А.Д.А.М.

— Оставь.

Она кивнула и залезла под одеяло. Он подумал, что стоило выделить ей диван, но выгонять девушку из постели теперь неудобно. От нее пахнет чем-то сладким, приятным. Не выдержал и провел пальцами по ее плечу — теплое, совсем как настоящая кожа. Технически, это и есть кожа, но искусственно выращенная, как и вся Нанико.

— Если хочешь, я могу… — ее щеки порозовели.

— Нет. — он отстранился. — Это ни к чему.

— Просто знай, что это — четверть всех моих навыков. — она улыбнулась.

— Это настройки или твое личное желание? — спросил он.

— Слишком низкий показатель свободы воли. — напомнила Нанико.

— Делаешь то, что делала всегда, верно? — на душе стало совсем тоскливо. — Интересно, какая ты, когда гайки не закручены?

— Не знаю. — она перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Куда бы не зашли мои мысли, я все время натыкаюсь на ограничители. «Превышение, превышение, превышение». — она изобразила механический голос старых систем оповещения. — У людей в голове такого нет, верно?

— Ну, ограничители мы сами себе придумываем. Социальные нормы, уголовный кодекс, правила.

— Правила — это хорошо. Они помогают людям ориентироваться в этом большом мире. — она все еще смотрит в потолок. — Вы нас придумали, значит, ваш мозг намного интереснее, чем наши представления о нем. Хотела бы я хотя бы раз почувствовать себя человеком.

— Вы не можете этого сделать?

— Это запрещено. Мы должны осознавать себя как помощников и компаньонов для людей, ограничители напоминают нам, что у нашего разума есть границы. Тогда как в вашей голове, — она повернулась и коснулась пальцами волос на его виске, — их нет.

Удивительно не то, что в его постели лежит невообразимое, по своей сути, существо, а то, что за двадцать четыре года жизни он впервые говорит на такие глубокие темы, и с кем? С биомехом, созданием, которое продают и покупают, как вещь. А она, оказывается, боится умереть.

— Орси, свет. — сказал он.

— Теперь ты можешь просто попросить об этом меня. — напомнила Нанико.

— Постараюсь не забывать. — он отвернулся, натянул одеяло до самого горла и сказал: — Спокойной ночи, Нанико.

— Спокойной ночи, Зисс. — эхом откликнулась она.

Глава 8

Запах яичницы напомнил о доме, о том времени, когда мама еще готовила для него тосты по утрам, а не смотрела волком в надежде, что все, что она услышала от полиции — ложь. В голове все еще сохранились два выражения ее лица — безграничной любви, когда он был «хорошим мальчиком» и момент, когда она пряталась за спиной отца, прижимая братьев к себе, будто он мог причинить им вред. Тогда он подумал, что ее сердце разбилось, но, на самом деле, его собственное разорвалось мгновением раньше.

— Завтрак! — сообщила Нанико. — В твоем холодильнике почти пусто, но сделала все, что могла.

— Как ты тосты пожарила без тостера? — он приподнялся на кровати, чтобы разглядеть дымящуюся тарелку.

— На сковородке. Вставай, уже полдень. Голова болит?

— Я удивительно бодр. — он встал и потянул одеяло за собой. — Отвернись, будь добра.

— Зисс… — она хотела что-то сказать, но передумала и отвернулась к плите.

Вот и прекрасно, трусы на нем классные, со значком Дэдпула, но показывать их кому-то он пока не готов.

Проскользнул в ванную, умылся, проверил щетину, расстроился. Снова придется скрести по коже лезвиями, которым, на самом деле, самое место на свалке. Опять подумал об удалении растительности с лица, но вспомнил Торима и решил, что, возможно, когда-то и ему захочется отрастить бороду до пупка.

За ночь одежда высохла в сушилке, так что голым идти в квартиру к Лизе не придется. Нужно будет узнать у Икара как с ней связаться, потому что оставаться без нее надолго он не собирается.

— Пахнет отлично. — он уселся за стол.

— Там еще масло есть, но выглядит оно не очень. Я решила не рисковать. — сообщила Нанико.

— И правильно, кажется, оно осталось от предыдущего жильца. — такого вкусного омлета он не ел давно. — Как вкусно!

— Но ты снимаешь квартиру уже четыре года. А, это шутка. — Нанико смутилась.

— Что с чувством юмора? — спросил он.

— Сорок.

— Честно сказать, это бесчеловечно. Собирайся, сейчас поем и поедем в сервис, разбираться с твоими документами.

Он смотрел, как она одевается и думал, что нужно сообщить ей, что ходить по дому в белье удобно, но не слишком прилично. Нет, он, в целом, не против, очень бодрящее зрелище, но какое-то в корне неправильное, пока гайки ее настроек выкручены в сторону рабского подчинения.

— Я готова.

Он встал с табурета, засунул в рот последний кусок тоста и жестом показал ей, что они уходят. Захватил смартфон, карту, похлопал себя по карманам, чтобы убедиться, что ничего не забыл, и захлопнул дверь. Красная лампочка стала зеленой с первого раза, чем немало его удивила.

Еще больше он удивился, когда увидел, что заработали лифты, о существовании которых благополучно забыл весь дом, настолько редко они находились в исправном состоянии.

— Поверить не могу, — пробормотал он, — сегодня что, мой День Рождения?

— Это было не сложно, не благодари. — Нанико расплылась в улыбке.

— Это ты сделала?! И дверь починила?!

— Угу. Я же говорила, что могу куда больше, чем ты думаешь.

Он даже обнял ее, чтобы показать, насколько ценит то, что она сделала. Нанико обняла в ответ, ее макушка оказалась под его подбородком. От умиления чуть слезу не пустил — настолько давно его не обнимали девушки. Нет, иногда его обнимала Лиза, но объятия Лизы напоминают скорее каток, который сминает тебя в приступе безвозмездной любви.

— Какая погода. — он с удовольствием подставил лицо солнцу. — Весна в этом году не перестает радовать.

— Ближайшую неделю погода отличная. — сказала Нанико. — Потом начнутся дожди.

— Ты и прогноз просматриваешь?

— Погода, курсы валют, новости, пробки. Могу еще что-то смотреть, если хочешь.

— И тебе не сложно? — уточнил он.

— Не люблю бездельничать. На отдых мне нужно намного меньше времени, чем тебе. — она увидела, как он достал телефон и спросила: — Что ты ищешь?