Адмирал Империи 24

— Что вы задумали, государь? — напрягся адмирал Дессе, перебивая бурные эмоции стоящих вокруг адмиралов.

— Я желаю вернуться и доиграть это последний раунд сражения за столичную планету, адмирал, — уверенно сказал император, видя вокруг себя взгляды поддержки и от великого князя Михаила — своего брата, и адмиралов Гуля и Красовского, а также сына Артемия…

Не все, правда, в аудиенц-зале были столь же оптимистично настроены на продолжение разборок с Коннором Дэвисом и коммандерами его космофлота. Например, Агриппина Ивановна Хромцова не сильно обрадовалась такой новости, как впрочем, и сам командующий Северным космофлотом Павел Петрович Дессе, который по привычке быстро в уме подсчитал количество кораблей, у него имеющихся, и сравнил их с количеством вымпелов, что остались у американского командующего на орбите Херсонеса-9…

— Ваше величество, позвольте пару слов, — осторожно начал Павел Петрович. — Даже если мы учитываем те корабли адмиралов Белова и Хиляева, что присоединились к нам час тому назад, мы все равно не набираем достаточного числа боеспособных вымпелов для успешной контратаки врага у Херсонеса. Если даже мы отминусуем от космофлота Коннора Дэвиса эскадры только что ушедшие из сектора, а именно, 4-ый «вспомогательный» и 6-ой «ударный» космофлоты, а также польские хоругви адмирала Вишневского-старшего, то даже в этом случае нам просто нечего ловить на орбите центральной планеты… У «Мясника» там осталось более двухсот дредноутов с лучшими боевыми характеристиками, какие только можно желать. Мы же с горем пополам набираем восемьдесят пять кораблей, треть из которых еле-еле идут своим ходом, я уже не говорю, чтобы — сражаться!

— Все это так, но есть два существенных «но», — перебил командующего, Константин Александрович, поднимая палец вверх. — Первое, очень существенное лично для меня, и вы это прекрасно знаете, адмирал… — император многозначительно посмотрел при этом на Дессе, тот же в ответ, молча, понимающе кивнул, опустив глаза в пол.

— Я не могу всем вам рассказать о том, что имеется в виду, — несколько смутился государь, поворачиваясь к остальным адмиралам, — но поверьте, господа, вернуться к Херсонесу мне просто необходимо… Ну и второе, — воскликнул он уже более радостным тоном, — мы же сейчас оказывается не одни… Или вы забыли, что за огромный космический флот стоит сейчас рядом с нашими дивизиями? Стоит и при этом даже не пытается нас атаковать. А что это значит? Вот что…

Император подошел к столу и указал пальцем на голограмму ближнего космоса, на которой сейчас в высоком разрешении были четко видны две эскадры — русская и османская…

— Вы ничего не замечаете? — усмехнулся государь-император, ловя на себе непонимающие взгляды своих адмиралов. — Обратите внимание на цвета идентификационных карточек данных флотов, а также на их статус в названиях… Ну, что вы теперь скажете? Правильно, общий цвет, и нашей эскадры, и турецкой — голубой, а статус у обоих космофлотов «союзники». Вот вам и ответ, он же наш главный козырь… Я не просто расцелую Кондратия Белова с вице-адмиралом Хиляевым, когда они прибудут на «Москву», я их награжу самым щедрым образом и повышу в должностях, хотя судя по тому, что на дипломатическом поприще у этих двух получается куда лучше, чем в секторе сражений, ждет их карьера не адмиралов императорского флота, а поверенных при министерстве иностранных дел!

— Безусловно, союзный статус кораблей султана Селима не может не радовать глаз, — с сомнением в голосе ответил на это командующий Дессе, несколько поморщившись. — Однако статус на идентификационных карточках так же легко исчезает, как и появляется. Тут нужно серьезно все продумать, ваше величество, прежде чем опираться в военной кампании на космический флот, который еще менее суток тому назад считался для нас вражеским…

— Что касаемо Белова и Хиляевым, — со своей стороны вставила слово Агриппина Ивановна Хромцова, до этого молчавшая и стоявшая в стороне, в то время как императора окружили его верноподданные: вице-адмирал Красовский и контр-адмирал Гуль, а также великий князь Михаил Александрович, которые поддерживали и поддакивали каждому слову государя, как верные миньоны. — Так это не их надо министрами иностранных дел ставить, а господина Василькова… Ведь судя по тому какой статус имеет на этой самой карте, — Хромцова вновь кивнула на горящую над столом голограмму с изображениями наших и турецких кораблей, — тяжелый крейсер «Одинокий» — а именно — статус флагмана сводной русской эскадры, то я могу предположить, что именно Александр Иванович Васильков явился инициатором и идейным вдохновителем союзного договора с султаном Селимом…

— Ах, оставьте, вице-адмирал, — пренебрежительно отмахнулся от Хромцовой, Константин Александрович, — Васильков может все только испортить… Не смешите меня, чином и должностью он ниже вице-адмирала Хиляева, и уж тем более адмирала флота — Кондратия Витальевича Белова, поэтому переговоры с султаном точно вели именно эти двое, а не ваш Васильков…

