Абсолютное зло

— Понял тебя, Ловец!

Командир взвода осмотрелся. Город был окутан дымом. Из разбитых окон домов вырывалось пламя. Пули продолжали свистеть, вгрызаясь в бетон и кирпич. Откуда-то со стороны слышалась непонятная речь. «Боевики» переговаривались между собой. Очередной взрыв обдал бойцов волной грязи.

Воронцов помог командиру подняться. Со стороны разбомбленного до основания проспекта послышалось урчание, привлекшее внимание солдат. Из клубов дыма вырвался закопченный БТР и понесся в их сторону. Виктор забросил автомат за спину и поправил свой броник.

«Питон, вижу вас. Приготовьтесь!» — прошуршала рация.

Когда до бронемашины осталось метров десять, сержант поднырнул под руку взводного и они, ломая ноги, побежали по бетонным обломкам. Им потребовалось пару секунд, чтоб влететь в открытую дверь и захлопнуть ее за собой. А уже через мгновение, рычащий, словно дракон, БТР пересекал площадь, оставляя позади десятки погибших солдат. По броне заколотили пули, словно сотни птиц, клюющих зерно, высыпанное заботливой старческой рукой.

— С возвращением! — крикнул в никуда водитель.

— Ага… — тяжело дышал старлей.

— Спасибо, — сказал Виктор, скидывая каску.

Голова Воронцова едва не взорвалась от грохота, усиленного акустикой внутри бронированного монстра. Сержант почувствовал, что машина поднялась в воздух, а потом опрокинулась на бок…

На выезде из столицы. 12 часов 35 минут.

Словно в замедленной съемке Виктор видел, как «Волга» оторвалась от земли.

С тротуара на него смотрели десятки удивленных глаз. Прохожие открыли рты и проводили «ГАЗ-24» взглядом. Генерал успел трижды перекреститься, прежде чем машина влетела в рекламный щит с постером очередного нового отечественного блокбастера «Черная молния — 10»,и, пробив конструкцию, застряла в ней намертво.

— Ушел, сука! — обреченно сказал Воронцов и посмотрел на Жеглова. — Это плохо.

Глеб Егорович достал из внутреннего кармана кителя пачку папирос, закурил и, выпустив клубы дыма, произнес.

— Умерла дедушка твоя бабушка! — Он вздохну и добавил. — Это не плохо, граф.

Это пи…дец!

Там же. 13 часов 00 минут.

Едва Виктор с помощью бравых спасателей, лишенных напоследок особым приказом уже бывшего Ахового Министра пенсии и всех льгот, спустился вниз, то не стал дожидаться Жеглова.

— Я к одному человеку за консультацией! — крикнул он шефу, впрыгнул в такси, водитель которого притормозил посмотреть, что произошло, и умчался в направлении центра.

Глеб Егорович махнул на все рукой и позволил сотрудникам службы спасения вызволить себя из железного плена. Вертолет «Первейшего канала» продолжал кружить в воздухе, транслируя спасательную операцию в прямом эфире, наплевав на дальнейшее преследование преступника, который успешно скрылся. Здесь же интереснее! Когда еще такое увидишь?!

Едва начальник Имперского сыска оказался на земле, его тут же облепили журналисты всех телеканалов Русландии, тыкали ему микрофонами в лицо с просьбой прокомментировать сложившуюся ситуацию. Жеглов, как истинный офицер, закрутил усы и, напустив на себя дух серьезности, заявил:

— Операция прошла согласно заранее утвержденному плану! Остальную информацию по делу вы получите в нашей пресс-службе по окончании расследования. Честь имею! — Он залез в подоспевший служебный «Форд», который через секунду смешался с автомобильным потоком.

Главный следственный изолятор. 15 часов 00 минут.

Капитан шел по темным коридорам, снова и снова перебирая в голове всех известных маньяков: Генри Лукаса, Ричарда Спека, Джефри Дамера, Теда Банди.

Вспомнил зачем-то даже Гертруду Банижевски и Эйлин Уорнос. Делу это не помогло и легче от этого не стало. [13] Да еще заключенные словно чуяли, кто проходит мимо дверей, и орали во всю глотку.

— Легавый, за что тебе платят?! Такую бабу угробил! Ты хоть телевизор смотришь?! Про тебя на всех канал показывают…

Виктор матерился про себя и проклинал все на свете. Наконец он, в сопровождении охранника, дошел до нужной камеры. Лязгнул тяжелый засов и массивная дверь отворилась.

13

Одни из самых известных маньяков-убийц США.

Воображенский с головой зарылся в рукопись и что-то кропал гусиным пером, макая его в чернильницу, слепленную из хлебного мякиша. Едва Воронцов вошел в камеру, «доктор смерть» попытался съесть свои письменные принадлежности.

Черница пролетела и растворилась в желудочном соке, а вот перо застряло.

Заключенный закашлялся и начал синеть. Вовремя подоспевший Виктор и надзиратель спасли старика от неминуемой смерти.

— Ты чего это удумал?! — зашипел на него сотрудник охраны. — Совсем из ума выжил?!

— Извини, начальник, бес попутал! — Филипп Филиппович пожал плечами и влез на нары. — Шпионские игры, мать их за ногу.

Надсмотрщик покачал головой, показал кулак и вышел из камеры, прикрыв за собой дверь.

Однажды Воображенский слепил из хлебного мякиша «реплику» автомата Томпсона и, угрожая им охраннику, попытался покинуть следственный изолятор.

Это ему почти удалось. Но где-то произошло замыканье проводки, и включилась противопожарная охранная система. С потолка полилась вода, и оружие террориста размякло и развалилось. После этого случая заключенных стали кормить только жидкой едой, в основном водой. Сам беглец провел в лазарете около полугода и больше попыток сбежать не делал. Видимо, ему-таки отбили охоту к побегу вместе с почками и мошонкой.

Старик почесал лысину и, прищурившись, спросил Воронцова.

— Что, капитан, загнала мышка кошку в угол? — тот кивнул. — Спросить чего хочешь или опять угрожать пришел?

Из-за стены раздался голос.

— Филиппыч, не говори ему ничего! Ни хрена он тебе не сделает, он не судья!

— Сиплый, падла, за сговор и подстрекательство еще двадцатку накину! — рявкнул следователь, и тут же прозвучал ответ из соседней камеры.

— Филиппыч, скажи ему все!

Старик усмехнулся, сложил свои бумаги в стопку и, втянув ноздрями табачный дым сигареты Воронцова, спросил.