

Я достал из пакета классический продуктовый набор под названием «Угощайся, лесовик», выложил его на пенек, обнаружившийся слева от тропинки, по которой я шел, поклонился и произнес:

— Здравствуй, дядя Ермолай. Вот я и вернулся!

— Да уж вижу — оказалось, что Лесной Хозяин находится у меня за спиной. Причем, не исключено, что уже давненько — Загулял ты, парень. Ой, загулял. Кой год нос сюда не кажешь.

— Кабы мог — давно бы приехал — заверил его я — Но все дела да случаи, причем не в наших землях, а далеко отсюда.

— За морем теплее, а у нас светлее — назидательно произнес лесовик, беря с пня кругляш «столичного» — Дом есть дом, не след его надолго оставлять. Тем более с такими соседками, как у тебя.

— Ну, за дом как раз не страшно — я рассмеялся — У меня там такой домовик — что ты! Он этих соседок вые… Кхм… Отчитает и высушит, короче. А вообще — да. Там, конечно, здорово, интересно, но народ не то, что у нас. Неинтересно с ними. Знаешь, под конец я даже Дарью Семеновну пресловутую был бы рад повидать, вот до чего дошел!

— На чужой сторонушке рад своей воронушке — поддержал меня дядя Ермолай, отламывая горбушку — Только вряд ли она куда отправится, особенно теперь. Не вылазит она из Лозовки.

О как. А почему — «особенно»? Интересненько!

— Глаз-то как сразу заиграл! — захихикал леший — Поднялся вон, как борзая собака. Тут с такими лет двести назад баре охотились, которым местные земли принадлежали. Псы те были уродливые, глупые, но зайца и иную дичину брали очень ловко. Как-то раз даже меня чуть на зуб не попробовали, во как!

— Так интересно же. Чего такое с соседкой моей случилось? Кто ей глаз на задницу натянул? Ты же это имел в виду?

— Ну, это, не это… — лукаво прищурился старичок и впился зубами в хлеб.

Вот нравятся ему эдакие театральные эффекты, я это еще тогда, в позапрошлом году, понял. Он, в отличии от других мне знакомых лесовиков, в душе, похоже, актер. Ну, а почему нет? Чего в мире только не бывает.

И приятель его Карпыч такой же любитель устраивать шоу с подковырками. Как они меня тогда развели с немертвым обитателем перекрестка? Да как ребенка. Вспоминать стыдно.

Кстати, надо к нему сегодня же вечерком наведаться, еще один старый счет закрыть. Ну, и девкам-русалкам гребешков отсыпать. Я еще тогда, той давней весной, их с запасом купил, вот заначка и пригодилась.

— Уф, запарился я в рюкзаке — прошуршав молнией, высунулся на волю вольную Родька — Здорово, батюшка Ермолай. Поздорову ли?

— Скриплю помаленьку — отозвался лесовик, жуя хлебушек — А я уж надеялся, что Александр тебя, занозу эдакую, где-то там, в чужих землях оставит. Но вот ошибся, выходит. Вот же досада!

— И я тебя рад видеть — Родька спрыгнул на землю и тут же напялил на нос противосолнечные «рэйбэновские» очки. На чем они у него держались — понятия не имею, поскольку не означенный орган, ни уши для того предназначены никак не были. И тем не менее — вот, стоит это чучело, посверкивает стеклышками, горделиво грудь вперед выпячивает. Шапито, да и только!

— Так что там с теткой Дарьей случилось? — напомнил я лесовику тему разговора, с которой он, похоже, собрался соскочить — Дядя Ермолай, не отстану ведь. Сам понимаешь — мы с ней хоть и соседи, но такие, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Иные враги друг дружку больше любят.

— А то мне неведомо, как ведьмы с ведьмаками суседятся! — рассмеялся мой собеседник — Кабы не тот договор, что в незапамятные времена Вещий князь с веды знающими заключил, поубивали бы вы друг друга давно.

— Вернее — они бы нас извели — самокритично признал я — Их больше. И они хитрее.

— Подлее — поправил меня Родька — И зловреднее. У, поганки такие!

Он ведьм терпеть не мог, причем что наших, что импортных, потому моя приятельница Жозефина, как раз таковой и являющаяся, в свое время от него натерпелась ого-го как. Соленый кофе и зеленка в тюбике зубной пасты были наименее безобидными пакостями из тех, что мой слуга ей устроил.

Правда, и она в долгу не осталась. Ведьмы вообще мстительны, а французские, похоже, особенно. Ох, и долго же мне пришлось ее упрашивать сменить гнев на милость и нейтрализовать заклятие, благодаря которому с Родьки шерсть начала слезать клочьями. Он под конец кота породы «канадский сфинкс» начал напоминать, и как-то в ночи здорово напугал Жанну, что в принципе почти невозможно. Сами посудите — чем можно напугать уже умершую девушку, скитающуюся по миру в компании ведьмака, работающего Ходящим близ Смерти? Однако же вот, Родьке это удалось.

Да я и сам, признаться, под конец смотреть на него побаивался. Он правда жутко выглядел.

Но — обошлось. Простила его Жозефина, в обмен на мое обещание выполнить одну ее просьбу бесплатно. Нет, все-таки были у нее ко мне чувства, не врала она тогда. Просто если бы не так, то цена составила бы три просьбы. Или даже пять. А тут всего одна. Определенно, это была любовь.

Ах, Жозефина, Жозефина, веселая и беспечная ведьма, которая, наверное, будет смеяться и шутить даже на эшафоте. Париж, цветущие каштаны, остров Сите, мост Сен-Мишель… Quand je repense a nous, j’ai le coeur qui flambe un peu и все такое.

Может, все же я был не прав? Может, стоило ей поверить? Впрочем, чего теперь думать о том, что не случилось?

— Эй, ведьмак — окликнул меня дядя Ермолай — Ты здесь?

— А где же еще? — тряхнув головой, ответил я — Здесь.

— Об тот год гости к соседке твоей пожаловали из Первопрестольной — лесовик устроился на пеньке поудобнее и огладил бороду — Тех же кровей, что и она сама, да и чинами не меньше. Матерая ведьма приехала, из старых, я это сразу почуял, когда она да присные ее через лес ехали. Не ровесница нашей, нет, Дара постарше будет, вестимо, но тут не только годы решают, а и опыт.

— Так к ней и раньше кто-то только не таскался — не удержавшись, влез в беседу Родька. Перед тем он уселся поодаль от нас, обиженный тем, что на его роскошный аксессуар никто не обратил внимания — И ведьмы тоже прикатывали, я помню.

— Только до драки дело не доходило раньше — тоном заговорщика пояснил дядя Ермолай — А тут, представь себе, под вечер сцепились они, да так, что только искры во все стороны летели. Я уж думал все, пришел конец Лозовке, спалят ее дотла, а следом и лес мой займется. Особенно когда автомобиля приезжих ахнула! Пламя до небес полыхнуло, с деревьев аж лист посыпался. Со времен германца так тут у нас не громыхало, ага.