Ад идет с нами

– - Женщины, дружище, – наставительно воздев палец, ответил Филип, – требуют серьёзного подхода к выбору. Хоть в женитьбе, хоть как сейчас – просто для расслабона.

– А ведь и не поспоришь, – расхохотался майор.

Пискнул служебный комм Шеридана. Полковник неохотно скосил глаза на экран и злобно выругался.

– Что там? – насторожился Ларри.

– На, – Шеридан протянул ему комм.

Майор вчитался в текст. Увиденное ему не понравилось: три поножовщины с участием офицеров-штрафников, причём во всех трёх случаях зачинщиками были именно штрафники.

– Что-то наши разошлись, – недовольно заметил он. – Или китежец своих покрывает?

– Вряд ли, – со своими не было нужды врать и Филип говорил прямо. – Сам знаешь, что у нас за фрукты: им пырнуть кого – раз плюнуть, и повода не надо.

– И что делать будешь? – поинтересовался майор, не сомневаясь в ответе.

– Разумеется, отмазывать, – не обманул его ожиданий Шеридан. – Хоть они и сукины дети, но – наши сукины дети. И мы с ними сами разберёмся. Сейчас нашему чистюле-генералу только звякну.

Но прежде чем он успел набрать номер Прокофьева, пискнул сигнал входящего вызова от Костаса Рама.

“Этому что надо?” – мысленно окрысился Филип. – “Не иначе опять поиздеваться”.

Но на вызов ответил.

– Полковник, что за хрень вы творите? – с ходу зарычал Костас.

– Вы про что, полковник? – холодно осведомился Филип, сдерживая ругань.

– Про занятый вами дом! – рявкнул Рам. – Вы…

– Занял дом под жильё! – заорал в ответ Шеридан. – И нахрен выкинул туземных ублюдков! Нехера им тут делать! Закончится война – вернутся, а пока пусть погуляют. Вам не нравится? Так напишите рапорт! И вообще, полковник… – Филип резко сменил тон на благожелательный. – Вам нужен отдых. Займитесь академической греблей.

Как и ожидалось, Костас, выбитый из колеи внезапной сменой тона оппонента, попался на крючок.

– Академической греблей? – переспросил он.

– Именно, – сладко улыбнулся Филип. – Проще говоря: греби нахрен с умным видом.

И отключил связь, не дожидаясь ответа побагровевшего от злости китежца.

Маленькая месть немного подняла настроение Шеридана.

– Это только начало, мутик желтоглазый, – пообещал полковник, набирая номер Прокофьева.

– Полагаю, вы насчёт своих висельников, полковник? – вместо приветствия осведомился генерал.

– Да, сэр. Видите ли.. – начал было Шеридан, но был оборван властным:

– Хватит!

Генерал посмотрел на Филипа, словно солдат на вошь.

– Я предупреждал, полковник, что вашей швали не стоит перегибать палку, – процедил Прокофьев. – Я знаю, что вы сейчас заведёте пластинку о притеснениях со стороны союзовцев, но у меня на руках доказательства того, что в каждом случае виноваты ваши – да, Шеридан, именно ваши, – дегенераты. Если они не могут себя вести по-людски – в городе им делать нехрена. Если вы не можете их обуздать – то уже на должности командира нехрен делать вам. Мне плевать, если из-за ваших говнюков возбухнут местные: их задавить – раз плюнуть. Но мне нахрен не нужно, чтобы союзовцы опять видели в нас врагов. А к этому, благодаря вашему, полковник, бездействию, всё и идёт. Не сможете найти на своих висельников управу – я смогу найти вам компетентную замену. Понятно объясняю?

– Так точно, сэр, – с трудом сдерживая бешенство, процедил полковник.

– Вот и отлично. Надеюсь, вы сможете надеть намордники на эту свору, – генерал взглянул на свой планшет. – И что там за история с домом и его хозяевами?

– Рам уже наябедничал? – скривился Шеридан. – Ничего сверхординарного, сэр. Я просто занял ферму под жильё, а местных отправил пожить к родне. Мне здесь лишние глаза и уши ни к чему.

Но к его удивлению, генерал не стал спорить, напоминая о собственном приказе не выгонять идиллийцев при вселении в их дома.

– Ферму, значит, заняли, – хмыкнул Прокофьев. – Хик есть хик. Когда устроите танцы в сарае – постарайтесь его не сжечь спьяну. А то говорят, что кукурузный самогон – жуткое пойло.

И отключился, оставив взбешеного полковника изливать ярость пустому экрану.

Шеридан действительно минуты три сотрясал воздух отборной руганью. Хик. Генерал знал, как сильнее унизить: “хиками” – то есть деревенским быдлом, – богатенькие городские детишки называли выходцев из сельской местности. И плевать, как ты учишься и чего достиг – для городских белоручек ты навсегда останешься хиком, в лучшем случае – реднеком.

– Хик, говоришь… – немного отведя душу бранью, злобно прищурился Шеридан.

План, зреющий в голове полковника с первого дня высадки, оформился окончательно.

– Вызови Марко и Джанго, – приказал он Ларри, всё это время молча наблюдавшего за другом.

– Девки же скоро приедут, – напомнил Ларри, запуская руку в карман.

– Подождут, – отмахнулся Филип. – Побухают с Рупертом. Сейчас дело поважнее девок: пришла пора разобраться с уродами, мешающими нам жить.

И злобно улыбнулся.

Планета Идиллия. Город Зелар

Едва такси остановилось у живой изгороди особняка, импланты репликантов подключились к системе безопасности, оборудованной Йонг. Для контакта с датчиками, дронами и бытовыми роботами, ненавязчиво контролирующими периметр, не требовалось даже брони. Стоило кому-то или чему-то насторожить охранные программы, как сигнал поступал на импланты Йонг и обоим репликантам, пробуждая даже от глубокого сна.

Чимбик проанализировал поступившие данные. Все, кроме Грэга, находились на территории базы. Никаких попыток вторжения.

– Садж, – подал голос Блайз, когда машина отъехала. – Дашь мне пару часов свободного времени?

Зачем ему личное время не нужно было и гадать: Чимбик до сих пор ощущал остаточное действие феромонов.

– Если для нас нет заданий – отдыхай, – разрешил он брату.

В ответ на запрос капитан Йонг приказала репликантам отдыхать до утра и Блайз, сияя улыбкой, бегом помчался к дому, где обозначался сигнал Свитари. Чимбик смотрел ему вслед с удивившей его самого завистью. Для Блайза происходящее было чем-то простым и понятным, в то время как Чимбика приводило в растерянность.

Нет, ему нравилось происходящее. Да что там, он был совершенно счастлив, но слабо представлял что положено делать дальше. То, что Эйнджела не забыла его, что всё ещё хочет видеть, что любит... – это было пределом мечтаний сержанта. А поцелуи, и то, что Эйнджела решила найти способ остаться с ним – это лежало за пределами самых смелых фантазий репликанта.

Воспоминания о поцелуях заставили разогретую феромонами кровь Чимбика вскипеть и он остановился, борясь с наваждением. Получалось плохо. Совершенная память репликанта воскресила пьянящий запах Эйнджелы и кружащие голову касания её губ. Тело не привычно отозвалось на мысли, заставив затосковать по медблоку брони и подавляющим гормональные всплески инъекциям. Но чтобы добраться до брони, требовалось пройти мимо Эйнджелы и она всё почувствует.