AB(IV) Rh- Четвертая отрицательная

«Говорю тебе, мир, говорю тебе, будет Рим…»

Говорю тебе, мир, говорю тебе, будет Рим, солнце, льющееся на площадь, балкон под ним. Церковь Санта Мария Маджоре, и мы внутри, и над каждым туристом нимб. Квиринал, Палатин, Капитолий – холмы холмов… Над холмами белое лето, лазурный свод. Каждый встреченный дом будет лучше других домов, каждый камень в нём будет свой. Мы научимся быть в нём, любить в нём, идти к нему, говорить на других таинственных языках. Ты коснешься руки, и я тебя обниму, и мы будем смотреть закат. Потому что закат над Римом велик, как бог, – выбирай любого, вера пребудет здесь. Говорю тебе, мир, говорю тебе, я с тобой в этом древнем городе храмов и площадей. Отвечай мне певуче, прохладной живой водой утоляй мою жажду, дари бирюзу и шелк и смотри, как Рим ложится в твою ладонь, куда бы ты ни пошел.

Мы закроем дверь, и спустимся в сонный двор, и пойдем считать фонтаны и фонари.

Этот город создан из вечности соп amore.

Говорю тебе, будет Рим.

«И когда-нибудь, черт возьми, мы отправимся в Сан-Франциско…»

И когда-нибудь, черт возьми, мы отправимся в Сан-Франциско.Автостопом.С рюкзаками.В потертых кедах.У нас не спросят имен, мы не будем в спискахТех, кто остался в гетто.Где-то в гетто, аллилуйя его обескровленным мостовым,Его решеткам на окнах, его комендантскому часу,Аллилуйя всем оставшимся, всем живым.Аллилуйя всем погибшим и всем причастным.Когда-нибудь, черт возьми, мы выйдем на этот мостИ, взявшись за руки, пересечем залив.Апостол Павел заденет рюкзак крылом,Апостол Петр будет ласков и молчалив.

«Что тебе нужно? Коня, полцарства…»

Что тебе нужно? Коня, полцарства, царскую дочку, ее подруг? Ты по утрам говоришь мне: «Здравствуй» – и начинаешь свою игру. Звонкой свирелью, апрельской трелью, ласковой песней в моем дворце… Добрый палач рядом с плахой дремлет, пес с благодарностью лижет цепь. Старый засов выпускает листья, ров наполняется молоком. Голос твой ангельский, нрав твой лисий, песня, зовущая далеко. Что же ты делаешь, как тревожишь? Ветром врываешься в мой покой. Чем моя стража сильней и строже, тем тебе легче дается кон. Ты позовешь меня – вздрогнет замок, совы сорвутся с высоких крыш. Впору бы волюшку дать слезам, но я проиграю, мне нечем крыть. Я же с ума схожу, как с престола, – платье придерживая рукой. Лестницей льется твоя истома, разве я выдержу бой с такой?

Что ты стоишь? Улыбнись народу, спой на прощанье, седлай коня.

Я за тобой и в огонь, и в воду.

Так забирай, наконец, меня.

«Есть много законов, мой мальчик…»

Есть много законов, мой мальчик, но в джунглях все сводится к одному. Если ты ничего не значишь – уйдешь во тьму, потому что смысл в том, что имеет смысл, остальное – добыча тьмы.

В джунглях находится Индия, о которой знают только дети и старики, их тела из сандала слажены и крепки, их зубы белы, как бивень царственного слона, Индия проявляется в них сполна.

В джунглях рождаются женщины с сияющей кожей, с волосами черными, как смола. Индия их покоряла, но не смогла. Их руки покрыты мехенди, их сари оранжевы, как закат. Приезжий денди достает объективы из рюкзака, поправляет светлую шляпу, выбирает ракурсы поживей. Фотографии он покажет потом жене, чопорной англичанке, во время чая, примерно в шестом часу. Жена отметит, что Индия в этом, но, однако, не в этом суть.

Если ты спросишь меня, зачем я говорю тебе об одном, я отвечу, что желтые реки имеют дно, и серые реки имеют дно, даже если не разглядеть. Потому что реки тянутся по земле. И что посылает небо, то лес берет, и в сердце джунглей выживший стоит трех оставшихся в остывающих именах. И белый храм стоит на спине слона, и слон всегда идет, и вода течет…

Но я не говорю тебе ни о чем.

