А. Смолин, ведьмак. Цикл

— Потряхивает рынок — сообщил он мне, когда я снова уселся за стол — Как и всегда в конце весны. Итак, Александр Дмитриевич… Послушайте, можно я буду звать вас просто Сашей? Вы молоды, зачем же вас старить эдаким обращением?

— Если вам так удобнее, то бога ради — разрешил я — Ничего не имею против.

— Так что, Саша, мы договоримся?

— Вопрос только в том, чего именно вы от меня ожидаете — уклончиво ответил я — Конкретики хотелось бы.

— Что ожидаю? — хозяин дома положил планшет на стол — Племянница покойной Олечки Ряжской по идее, пару дней как должна была из палаты переселиться в морг, я навел справки, это абсолютно точно так. Вместо этого ее возят на улицу гулять и она даже стала употреблять твердую пищу. Если вы для меня сделаете то же самое, что для нее, то, скорее всего, я снова бегать начну. Ну, или, как минимум, вернусь к тому образу жизни, который вел пару-тройку лет назад, с определенным ограничениями для здоровья, но все же пригодному для более-менее нормального функционирования. Не буду прикован к кровати и аппаратам. Тяжело, знаете ли, управлять делом удаленно, теперь я это точно знаю. Не углядишь за всем. Предоставьте мне подобный результат хотя бы лет на десять — и нашу сделку можно будет считать совершившейся.

— С этим все ясно. Но хотелось бы понять, каков мой интерес в упомянутой сделке?

— Для начала безопасность в сложившейся ситуации, что уже само по себе немало — загнул один палец Илья Николаевич — Повторюсь — пока за вашей спиной стою я, вам не стоит никого и ничего бояться. Ни Ряжского, ни представителей власти.

— Да, собственно, мне не сильно и страшно — отпив чаю, сообщил ему я — Давайте так — властей я точно не боюсь, поскольку закон не нарушаю. Что до Ряжского… Так это в Москве он может быть опасен, здесь у него есть рычаги воздействия. Но где-нибудь на Средней Волге или в Пермском крае на его влияние и капитал все чихать хотели. А уж за Уральским Хребтом он вообще никто, и звать его никак. Там другая жизнь, другие правила. Ну, а я парень не балованный, мне без устриц и утреннего рафа на миндальном молоке прожить несложно. Я и так их не употребляю. Потому, если понадобится, я Москву, к примеру, на Канск в качестве места проживания сменю как нечего делать. Может оно и к лучшему, чем дальше от столиц, тем экология лучше, а люди честнее во всех своих проявлениях. И без куска хлеба не останусь, работа для меня всегда найдется. Страшно тому должно быть, у кого профессия бестолковая, когда воздух из воздуха делаешь.

— А соглашусь — эдак залихватски произнес Илья Николаевич — Тогда что же вам надо, дорогой целитель? Просто назовите цену — и вы ее получите.

По сути, это момент истины. Если я называю цену, сделка, считай, завершена. Впрочем, не мытьем, так катаньем этот старый хрыч меня все равно к ней приведет, это ясно. Ему терять нечего, а мне еще одна война сейчас не нужна, и так проблем выше крыше. Опять же, как ресурсный источник он куда выгоднее той же Ряжской. Единственное — надо четкие границы очертить. Досюда — ручаюсь за результат. Дальше — не факт. С Пухеей-то еще договариваться надо.

Правда, у меня есть свободный кусочек мандрагыра, тот, что я от Дарьи Семеновны получил в качестве гонорара. Ну, вылечить он товарища не вылечит, больно корень юн, но боли временно купирует и общее состояние тонизирует. С Бэллой я его использовать не мог, а вот тут самое то.

— Не стесняйтесь, Саша — подбодрил меня хозяин дома, расценив мое молчание по-своему — Если гонорар окажется слишком велик, я об этом вам скажу.

— Гонорар? — глянул на него я — С гонораром все просто. Вы дадите мне слово, что выполните семь моих желаний. Не больше, не меньше. Разумеется, я не стану у вас требовать чего-то невозможного, вроде отправки меня на Марс или устройства дворцового переворота где-нибудь в Лесото, с последующим объявлением меня тамошним королем. Нет, это будут вполне выполнимые вещи. Может, мне понадобятся деньги, может, какая-то серьезная услуга. Отдельно замечу — серьезная. Просто если мы договоримся, по мелочам вас время от времени дергать стану непременно, уж не обессудьте, но в общий счет они не пойдут. Я не знаю, что мне может понадобиться в процессе лечения. Есть некоторые ингредиенты, которые в нашей стране достать трудно или очень затратно, а то и вовсе незаконно. Опять же мне может понадобится кое-какая информация о тех или иных людях, тут тоже без ваших ресурсов не обойтись.

