Адепт.Сокровища тамплиеров

В тот же момент Перегрин ощутил на себе изучающий взгляд голубых глаз.

– Так вы художник, мистер Ловэт...
– заключила женщина.
– Я вспомнила, что видела вас на докладе сэра Адама. У меня сложилось впечатление, что вы физик.

От удивления Перегрин едва не поперхнулся.

– Надеюсь, вы не сильно разочарованы, - с вымученной улыбкой произнес он.

– Совсем немного, - небрежно бросила дама.
– Мне всегда хотелось узнать мнение физика о моем кольце.

– Если хотите, я могу это устроить, - предложил Синклер.
– У меня есть пара знакомых физиков. Так вы одолжите мне кольцо на несколько дней?

– Конечно, раз вы об этом просите, - кокетливо улыбнувшись, ответила мисс Моррисон.

Получив согласие, Адам извлек из кармана визитную карточку и изящным почерком написал на обратной стороне расписку.

– Я хотела бы получить кольцо до субботы, - добавила женщина.

Сдержанно улыбнувшись, Адам протянул ей визитную карточку.

– Обещаю.
– Синклер ненадолго задумался.
– Если не смогу вернуть перстень лично, его завезет мой дворецкий.

– Замечательно, - прощебетала мисс Моррисон.
– Впрочем, не обязательно привозить кольцо в Ивернесс. В Национальной выставочной галерее скоро будет проходить выставка, посвященная якобитскому периоду, и я уже обещала предоставить им кольцо в качестве экспоната.

– В таком случае я передам его Галерее не позднее...
– Синклер задумчиво пощелкал языком, - скажем, четверга. Это их устроит?

– Да, вполне, - радостно согласилась мисс Моррисон.
– Вы не забудете про физика?

Адам свирепо покосился на Перегрина, у которого от едва сдерживаемого смеха на глазах выступили слезы.

– Не забуду, обещаю вам, - с обворожительной улыбкой заверил Синклер свою благодетельницу.
– Мы договоримся о встрече после выставки.

Распрощавшись с мисс Моррисон, еще довольно долгое время друзья провели в компании Мак Рея, который представил их Великому Магистру и ряду других важных особ. К тому времени, когда они покинули здание собора, Перегрин едва сдерживал нетерпение.

– О Боже, мы почти дома!
– воскликнул он, откидываясь на спинку кресла, в то время как Адам включал зажигание.
– Как ты думаешь, в словах мисс Моррисон есть хоть крупица истины?

– Знаешь, что-то подсказывает мне, что интуиция ее не подвела, задумчиво произнес Синклер.
– Ты еще в состоянии поработать сегодня вечером?

– Конечно, - бодро ответил Перегрин, - хотя не уверен, что это принесет какие-то результаты. Возможно, мне мешало присутствие мисс Моррисон, но я ничего не почувствовал. Кстати, ты выглядел несколько странно, когда взял кольцо.

– В самом деле?
– удивился Адам.

– Не беспокойся, этого никто не заметил, - уверил его Перегрин.
– Я не предполагал, что ты способен воспринимать информацию от предметов.

– Обычно нет, - ответил Синклер.
– Не знаю, что произошло. Посмотрим, что у тебя получится дома; может быть, я тоже попробую поработать с этим перстнем.

Друзья вернулись в Стратмурн в начале седьмого. Хэмфри встретил их сообщением, что днем из Лондона звонил Маклеод и сообщил неутешительные новости: следов Анри Жерара обнаружить не удалось. Подавив разочарование, Адам направился в кабинет, на ходу снимая пиджак и срывая галстук. Привычным жестом указав напарнику на его излюбленное место у камина, Адам взял с полки подсвечник и поставил на изящный столик розового дерева. Затем достал из кармана завернутый в платок перстень и аккуратно положил рядом с подсвечником. Синклер намеренно избегал прикасаться к артефакту, дабы не потревожить тонкую нить, которая могла связать их с духом Темного Джона. Перегрин уже начал погружаться в состояние медитативного транса, закрыв глаза и раскрыв на коленях альбом с набросками. Адам сел рядом. Перегрин нервно вздрогнул, мгновенно сфокусировавшись на пламени свечи.

– Ты слишком торопишься, - мягко упрекнул Адам своего ученика.
– Готов углубиться?

– Да, - слабо кивнул Перегрин.

– Тогда сделай глубокий вдох, - мягко сказал Синклер, едва ощутимо коснувшись левого запястья друга.

