Абарат. Абсолютная полночь

— Для чего?

— Для того, к чему он предназначен. Убей.

— Мааса?

— Конечно.

— Он совершенно безвреден, моя леди.

— А я говорю, что это не так. Финнеган, поверь. Убей его. Тогда нам больше не придется об этом думать.

Пока решалась его судьба, Маас не двигался. Он просто ждал, прижав руки к груди.

— Давай! — сказала Боа.

— Он нам не угрожает, принцесса. Посмотри на него.

— Я и забыла, каким упрямым ты можешь быть, — ответила она. — Ты никогда не видел того, что находилось прямо перед тобой.

— Прямо передо мной ты, принцесса. И сейчас тебя непросто увидеть. Я пытаюсь. Изо всех сил. Но есть что-то…

— Разумеется, — сказала она с усталым раздражением. — Во мне всегда будет что-то новое. Иначе станет скучно.

Он раскрыл рот, чтобы ответить, но Боа его опередила.

— Хочешь сказать, сейчас не время для игр, потому что «миру вот-вот настанет конец», а я тебе говорю, что если он действительно настанет, имеет смысл немного повеселиться.

— Согласен.

— Хорошо. Тогда развлеки меня.

— Как?

— Закончи свое дело!

— Вы оба сошли с ума… — произнес Маас, и его слова разнеслись по пещере, набирая силу с каждым эхом.

— Весьма вероятно, — сказал Финнеган.

— Ты так думаешь? — спросила Боа. — Годы плена. Годы горя. Они сводили меня с ума. Да, я знаю, что такое безумие. У меня его более чем достаточно.

— Но все закончилось.

— Почти.

— Нет, закончилось. Что бы ни было там, снаружи, вместе мы с этим справимся.

— Финн, ты должен завершить то, что мы здесь делаем.

— Все завершено.

— Но у этого дракона до сих пор голова на плечах.

— Я не стану его убивать, Боа.

— Ладно. Тогда его убью я.

— Хочешь, чтобы его кровь была на твоих руках?

— Не говори мне, чего я хочу, — ответила она.

— Это могущественные духи, Боа.

— Боишься призраков? — спросила она, и презрение в ее словах отравило атмосферу между ними.

— Не боюсь. Уважаю.

— Кого? Мааса? — Она посмотрела туда, где стоял Дита Маас, однако теперь он сошел с места.

— Иди сюда, червяк! — произнесла она. Ее голос не стал громче, но в нем чувствовалась невероятная сила, и он мгновенно разнесся по склепу, долетев до каждого уголка. — Я! Все равно! Заполучу! Твою! Голову!

Маас исчез.

С каждым словом голос Боа становился все сильнее, и когда она дошла до пятого слова, мелкие кости, покрывавшие груды больших, начали дрожать, освобождаясь и скатываясь вниз, словно толпы, собирающиеся во всех частях склепа. Кости не просто скользили вниз. Они прыгали, вращались, переворачивались и крутились. Их движение не останавливалось, даже когда они достигали подножия костяных холмов.

Они скакали среди осколков и праха, распространяя вокруг принесенное с собой возбуждение. По мере того, как во тьме вырастали облака пыли, они начали образовывать ясные формы, возникавшие из памяти праха существ, которыми они когда-то были. Драконы возвращались! Неважно, сколь велики они были или сколь сложны оказывались их формы и цвета — все они оставались зашифрованы в каждой пылинке собственного праха. Каждый дракон был запечатлен в любой частице, некогда составлявшей его тело; в каждой из них они находились во всей своей полноте. Их величественные формы возникали во всех пещерах: переливающаяся чешуя, красота золотистых глаз, фиолетовые, красные, зеленые оттенки массивных крыльев.

— Маас! — закричала Боа. — Зачем ты это делаешь? Я требую, чтобы ты прикончил этих тварей!

— Он не может убить то, что уже мертво, принцесса, — сказал Финнеган.

— Это драконья магия. Мне это не нравится. Маас!

— Я здесь, — ответил жрец, хотя теперь разобрать направление, откуда шел его голос, было гораздо сложнее.

— Покажись, Маас.Финнеган тебя не тронет. — И тут же добавила шепотом, обращаясь к Финнегану. — Отруби верх его головы. Он опасен.

— Ты ведь так не думаешь.

— Если ты слишком слаб, чтобы это сделать…

Она подняла левую руку, в которой держала сверкающий клинок.

— Маас! — крикнула она. — Где ты?

Внезапно на середине слова она замолчала, ее глаза остекленели. Рот больше не мог удерживать слова, которые она собиралась произнести, а рука не могла удерживать клинок. Он выпал у нее из пальцев, и в этот миг Финнеган поймал смазанный образ Диты Мааса, стоявшего позади принцессы, чуть справа. Он положил руку ей на шею, коснувшись какого-то важного места и передав магический приказ замолчать.

— Прошу, не надо, — проговорил Финнеган.

— Не надо что? Выпотрошить ее точно так же, как она собиралась выпотрошить меня? Именно это она и хотела сделать. Ты был слишком слаб. Она хотела все сделать быстро. «Он опасен». Так она обо мне говорила. Разве ты не удивился? Не думал, почемуя так опасен?

— Отпусти ее, Маас. Я тебя не трону.

— Разве ты не хочешь знать ее тайн, Финнеган?

— Не от тебя. Отпусти.

— Тогда ты увидишь это сам.

— Что увижу?

— Ее маленькое убежище на Хафуке.

— На Хафуке? Она никогда…

— Вы оба можете идти, и благодарите силы этого места. — Призрачные драконы продолжали возникать, их образы вырастали со всех сторон. — Думаю, мертвые должны желать твоего прощения. Они глядят на тебя с жалостью, Финнеган, поскольку тебе предстоит страдать. Ты думаешь, что страдания закончены, ибо она к тебе вернулась, но ты ошибаешься. Страдания только начинаются.

— Отпусти ее, Маас.

— На Хафук, оба!

Финнеган почувствовал, как воздух вокруг него содрогается, и пещерные драконы начали удаляться.

— Маас! — взревел Финнеган.

А потом пещера исчезла; он оказался во тьме другого острова, другого Часа. В этой тьме существовал лишь один источник света, исходивший из щели под дверью неподалеку от места, где стоял Финнеган.

Воздух вновь задрожал, и рядом с ним оказалась его принцесса.

— Нож, — произнесла она, глядя вниз. — Он был у меня в руке!