«Я вижу дождь, крадущийся по заливу…»

Я вижу дождь, крадущийся по заливу,по хребтам кораблей, обглоданных временем и водой.Я мог бы сделать тебя счастливой,если бы не смерть, не смерть за секунду до.Я умею встречать ее молча, свое искусствоя совершенствовал сотни бессонных лет.Она всегда приходит, когда захочет,это происходит на благо всего сущего на земле.Любовь моя, знаешь, как сложно,если смерть встает на твоем пути?Сложно быть спокойным и осторожным,но самое сложное – отойти.Стоять на пустынном пляже, смотреть,как дождь оставляет на камне след.Мы с тобой никому не скажем,что происходит на благо всего сущего на земле.Я вижу тебя сквозь опущенные ресницы,я вижу тебя, идущую не ко мне.Я хочу, чтоб ты знала, что нам всё это снится,а значит, и смерти нет.Я всегда остаюсь на краю дождя —смотреть на тебя в вечерней прохладной мгле.Я обречен отпускать и ждать,это происходит на благо всего сущего на земле.Это проходит – на благо всего сущего на земле.

«На расстоянии любовь превращается в сущий ад…»

На расстоянии любовь превращается в сущий ад. Я знаю женщину, у нее есть дом и над домом сад, она забывает о доме на перегонах под скрип рессор. Стучат вагоны, катится колесо. На расстоянии любовь превращается в голоса. За белой приходит черная полоса. И дом в саду запирается на засов. По небосводу катится колесо. На расстоянии любовь превращается в тонкий нерв, соединивший живущих в одной стране на разных планетах в глубинах своих лесов… По этим лесам и катится колесо. Неумолимо катится колесо. Мимо и мимо катится колесо.

«Когда трое садятся в лодку – один финал…»

Когда трое садятся в лодку – один финал. Выплывет пес, он не раз уже выплывал, он знает фарватер, умеет, чтоб ветер стих, он слишком устал в этой лодке от всех троих. Когда трое садятся, пес начинает выть – не надо касаться весел, не надо плыть, давайте не будем ставить себя на кон, не уходите от берега далеко. Люди плыли и плыли – трое, почти как Бог. Вода лизала лодке шершавый бок, день превращался в вечер, текла река. Вода сомкнулась – никто не заметил, как.

Пса не считали, он смерть отгонял хвостом. Он лаял, ветер носил его песий стон, когда подхватило течение – пес скулил. Как звали пса – вспоминали, но не смогли.

Ты не грусти, дружок, это всё пустяк. Конечно, в финале будет совсем не так.

Лодка причалит, выйдем на бережок.

Автор нас любит, поэтому бережет.

«О чем я буду тебе писать?..»

О чем я буду тебе писать? Во тьме рождаются чудеса, среди болот и слепых огней, среди стволов и змеиных нор, они рождаются из земли, они однажды уже смогли, а кроме них ничего и нет, и я, и ты, и они – одно. Когда ты знаешь, куда идти, не ищешь правильного пути, любая тропка сквозь топь и гниль тебя приводит к иным мирам, когда ты знаешь, за что гореть, тебя отпустят и тьма, и смерть, ты сам себе и клубок, и нить, насущный хлеб и престольный град. О чем я буду тебе писать? Ты научился все видеть сам, ты знаешь, здесь, в глубине ночей, из камня в ржавой оправе вод идет такой негасимый свет, что чащи нет и печали нет, и чудо спит на твоем плече, а ты боишься будить его.

«Наследник Тутти вырос и стал большим…»

Наследник Тутти вырос и стал большим. Три толстяка в нем не чают теперь души, наследник с железным сердцем жесток и глуп. Кукла наследника Тутти стоит в углу. «Потанцуй мне, Суок, как будто я снова мал, как будто я никогда тебя не ломал. Сердце стучит, часовой механизм идет. Оружейник Просперо пойман и осужден». Суок отвечает: «Тутти, ведь я больна. Мы с тобой танцевали, потом началась война, ты сказал мне, я плохо танцую, я не о том пою. Ты приказал стоять здесь – и я стою». Наследник злится и повышает тон, в парадную залу кондитер выносит торт, три толстяка с любопытством глядят на дверь.

Доктор Гаспаро, скажи мне, куда теперь?

Под канатом на площади снова стоит толпа.Я пройду даже там, где каждый второй упал.Лихорадит город, наследник лежит в бреду.Улыбнись, мой мальчик, ты видишь, как я иду?

Кукла поет, сердечко ее стучит. Оружейнику в клетку наутро несут ключи.

«Начинается Лес, и тебе остается идти…»

Начинается Лес, и тебе остается идти и смотреть вокруг, изумляться, если выходят звери, чтобы есть у тебя из рук, принимать опасность как часть дороги, никогда не искать причин, идти по тропе, ничего не трогать, слушать, как Лес звучит. Начинается Лес, в котором ты тоже лишь малая часть всего, бесенок с розовой тонкой кожей, рожденный из темных вод, ангел бескрылый, который не был причастен Его чудес, человек, что между землей и небом всегда выбирает Лес. Если есть это место, то есть дорога, что всегда приведет к нему. Так иди, иди, ничего не трогай и не бойся упасть во тьму. Лес тебя окружает, кольцо сужает, жизнь говорит во мгле…