Очертания комнаты стали расплываться, и художник плавно перешел в транс. В первый момент молодой человек, как обычно, оказался в туманной пустоте. Затем взор Перегрина прояснился, и он увидел множество иных реальностей за пределами привычного трехмерного мира. Каждый раз попадая сюда, художник чувствовал себя археологом, застывшим у входа в древнюю, еще неизученную пирамиду. Неизвестность и манила, и одновременно пугала его. Он остановился, глубоко вздохнул и сосредоточился. Когда пульс успокоился, а дыхание стало ровнее, Перегрин услышал вкрадчивый баритон наставника:

– Теперь ты готов отправиться глубже. По моему сигналу...

Как при замедленной съемке, Адам плавно поднял руку и мягко коснулся лба Перегрина. Желудок художника сжался, и он испытал знакомое чувство падения в пустоту. Не связанный более узами тела, его дух взмыл, как сокол из рук охотника.

– Теперь открой глаза и всмотрись в кольцо, - настойчиво произнес Адам.
– Оно стало для тебя путеводной звездой.

Перегрин нехотя подчинился. Перед его взором пламенел золотой обруч, и, как породистый сокол, в честь которого он был назван* [Peregrin (англ.) сокол.], его дух не мог противостоять притяжению этого кольца. Золотая окружность увеличивалась в размерах до тех пор, пока не заполнила все видимое пространство. Словно через иллюминатор, он смотрел сквозь него, и постепенно окружающий мир начал принимать зримые очертания. Перегрин оказался под сводом могучего леса. В кромешной тьме вырисовывалась фигура высокого человека в дорожном плаще, стоявшего на перекрестке двух дорог. Рядом, на вытоптанной земле, мерцал светильник, бросая свет на лицо мужчины, полускрытое широкополой шляпой с белым пером. Рыцарь задумчиво склонил голову. В неровном свете фонаря можно было различить прямой римский нос, безупречные очертания непреклонно сжатых губ и решительно выдающийся вперед подбородок. Поверх плаща, на груди, виднелся массивный алый крест Ордена тамплиеров.

– Бонни Данди!
– изумленно выдохнул Перегрин.

Рыцарь вздрогнул и недоуменно повернул голову. В этот момент на тропе послышались легкие шаги, и из темноты вынырнули две хрупкие женские фигуры, с головы до ног укутанные в плащи. Они откинули капюшоны, и от восхищения у художника перехватило дыхание - настолько прекрасны были эти юные девы: тонкие черты, огромные темные глаза на бледных личиках и водопад черных волос, каскадом спадающий на плечи. Даже в дымном свете фонаря сходство было очевидным. Девушки были сестрами.

Данди приветствовал старшую поцелуем, при этом его взгляд стал таким нежным, что не возникало сомнений: этот жест значил больше, чем обычная светская формальность. Младшая робко шагнула вперед, чтобы тоже получить поцелуй виконта... и тут Перегрин неожиданно понял, что знает эту девушку. Боль узнавания пронзила его, как лезвие ножа, и он в смятении затаил дыхание. Однако прежде чем художник смог что-то вспомнить, девушка отступила в тень. Мгновение спустя Перегрин осознал, что виконт что-то прячет в складках плаща.

Рыцарь присел возле светильника, рядом с ним на колени опустились сестры. Взор Перегрина был прикован к затянутым в перчатки рукам виконта. Данди достал небольшой, завернутый в белый шелк предмет и с глубоким почтением протянул его старшей из сестер. Она благоговейно сложила ладони и подняла глаза на виконта со смешанным выражением любопытства и страха. Рыцарь ободряюще кивнул ей. Девушка осторожно развернула сверток, и белый шелк озарился мягким сиянием. Предмет оказался золотой диадемой: широкий резной обруч венчали шесть лучей чеканного золота. Простота формы и ценность металла свидетельствовали о необычайной древности украшения.

Зачарованный, Перегрин не отрывал глаз от мерцающего обруча. Он прищурил глаза, и диадема, казалось, ожила. Постепенно мерцание усилилось, теперь корона сияла, как расплавленная звезда. Казалось, каждый луч танцевал, будто язычок пламени, образуя два сияющих треугольника. Ритм этого танца пульсировал в венах, в висках, в сердце. Ослепленный блеском, Перегрин смотрел на треугольники, забыв обо всем на свете... до тех пор, пока в ушах, как выстрел, не прозвучало его имя.

– Перегрин!
– Голос властно призывал его из мира грез.
– Перегрин, что бы ты ни видел, позволь руке рисовать! Не анализируй!