Администратор

В ответ директор только счастливо улыбнулся и на следующий день передал ей пухлый журнал с картинками вечерних платьев, одно красивее другого. “Образцы для трансфигурации”, – непонятно пояснил он. Ну, а когда Дамблдор изъяснялся понятно?

На всякий случай, в пятницу вечером мадам Пинс трансфигурировала свою простенькую мантию в одно из журнальных платьев и села ждать директора, чувствуя себя полной и законченной дурой.

Этот вечер стал первым, неимоверным по силе своего воздействия, шоком для школьников и профессоров.

Директор в строгом маггловском костюме стального цвета, с небрежно наброшенной на плечи черно-алой мантией, и его спутница – не с первого раза угадываемая в потрясающей красоты платье, с вычурной прической – под ручку идущие к границе антиаппарационной зоны.

Посещения театров обоих миров (магического и маггловского), сперва на родине, а потом и на континенте (и магической силы, и политического веса директора вполне хватало для создания международных портключей).

Это было потрясающе. Провести ночь, бездумно бродя по улочкам Праги после вечернего балета в Мариинке, чтобы утром выпить кофе в одной из многочисленных маленьких кофеен Парижа, а потом отсыпаться всю субботу, воспользовавшись тем, что посещение библиотеки директор временно ограничил личным приказом, в связи с ремонтом и установкой стеллажей.

Это было немыслимо. Это было невероятно. Это было ничуть не удивительно, что в один из вечеров директор вдруг встал на колено и достал из складок мантии бархатную коробочку с кольцом.

Все слишком походило на сказку. Все было так удивительно, так странно, что Ирма растерялась и... согласилась.

Согласилась, как в воду прыгнула. Даже не вспомнив слухи, ходившие о любовных предпочтениях директора.

Зато сплетники вспомнили. О, да!

Мигом набежали “доброжелатели” и “спасатели”. Мигом зашипела Трелони, с которой мадам Пинс никогда не ладила. Скривился Филч, строя из себя брошенного и преданного.

Аргус, правда, одумался быстро. Их связывала дружба, которую, по счастью, удалось хоть как-то сохранить.

Вот только ни одна женщина не забудет, как ее оставили наедине с пугающей проблемой (если не учитывать ситуации с обливейтом, разумеется). Не забудет и Ирма Аргусу его “поиски кабинета под студию”, когда он был нужен ей рядом с библиотекой.

Впрочем, хорошо, что все так устроилось и разрешилось.

А злоязыким быстро прищемил этот их бескостный орган лично директор. Навык жестко осаживать недовольных, который всегда пугал до дрожи и саму мадам Пинс, никуда не делся. Любой, хорошо знающий Альбуса, всегда мог разглядеть этот ледяной колючий вихрь даже в самом веселом его прищуре.

– С тобой стало холодно, – сказала Светлана.

Альбус не понимал, чего хочет эта странная маггла. Что он должен сделать? Обнять ее и сидеть так, не вставая? Есть ведь дела, заботы, хлопоты.

Денег дома достаточно, хозяйственные дела все решены – что ей нужно?

Что вообще значит: “Холодно”? Шубу ей купить?

Альбус Дамблдор никогда не любил женщин с их странными желаниями и невообразимыми понятиями о пристойном поведении.

Он быстро выкинул из головы слова чужой и ненужной ему тетки. Через два дня состоится встреча, необходимая для поездки в Лондон. Нет времени на глупости.

– Альбус, ты, конечно же, скажешь, что это всё женские глупости... Ты меня знаешь, я не склонна верить сплетням... Но слухи о тебе и Ирме, они возмутительны! Необходимо пресечь их на корню!

– Так я и пресек, вроде. Прищемил языки самым говорливым. Что, еще кто-то вылез?

– Нет, я говорю не о Сибилле, которую ты напугал. Нет-нет, – быстро произнесла Минерва, заметив, что начальник возмущенно вскинулся, – я отлично понимаю необходимость такого поступка. Мы не очень ладим с этой шарлатанкой, сам знаешь. К тому же она перешла все границы с этим своим заявлением, что Ирма выйдет замуж за того, кто забыл свое имя и род. Возмутительно! Я вообще считаю, что ее стоило не пугать, а увольнять в тот же день!

– Минерва, куда увольнять? Ты профессора по ЗоТИ нашла, чтобы профессора по предсказаниям гонять?

– Можно вовсе исключить этот предмет из программы, – поджала губы непримиримая шотландка.

– ЗоТИ? Так я бы с удовольствием. Но Министр очень просил так не делать. А я уже новую аббревиатуру придумал, план набросал... Представляешь, раскидать боггартов и гриндиллоу к УЗМС, люмосы всякие – Флитвику поручить разучивать. Я, признаться, вообще слабо понимаю, чем люмос помогает в защите от Темных Искусств. От темных коридоров, это да. Но от искусств, да чтоб с большой буквы этого слова...

– Альбус, твои вечные шутки!

– Какие шутки? Что надо-то? Чтоб могли определить наложенное на предмет проклятие, увидели ловушку, знали законодательство, сумели вызвать авроров или адвокатов (в зависимости от факультета, н-да). Чтоб бегали быстро, зигзагами, с преодолением препятствий, потому как это самый наипервейший навык самозащиты. А чему мы их учим? Никакой не защите! Боевиков-долбо... ё, гм, – тут директор вспомнил о присутствии дамы (это бывало с ним крайне редко. Большей частью наедине с Минервой, которую он с некоторых пор опасался, вспомнив кое-какие подробности из жизни сумрачной МакГонагалл).*

– Так что со сплетнями? – вернулась Минерва к началу разговора, сделав вид, что не заметила заминки.

– На Пасхальном балу объявлю по школе и все утихнет. Устраивает?

– Твоя эксцентричность... Объявлять такую простую вещь в торжественном антураже. – Не поняла смысла ответа зам.директора, уже вернувшись мыслями к школьным делам. – Знаешь, вот уже от отчаяния мысль: не позвать ли нам хоть на оставшиеся несколько месяцев Люпина? Глупость, конечно. Но мальчик так нуждается в деньгах. И в поддержке. И немного уверенности в себе и своей нужности ему тоже не повредит. Он ведь один из лучших выпускников. Оценки вполне позволяют ему претендовать на должность, ты знаешь...

– Чего ж молчала?!

– Прекрати шутить такими вещами! Он оборотень. Нас Совет Попечителей...

– Да ладно, нормальные деды, навроде меня. Не съедят нас, уж точно. А будут возбухать, все проверки буду на полнолуния переносить. Если кто и возмутится, так это Малфой. Но его я беру на себя. Нормальный мужик оказался, ты не гляди на внешность. Внешность, она иногда обманчива.

Фыркнув не то от смеха, не то от возмущения, Минерва перешла к другим, более обыденным делам по управлению школой, в которые, к ее огромному облегчению, директор впрягся во всю свою немалую мощь, в десятки раз упрощая работу заместителей.

Светлана Романова стояла перед зеркалом, почти уткнувшись носом в отражающую поверхность.

А глаза все такие же красивые, словно время их не коснулось. А грусть, тянущая тоска, что она испытывала от начала августа все эти дни, каждый день, только добавляет взгляду романтичной загадочности.

Но стоит сделать шаг назад...

А внутри все равно еще девчонка.

Хочется, чтобы он на работе не задерживался, чтобы ужин похвалил, чтобы посмотрел опять как на умницу-красавицу, а не на досадную помеху. Хочется, чтобы поделился тревогами, а не ходил, как сыч, поскрипывая зубами.