…Уже примерно через стандартный час, когда мы с Беловым и Хиляевым, наконец, прибыли на флагманский линкор «Москва», император почему-то заметно загрустил, видимо, узнал правду, что именно я замутил все эти договоры и соглашения со стариком Селимом. В итоге, даже банального «спасибо» от Константина Александровича я тогда не дождался. Честно признаюсь, и не сильно-то желал услышать именно от него слова благодарности, прекрасно понимая, что эти самые слова будут насильно вырваны и уж точно не искренними. Хотя сейчас меня, после того, как от Павла Петровича Дессе я узнал о грандиозных планах нашего государя-императора снова вернуться к Херсонесу-9 и разбить-таки в пух и прах 1-ый «ударный» космофлот Коннора Дэвиса, я совершенно забыл обо всяких там благодарностях и остальных милостях сильных мира сего.

— Нельзя туда идти, я вас умоляю, — замотал я головой прямо на аудиенции у императора, когда тот расхваливал Белова и Хиляева, не давая тем вставить слова и объясниться, что они к заключению ситуативного договора с султаном никакого отношения не имеют. — Я просмотрел записи только что оконченной битвы, там на орбите… И сделал вывод, что никаких сил у нас в данный момент не хватит, чтобы победить адмирала Дэвиса, слишком много у того под рукой боевых кораблей и истребителей…

— Давайте, как-нибудь без ваших советов обойдемся, господин контр-адмирал под вопросом, — отреагировал на мои слова Константин Александрович, который, была бы его воля, и вовсе бы со мной не общался, но так как я типа был первым кто договорился с султаном, то императору пришлось терпеть меня сейчас на совете.

— Контр-адмирал под вопросом? — повторил я, не понимая сути только что произнесенного выражения, хотя уже начинал догадываться, к чему это клонит наш император. — Это как понимать, «под вопросом»?

— Пока никак не понимайте, дождитесь рассмотрения вашего дела следственной комиссией военной прокуратуры космофлота, — отмахнулся от меня, Константин Александрович, не желая продолжать в данный момент эту тему, но тем не менее, давая понять, что я у него на карандаше и отвечу за все свои прежние выходки. — Слишком уж вы отбились от рук, милостивый государь, и сорвались с поводка… А за это в Российской Империи никогда по головке не гладили…

— Так может, поводок-то приспустить нужно было? — съязвил я. — Или что тогда за империя такая у нас, что наказывает героев, а всяких там ничтожеств выводит в элиту…

При этом я с явным негодованием посмотрел на Александра Михайловича Красовского, намекая на две новые звезды на его золотых адмиральских погонах.

— Васильков, что вы себе позволяете?! — воскликнул новоявленный вице-адмирал, демонстративно хватаясь за эфес своей сабли и вставая в воинственную позу, отчего казался еще более смешным и нелепо выглядевшим. — Что за грязные намеки?! Отвечайте!

— К сожалению, сейчас не могу скрестить с вами клинок, потому, как выронил его, сражаясь на дуэли, там на флагмане султана, в попытке вытащить из ловушки Черноморский космофлот, зажатый криптотурками у перехода на «Эдирне», — ответил я, Красовскому, горделиво обведя всех окружающих взглядом.

— Но, это поправимо, контр-адмирал, — услышал я знакомый голос за спиной. — Вот она…

Все находящиеся в аудиенц-зале обернулись ко входу, там в проеме дверей стоял сам султан Селим в сопровождении большой группы своих телохранителей, адмирала Ясина Бозкурта и других старших офицеров османского флота. В руке Селим держал эфес той самой моей именной сабли, которую я выронил во время боя с Мехи на «Ла Султане».

— Вот ваше знаменитое оружие, Васильков, — Селим первым подошел ко мне, возвращая мне саблю. — Признаю, вы в тот день отлично сражались…

Я кивнул в ответ, с благодарностью принимая оружие из рук Селима Седьмого.

— Клянусь, этот жест достоин учебников истории! — радостно воскликнул наш государь, подходя вплотную к султану и обнимая его, как своего родного брата, от чего Селим даже несколько опешил. — Рад приветствовать вас, дорогой султан, на моем флагмане! Прошу проходите…

Оказывается наш хитрюга Константин Александрович за это время уже пошушукался с султаном о чем-то своем, и по итогу переговоров, видимо, успешных, пригласил Селима на гвардейский линкор «Москва». Мне было крайне удивительно видеть султана на каком-то не просто другом кораблей, но еще и на флагмане русского флота, со статусом «вражеского» несколько часов тому назад. Насколько мне было известно, Селим не покидал своей «Ла Султаны» практически никогда, а тут самолично прибыл с визитом к нашему императора! Что ж, похоже, я угадал с тайными желаниями повелителя Османской Империи и союз с русскими ему был сейчас нужен не меньше, чем нам с ним…