— Насчет Лесото вы зря — усмехнулся Илья Николаевич — В принципе здесь как раз нет ничего невозможного. Монархия — самая неустойчивая форма государственного правления, для ее свержения нужны лишь деньги и толковые люди. Ну, и какое-то время. Но это все частности. Саша, у меня вот какой вопрос. Вы в самом деле поверите мне на слово? Вот так просто?

— Ну да — я взял из вазочки печеньку и хрупнул ей — Мне договора и контракты ни к чему, просто ударим по рукам, как между людьми издавна водится, вот и все. А после я выполню свою часть договора, вы — свою. Если же у меня ничего не получится, а вероятность подобного, разумеется, есть, то вы мне ничего не будете должны, каждый останется при своем интересе.

— В наше время в подобное почти не верится.

— И зря. Так удобнее — я стряхнул с майки крошки — Да и потом — какой смысл нам друг другу врать? Мы оба работаем на результат. Ваше выздоровление решит мои вновь возникшие проблемы и потенциально снимет часть тех, что появятся в будущем. И у вас есть прямой резон меня не обманывать. Просто, потому что если вы так поступите, то очень быстро лишитесь всего, что приобрели моими трудами.

— То есть, болезнь снова вернется? — уточнил Илья Николаевич.

— Ну да — кивнул я — Причем в удвоенном, если не утроенном виде, что с учетом вашего нынешнего состояния, по сути, смертный приговор. Саша, не дергайтесь вы. Это не угрозы, не страшилки, я просто говорю так, как оно есть на самом деле, вот и все. Вернее — как будет. И еще — коли я вдруг попаду под машину или утону в ванной, причем сделано это будет именно вашими стараниями и трудами ваших людей, то и в этом случае для вас все кончится плохо, имейте в виду. И даже хуже. Разумеется, вы можете счесть мои слова блефом, но поверьте — я не вру. Мне оно ни к чему.

— И даже хуже — это как? — неовзмутимо осведомился Илья Николаевич.

— Ну, вы же сами цитировали мои слова, сказанные Ряжскому — отпил остывшего чаю я — Насчет того, что смерть — это только начало. А дальше сами додумывайте.

— А если вы сами умрете? — вдруг спросил охранник Саша, стоявший неподалеку — Без нашей помощи? На самом деле несчастный случай, или, к примеру, инфаркт?

— Тогда и неприятностей ждать не стоит — глянул я на него — Ни вашему принципалу, ни тому, кто занимался организацией приказа, ни исполнителю. Не встретимся мы с ними там, за туманной пеленой. Каждый пойдет своей дорогой и в свое время.

Чушь, конечно, несу полную, но, судя по всему, она работает. И потенциальный работодатель призадумался, и Саша вон, напрягся.

А тут еще умница Жанна ложечку чайную со стола сбросила, так от ее звона о пол, и тот, и другой аж подпрыгнули на месте.

— Ну так что, договор? — я встал, подошел к хозяину дома и протянул ему свою руку — Или вам надо еще немного подумать? Если так, то не вопрос. Просто, если честно, мне очень спать хочется.

Молчал Илья Николаевич, что-то прикидывал, не глядя на меня. Ну, оно понятно, на ходу переобуваться приходится. До того все выходило замечательно — я, если повезет, выполню требуемое, а после отправлюсь на дно водоема в Подмосковье или в котлован строящегося дома. Всем хорошо, все довольны.

А тут вот, накладка выходит. И, главное, может я все же вру? Может, не случится ничего после смерти — и моей, и вообще?

Но если — да? Если все же случится?

Да еще какие-то семь желаний. Та еще чушь несусветная.

Тут любой человек призадумается, будь он хоть десяти пядей во лбу. Кстати, лично я не согласился бы. Ни за что.

— Ладно, поеду домой — я зевнул, прикрыв до того протянутой рукой рот — Надо поспать хоть немного. День ожидается шумный, сложный, разъездов много. Опять же — надо Ольгу навестить, поговорить с ней. Авось, на мой зов она и вернется.

— В морге? — хитро сверкнул глазами Илья Николаевич.

— В клинике Вагнера — поправил его я — Соврал вам Паша Ряжский. Она не мертва, а в коме. Вот такой приятный нежданчик.

Все же есть у тебя нервы, старик. Есть. Вон, бусинки пота на лбу выступили.

— Те семь желаний, что я буду должен, не должны касаться моего бизнеса, моей семьи и моей будущности — размеренно произнес он, явно оценив демарш с информацией про Ряжскую — Все мое останется моим.

— Хорошо — согласился я — Единственное — мне деньги могут понадобится. Они же тоже ваши?