Адашев. Северские земли

Но и для худородных дворян, вроде Оксаковых, предложений хватало – училища, созданные на манер иезуитских коллегиумов, в последние десятилетия открылись едва не в каждом крупном городе. В Гродненское училище пять лет назад старый управляющий князя Белёвского и отправил учиться своего единственного, да к тому же ещё и позднего сыночка. Далековато, конечно, но тамошний директор 7 что-то крупно задолжал старику Оксакову, поэтому в счёт погашения долга кровиночка училась там с половинной скидкой.

7

Не примите за просочившееся современное слово. На самом деле главы учебных заведений в России изначально именовались именно «директорами». В Московском университете, к примеру, директора сократили до «ректора» только в XIX веке, в 1803 году.

Сынок ещё раз повернулся, и ядовитым тоном спросил:

– Ну что – насмотрелись, батюшка?

– Да уж насмотрелся… – не менее язвительно ответил лежащий в постели старикашка. – Глаза б мои не смотрели, если честно. Ну и рожа у тебя, Антипа!

Сынок явно что-то хотел ответить что-то колкое, но благоразумно проглотил замечание.

Молодой 17-летний Оксаков, которого, как вы уже поняли, звали Антипой, и впрямь ничем не походил на Коула Спрауса. Скорее он напоминал Фернанделя, если его, конечно, ещё кто-нибудь помнит – очень худой, очень долговязый, и с предельно лошадиным лицом. Кстати, с папашей они и впрямь были донельзя похожи. Вот только старик, отдавший свою жизнь двум пламенным страстям – деньгам и женщинам, считал себя писанным красавцем, и узнавать себя в этом отражении категорически не желал.

– Как твоя учёба? – тем временем поинтересовался тиун. – Ваш директор писал мне, что у тебя было что-то вроде припадка месяца три назад – ты никого не узнавал, дичился и говорил всякие глупости?

– Да так… – неопределённо повёл рукой сын. – Один муж не вовремя домой вернулся, пришлось с окна прыгать, а спальня у купчихи на втором этаже была. Нога подвернулась, и я башкой неудачно приложился. Сейчас уже всё прошло, мозги на место встали.

Старик недоверчиво посмотрел на сына. По его мнению, отпрыск больше всего напоминал расхаживающий по комнате скелет в дворянском платье и с саблей на боку. Разве что купчиха некромантией одержима была.

– А Дар твой как поживает? Он же у тебя тот же, что у меня – Планирование ты от меня в наследство получил.

– С Даром всё хорошо, папенька. Я его постоянно тренирую, и развивается он весьма активно. У меня уже третий уровень.

Старик вскинулся:

– А не врёшь? Больно уж быстро. У меня самого – четвёртый только.

Сынок пожал плечами:

– Могу открыть.

– А и открой, милый, – не стал противиться родитель. – В нашем ведь деле как – доверяй, но проверяй.

Сынок сделал быстрый жест, и папаша всмотрелся во что-то, одному ему видимое.

– Не соврал. – старик удовлетворённо откинулся на подушки. – Положим, третий ты максимум пару недель назад получил, но не соврал. Это хорошо, потому что скоро Дар тебе пригодится.

Старик поёрзал на кровати, и вперился глазами в сына. Похоже, наконец-то начался серьёзный разговор. Это почувствовал и сынок, который перестал метаться по комнате, бухая сапогами по половицам, и замер в углу, пожирая отца глазами.

– Я скоро помру, сынуля. – сразу зашёл с козырей отец. – В этом году у меня был удар крови 8 , а потом – ещё один. Поэтому хожу с клюкой, оправдывая фамилию 9 , а чаще всего – лежу пластом. Княжий лекарь сказал, что третий удар может случится в любой момент, и его я уже совершенно точно не переживу. Я поэтому и вызвал тебя из Гродно, оторвав от риторики, грамматики и попоек.

8

Удар крови или апоплексический удар – инсульт, что, собственно, и переводится с латыни как «удар».

9

Род Оксаковых (позже – Аксаковых) – татарского происхождения. Фамилия происходит от слова «оксак», что в тюркских языках означает «хромой».

Сынок обозначил сочувствие покачиванием бровей, но не произнёс ни слова. Отец хмыкнул, и продолжил.

