Аанэа. Том 2. Сила Обители

Он прошел к массивной трубе телескопа и, устроившись в поворотном кресле, прикрепленном к его торцу, приник к окуляру.

Прошло несколько секунд, и механизм пришел в движение. Перед Орвином поплыли искры звезд на черном фоне неба – а затем все поле зрения занял бело-серебристый лунный пейзаж.

Телескоп сам настроился на центральный кратер, внутри которого располагалась столица. Картина величия древней империи предстала перед глазами лорда. Симметрия и бриллиантовый блеск дворца, как и всегда, вызывали восхищение. Но Орвин не стал всматриваться в средоточие власти Аанэа: ему нужны были территории, лежащие к северу от столицы.

Переместив поле зрения чуть ближе к полюсу Луны, он, наконец-то увидел строящийся Монумент. Две цепи блистающих белизной огромных колонн формировали симметричную двойную спираль.

– Вот оно… – пробормотал Орвин, впиваясь взором в величественную форму.

Она не уступала по величине императорскому дворцу, и даже с такого громадного расстояния выглядела огромной. Планировалось, что после завершения Монумент будет ярко блистать в лучах солнца и станет виден с планеты невооруженным глазом.

Орвина, однако, интересовала не столько видимая красота Монумента, сколько ментальный поток, который должен был концентрироваться в нем и направляться к планете облаком благой энергии. По схожему принципу работала когда-то и Чаша, созданная Кроаном для того, чтобы поселить в душах аанцев зло. Отличие было только в том, что энергия Светоча черпалась из окружающей структуры вселенной, а не из мучимых тел пленников. Кроме того, Монумент был устроен так, что его влияние не сможет изменить мысли и намерения аанцев, а будет лишь служить средством укрепления их духа.

Бледный Лорд сконцентрировался, вызвал перед внутренним взором светящуюся громаду Светоча Спирали и, настроившись на восприятие энергии света, ощутил ментальный поток, текущий от Монумента.

Пришедшее чувство заставило Орвина удовлетворенно улыбнуться. Широкий веер силы исходил от места постройки, расширяясь и одевая невидимым покрывалом планету. Ментальная энергия была однородной и гармоничной.

– Труд Тэлар-Мела оправдался, – промолвил Орвин, не отрывая глаз от телескопа. – Теперь земля Аанэа станет еще благодатнее…

Не замечая времени, он созерцал живущий вечной силой Монумент, чувствуя, что повседневные мысли и заботы тают в заполняющей мир ментальной песне. Наверное, прошло несколько часов…

И вот, когда Луна уже заметно переместилась на небе, склонившись к горизонту, Орвин вдруг очнулся. Пробуждение от медитации было резким и даже болезненным, словно что-то прервало течение струящегося сквозь его душу благого потока.

Он помотал головой и снова приник к зрительному прибору, пытаясь ощутить силу Храма. Сперва ему это удалось, но уже через несколько секунд лорд понял, что структура потока изменилась.

– Что происходит?… – недоуменно пробормотал Орвин.

Теперь ментальные струи, текущие с Луны, были разнородными, перерываясь посередине и кружась в бездне космоса, словно в водовороте. В веере силы внезапно появлялись огромные бреши, которые вращались, разрушая общий фон потока. Вместо ровного ментального поля до планеты доходили только беспорядочные разорванные клочья.

«Может, что-то разладилась в механизмах Монумента…» – предположил Орвин, с растущим беспокойством наблюдая эту хаотическую картину.

Однако, через минуту, он разглядел, что поток начинает разрушаться на середине пути между Луной и Аанэа. Кроме того, он увидел какой-то странный космический феномен – нечто вроде огромного полевого шлейфа, невидимой, но ощутимой субстанции, что вклинивалась в веер благой энергии и разрушала его. Этот шлейф тянулся откуда-то из глубин космоса, простираясь явно за пределы солнечной системы Аанэа.

Орвин почувствовал, что у него по спине пробегает холодок. Ощущать этот неизвестный чужеродный поток было очень неприятно – это было похоже на колющую головную боль.

– Я не понимаю. Не понимаю, что это, – громко произнес Орвин, отводя взгляд от окуляра. Он встал и, пошатнувшись от внезапной слабости, прошел в центр обсерватории, под хрустальный увеличивающий купол.

Там его внимание снова привлек кристалл с тайным посланием императрицы Алайи. Увлекшись изучением ментальных полей, Орвин о нем совершенно забыл… – как и о данном Тари обещании не задерживаться в обсерватории.

Нервным движением руки, он взял кристалл со стола, поднес к глазам. Камень слегка потеплел, и Орвин почувствовал, как в глубине минерала нечто отозвалось на его взгляд. Внутренний свет стал разгораться в кристалле, озарив бледное лицо лорда. Ментальный ключ открыл доступ к спрятанному посланию, узнав того, кому оно было адресовано.

Орвин снова положил светящийся камень на стол. Блеск его стал ярким, как у звезды – и вдруг над кристаллом появился зависший в воздухе призрачный образ императрицы, прекрасный, словно волшебный сон.

– Лорд Орвин, приветствую тебя, Защитник Света, – чуть склонив голову, произнесло изображение мелодичным голосом Алайи. – Я отправила тебе послание и призыв в надежде, что ты явишься и поможешь мне.

Юное лицо императрицы было обращено прямо к нему – видимо, кристалл чувствовал присутствие Орвина.

– В моих владениях не все спокойно, – понизив голос, сказала Алайя. – Что-то изменилось. Изменилось снова. Силы Светоча стали ослабевать. Не знаю, чувствуешь ли ты это, но я уже потеряла покой. Мне страшно от мысли, что благоденствие, к которому ты привел нас всех, может снова быть повержено. Я не знаю причину этой тревоги – нет ничего, что бы говорило о бедах.

Она вздохнула – среброкожая девушка, на хрупкие плечи которой была возложена тяжесть правления целым миром – и еще тише произнесла:

– Ты нужен мне, Орвин. Ты один. Приходи, не медли, прошу тебя. Может быть, ты сможешь развеять мои сомнения. Если же они не беспочвенны – тогда мы вместе будем искать их причину.

Я жду тебя, Бледный Лорд…

Образ Алайи затуманился и исчез. Кристалл угас и через несколько секунд снова стал обычным граненым камнем.

Орвин растерянно стоял возле стола, когда бледное багряно-алое свечение, просочившись через купол, заполнило обсерваторию. Лорд посмотрел на небо. На далеком горизонте занималась заря.