А.Д.А.М.

— Порядок? — к столику подошел Рён.

Он даже не смотрит на посетительницу, только на него, прямо в глаза. Девушка громко вздохнула. Ну, очередной триумф главного режиссера.

— Порядок. — он выдержал его взгляд и ужасно собой гордится.

— Посидишь с нами? — спросила девушка.

— Прости, много работы. — Рён, наконец, перевел взгляд на нее и улыбнулся. — Он хорошо себя ведет?

— Не очень.

— Что? Я отлич…

— Дома поговорим. — Рён усмехнулся и отошел.

— Вы еще и живете вместе?! — кажется, она сейчас в обморок упадет.

— Ты меня подставила. — сказал он.

— Прости, не сдержалась. — она хихикнула. — Если бы он сказал, что накажет тебя, я бы завизжала на весь зал, клянусь!

Понятно, ее вообще не волнует, что они живые люди. Чем больше клишированных фраз — тем лучше, тем больше кредитов она оставит здесь, тем быстрее Рён уберется отсюда, а Лизе установят новый глаз.

Встал, попрощался, не стал, как обычно дожидаться, пока клиентка расплатится. Подошел к бару и спросил:

— Куда дальше?

— Кабинку оплатили. Третью. — сказал бармен. — Какой-то солидный мужик, сразу предупреждаю, если начнет распускать руки — зови охрану.

— Мужик?

Дерьмо.

В «Синем лисе» помимо обычных столиков есть четыре VIP кабинки, закрытые от посторонних глаз ширмами. Стоят они не мало, вызывают туда редко, но, видимо, он достал золотой билет и теперь дорога приключений ведет его на шоколадную фабрику.

Пару секунд топтался в нерешительности, потом плюнул на все и вошел. Фирменная улыбка, томный взгляд, коронное «Привет» и…

— Хорошо выглядишь, Ноэль. — отец указал на противоположный край дивана. — Садись.

Глава 14

Тревожная сирена в голове орет так, будто захлебывается в приступе хтонического ужаса. Вот он, Александр Бельтран, великий, ужасный и, наверняка, чертовски злой. Как он вообще соизволил опуститься до посещения такого места?

Сел на самый край дивана, чтобы, в случае чего, позорно сбежать. Молчание затянулось, одна песня в зале сменила другую, а отец все еще молчит, только смотрит на него. В целом выглядит он достаточно расслаблено — руки лежат на столе, несколько пуговиц на рубашке расстегнуты, волосы зачесаны назад, седины на висках, кстати, стало больше.

— Вижу, ты справляешься. — сказал отец.

— С чем? — его мысли были заняты попытками прекратить внутренне содрогаться каждый раз, когда он на него смотрит.

— Раз ты все еще не сторчался, значит, со всем.

— Откуда ты знаешь такие слова? — не удержался и пренебрежительно фыркнул, тут же сжался, будто отец может его ударить.

— Крис собирается уйти из дома. Я знаю, что он был у тебя.

— Вы ему все еще GPS на документах не выключили, да? Ему двадцать лет, о чем вы думаете?

— О его безопасности. Если бы у тебя были дети…

— Не начинай! — он уже знает, что отец скажет дальше. — Вы перекрыли ему кислород, конечно, он пытается сбежать.

— Дело не только в этом. — отец подался вперед. — Он кое с кем связался. Об этом он тебе не сказал?

— Связался? С кем в Шестом можно связаться? С хористами? — он усмехнулся.

— Ты же связался. — странно, но отец ответил ему точно такой же усмешкой, кривой, ломаной, саркастичной. — На последнем году обучения у тебя преподавала мисс… — он нахмурился, — я забыл. Ее зовут Кира.

— Учительница литературы? И что? — спросил и тут же прозрел. — Да ладно?!

Ну, Крис, конечно, переплюнул все его достижения. Хорошо, что из десятка престарелых преподавательниц он выбрал самую молодую. Сколько ей сейчас? Где-то тридцать пять?

— Зачем она с ним связалась? Не ради денег же? — спросил он.

Сейчас профессия учителя считается элитной и вряд ли мисс как-ее-там могла спутаться с учеником ради денег его родителей, потому что сама получает не многим меньше. Тогда зачем?

— Это началось в выпускном классе. Он думает, что никто не знает об том, но…

— Но ты, как обычно, знаешь обо всем. — Зисс кивнул. — Почему ты не обратился к ее начальству? Не запер его на год?

Уколол осознанно, потому что никак не может простить ему тот год, который провел в полной изоляции. Отец даже бровью не повел.

— Он должен уйти из дома.

От удивления поперхнулся слюной, закашлялся и согнулся пополам. Мир точно начал вращаться в другую сторону!

— Чего?! — пропищал он, смахивая выступившие на глазах слезы.

— Он похож на тебя и, в конце концов, история повторится. — отец откинулся на спинку дивана. — Потерять второго сына я не хочу.

— А, то есть, первым можно было пожертвовать? — понимающе кивнул.

— В чем проблема, Ноэль? Разве ты не сам ушел из дома?

— Ты ударил меня. — они ни разу не обсуждали этого. — Ты не имел…

— Я испугался. Ты вообще понимаешь, в какой ситуации мог оказаться? Тебя могли забить до смерти как ту девчонку. Такая мысль тебе в голову не приходила? — на его скулах играют желваки. — Копы, которые пришли утром, могли сообщить мне, что тебе размозжили голову молотком.

— И вместо того, чтобы обрадоваться, что я жив, ты предпочел меня ударить? — поразительная логика.

— Мы — это наша реакция на раздражитель. — спокойно ответил отец. — Я не знал, как донести до тебя боль, которую испытал. Жалею ли я об этом? Иногда.

Не таким он представлял себе этот разговор. В его фантазиях отец падает ему на грудь, рыдает, раскаивается и говорит что-то хорошее, но точно не «иногда я жалею».

— Это ничего не меняет. Всю жизнь ты издевался надо мной и…

— Не будь ребенком, Ноэль. — строго сказал отец. — Прошлое осталось в прошлом, ты хотел уйти и ушел, я не искал тебя, не давил, позволил жить своей жизнью. И теперь я хочу, нет, я прошу тебя присмотреть за братом.

— Ты и его отпускаешь? — да он ушам своим не верит!

— А что я должен сделать? Привязать его к батарее?

— Помнится, ты и такое мог. — съязвил он.

— Не нужно меня демонизировать. — отец отмахнулся. — Родители — это не биомехи. Мы тоже совершаем ошибки и иногда понятия не имеем, что с вами делать. Я тебе не нравлюсь? Отлично, потому что ты мне тоже не очень нравился, когда сбегал с уроков и пропадал с той наркоманкой.