– Ты не стал рассыпаться в дурацком сочувствии из цикла: «Как вы можете так говорить, вы непременно поправитесь и проживёте сто пятьдесят лет…», и это радует. Есть шанс, что ты умён и чувствуешь собеседника. Да и директор мне писал, что ты весьма неглуп.

Начну издалека. Как тебе наверняка известно, наш род Оксаковых достаточно древний – наш предок мурза Оксак выехал из Орды в Литву ещё при князе Ольгерде и по сроку своего дворянства мы немногим уступаем гедиминовичам. Но при этом мы бедны, как библиотечные мыши. Поэтому ни в один приличный клан Оксаковых не взяли, а в дерьмовые мы сами не пошли – мы хоть и бедны, но дураками никогда не были. Так и скитаемся между кланами, продавая свои сабли и головы. Часть Оксаковых служит Литве, часть – Москве, есть, говорят, наши и у польского круля, и даже обратно в Орду парочка подалась, обесерменились 10 родственнички. Кстати, сын мой, а что ты предпочитаешь продавать – саблю или голову?

10

Обесермениться – сменить веру. От слова «бусурман» – «иноверец».

– Руки и ноги у меня на месте и учителя фехтования в училище неумёхой меня не называли. За себя я постоять сумею, и смею заверить – эти длинные руки становятся только длиннее, когда в них сабля, но остаются такими же умелыми. Но зарабатывать саблей на жизнь– слуга покорный. Если у благородного человека всё в порядке с головой, ему нет нужды ежедневно ставить голову на кон.

– Хороший ответ, сын мой. Но, кстати, о благородстве. А как ты относишься к дворянской чести? Ты уж прости, что выспрашиваю, сам понимаешь, я тебя давненько не видел.

– Да нормально всё. Как отношусь? Я вам так скажу, папаша – честь дело хорошее, когда тебе не приходится думать, как мягко ты сегодня будешь спать, и как сладко ты перед сном пожрёшь. А если за твоей спиной ни клана, ни покровителя, ни денег – один дырявый вытертый плащ, то тебе не до этой щепетильности. Ты просто берёшь то, что тебе глянулось, никого не спрашивая и ни с какой честью не сверяясь.

На этих словах Оксаков-младший цапнул из стоящей на столе тарелки яблоко и обнажил длинные лошадиные зубы, намереваясь вонзить их в сочный бочок.

– СТОЯТЬ!!! – никто никогда бы и не подумал, что умирающий ещё способен говорить таким командным голосом.

Глава 5. "Эх, яблочко…"

Ошалевший Антипа застыл с открытым ртом, так и не донеся яблоко до места назначения.

– Яблочко на место положи, – уже прежним, полуживым голосом продолжил отец. – Ты смотри – то самое цапнул. Значит, правильно я выбрал, и князь его первым возьмёт. К нему рука так и тянется.

Старый тиун посмотрел на вытянувшуюся физиономию сына и хмыкнул.

– Что глаза вытаращил? Любит князь местные яблочки, их одни почитай что и ест каждый день, невзирая на болезнь.

Младший подошёл к отцу, наклонился над постелью и, делая вид, что поправляет подушку, прошептал в ухо:

– Это то, что я думаю? Яблоки отравлены?

Отец молча кивнул, а потом довольно громко сказал:

– Да ты не бзди, сынок, можно спокойно говорить, здесь нас никто не слушает. Отучил я всех слухачей от этого занятия, да и сейчас пара обязанных мне людишек на всякий случай снаружи приглядывает, чтобы никто близ комнаты не слонялся. Вот, держи, кстати… – и он вытащил из-под одеяла пачку бумажных листов.

– Здесь про каждого из княжих ближних людишек написано, все их грехи в подробностях обрисованы, все их секреты потаённые. Чтобы мог, ежли что, у любого шуляты 11 в кулак взять. Новый князь большинство разгонит, конечно, но вдруг кто останется? Да и вообще, лишним не будет, это гора с горой не сходится, а людишек на земле много и суетливые они – постоянно между собой сталкиваются. Вот тогда и пригодится бумажка.

– Новый князь, значит… – со значением протянул юный Оксаков.

11

Шуляты – мужские яички, они же тестикулы.