Ад всегда сегодня

Он протянул Маллори сложенный вдвое листок, но тот энергично замахал руками:

— У меня нет времени выпутываться из латинских терминов. Ты прочел? Давай голые факты.

— Ладно. Шесть лет назад он попал в серьезную автомобильную аварию на гонках Брандз Хатч, где сильно повредил голову, осколки черепа попали в мозг, ну и что за этим следует. Ему страшно повезло, что он выкарабкался. Ну, и с той поры проявляется его несуразная враждебность. Психиатры, которые исследовали его, в заключении дружно пришли к выводу, что его поведение — прямой итог травмы мозга, скорее всего, в значительной части вызванной костными осколками, которые хирурги не смогли полностью удалить. Вспышки агрессии участились в период заключения, он участвовал в нескольких стычках, однажды набросился даже на офицера. Ему было рекомендовано лечение в психиатрическом заведении, но он отказался.

— Все ясно, Миллер, вопросов нет. — Маллори поднял обе руки, словно прося пощады. — Иди и выдавливай из него, что хочешь. Я займусь Харолдом.

— Спасибо, инспектор, — ответил Миллер официальным тоном.

Он уже был в дверях, когда Маллори добавил:

— Еще одно, сержант. Ставлю фунт, что Грейс Пакард убил Харолд.

— Это очень много.

— И добавлю пять против одного, что это не Бруно Фокнер.

— Что ж, вообще-то я не приучен получать деньги даром… но, если вы настаиваете… — усмехнулся Ник и осторожно закрыл за собою дверь.

В это же самое время, только совсем в другом районе города, человек по кличке Любовник Дождя развернул воскресную газету. На второй полосе он обнаружил фото Шона Дойла, которого узнал сразу же. Несколько минут он всматривался в чужое лицо, но думал только о стоящей в квадрате дверного проема среди проливного дождя и мрака девушке. Нет, еще не все кончено, но сперва надо избавиться от того человека. Конечно, можно было бы, не назвавшись, позвонить в полицию и сообщить адрес, где прячется Дойл. Но тогда легавые арестуют и девчонку за укрывательство беглого заключенного.

Идея, которая родилась в его голове, была столь проста, что он громко расхохотался. Он еще смеялся, натягивая плащ и нахлобучивая кепку, смеялся, захлопывая дверь квартиры и выходя в дождь.

Настойчивый стук Миллера в дверь Фокнера оставался без ответа, и он решил попытать счастья этажом ниже. Кто-то пел высоким фальцетом так, что барабанные перепонки чуть не лопались.

Оказалось, вокалист — уроженец Западной Индии, симпатичный молодой человек с ухоженной пышной бородой и в темных очках. Открыв дверь, он приветливо улыбнулся:

— А-а-а, это вы играли на фортепьяно в клубе на Чак Лейзер?

— Вполне возможно.

— Парень, это было великолепно! Кто-то говорил, что ты чокнутый. Клянусь тебе, сейчас сумасшедший каждый второй. Человек тронется мозгами и болтает что попало. Войдешь?

— Я ищу Бруно Фокнера. Стучу к нему, но никто не отзывается. Ты не представляешь, где его найти?

Индиец рассмеялся.

— Воскресенье? Это день, когда Фокнер разрубает кирпичи.

— Тренировка? — уважительно спросил Миллер.

— Каратэ. Каждое воскресенье он в клубе дзюдо «Пардон». Конечно, если под рукой не окажется кирпичей, он охотно грохнет человека, — он постучал пальцем по лбу. — У него не все дома. Ему даже наркотики не помогут. Иди поищи его в клубе.

— Спасибо за совет, — вежливо поклонился Миллер. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Фокнер — чистый неандерталец, — крикнул индиец вдогонку. — Куда катится ваша западная цивилизация! Но день искупления и возмездия грядет! Великий Судный день!

Миллер не сомневался, что этот человек сам был под действием наркотиков, но сейчас ему было не до этого. Он вышел к машине и завел мотор.

Уже много лет Ник Миллер с азартом отдавал свободное время дзюдо и каратэ. Коричневый пояс он получил уже давно, и только лавина служебных занятий не давала ему возможности преуспеть в науке. Но лишь только выдавалась вольная минута, он посещал полицейский спортивный клуб, конечно же, знал и зал «Пардон», и его главного тренера Берта Кинга.

В клубе занимались две группы. Сам Кинг, щуплый высушенный худосочный человечек с желтоватой пергаментной кожей, с головой, слишком большой для его маленького тела, вел тренировку с шестью профессионалами. Берт владел четвертым даном и в дзюдо, и в айкидо и обладал молниеносной реакцией, в чем Миллеру довелось убедиться на собственной шкуре.

Кинг на минуту оставил учеников и подошел пожать руку Миллеру, расплываясь в улыбке.

— Добро пожаловать, сержант Миллер, что-то редко ты появляешься.

— Времени в обрез, Берт, — вздохнул Ник. — Я ищу парня по имени Фокнер. Он тут?

Лицо Кинга погасло, словно повеял холодный ветер. Он указал рукой на двери рядом.

— В том зале.

— Не слишком ты его жалуешь! — заметил Миллер.

— Слишком грубый. Сказать по правде, уже несколько месяцев я подумываю, как бы от него избавиться. Дело в том, что он теряет власть над собой, заводится и становится неуправляемым.

— А как его успехи?

— Второй дан в каратэ. Удар отличный, ну и любитель показательных номеров: ломки кирпичей, досок, мраморных плит. Но для дзюдо он не годится — кишка тонка. Он сейчас тренируется один. Идем, я тебя провожу.

На Фокнере было вылинявшее от частых стирок кимоно. Он стоял в углу, отрабатывая перед огромным зеркалом в тысячный раз начальные движения и позиции, без которых ни один мастер не может считать себя непобедимым. Его удары были великолепны — высокие и стремительные.

Он на секунду прервался, чтобы утереть пот со лба, и лишь тогда заметил, что за ним наблюдают. Он сразу узнал Миллера и подошел, иронически усмехаясь:

— Берт, а я не знал, что ты водишься с сыскарями. Пожалуй, стоит поискать себе клуб без легавых.

— Сержант Миллер у меня всегда желанный гость, — краснея от злости, выпалил Кинг. — На твоем месте я бы не совался к нему на татами. Тебя бы ждал неприятный сюрприз.

Похвала была слишком явной и слишком лестной, судя по тому, что успел заметить сержант.

— Не искушай меня, Берт, — коротко хохотнул Бруно, — не искушай.

Кинг резко повернулся и вышел, хлопнув дверью. Боксер пятерней проехал по волосам.

— Вы появляетесь слишком часто: в завтрак, в обед и в ужин. Это уже начинает надоедать.

— Ничем не могу помочь, — добродушно ответил Ник и вытащил из кармана перчатки Грейс.

— Узнаете?

Фокнер бросил внимательный взгляд на черный дерматин с фальшивыми бриллиантами и вымученно вздохнул.

— Кто еще не знает, что я оставил их вчера в баре у Сэма Харкнесса на Риджент? Насколько я помню, они вывалились из моего кармана, когда я искал мелочь. Сэм утверждал, что перчатки не совсем в моем вкусе.