Адмирал Л. М. ГаллерЖизнь и флотоводческая деятельность
Шрифт:
Вслед за процессом прокатилась волна арестов в Москве, Ленинграде. На заводе «Большевик», на котором Галлер не раз бывал, был арестован директор А. А. Рудой. Всюду шли митинги. «Страна приветствует справедливый приговор», — писала «Правда». Лев Михайлович всматривался в газетные фотоснимки: вот Сталин, справа от него человек очень маленького роста в форме с непонятными значками на петлицах, с мальчишеским лицом — Ежов. Мал ростом, но наименование должности длинное: народный комиссар внутренних дел СССР — генеральный комиссар государственной безопасности. Вот кто руководит раскрытием страшных заговоров врагов… Месяц спустя после того сообщения «В Прокуратуре…» еще одна неожиданность: сообщение о скоропостижной кончине Орджоникидзе…
Начиная с января 1937 года, из номера в номер, газеты сообщали о разоблачении происков «троцкистов-зиновьевцев»: среди ученых-биологов и политэкономов, в писательских организациях, в научных коллективах агрономов… В «Правде» громились антимарксистские теории права и ошибки исторических журналов. Лев Михайлович не знал, что и думать. Быть может, люди и допускали ошибки, неправильно что-то трактовали, но откуда эта злоба, это навешивание ярлыков «троцкизма», звучавшее приговором? Он говорил себе: мне эти люди не известны, я не знаю сути их несогласий, споров. Возможно, полная информация поступает
191
Правда. 1937. 21 апр.
Галлер не был знаком с Пятаковым, Радеком, теми, кого осудили вместе с ними. Но людей, названных в очередном сообщении «В Прокуратуре СССР», напечатанном в «Правде» 11 июня, знал отлично: недавний заместитель наркома обороны М. Н. Тухачевский, командующие Киевским и Белорусским военными округами И. Э. Якир и И. П. Уборевич… И конечно, знал, кто такие А. И. Корк, Р. П. Эйдеман, Б. М. Фельдман, В. М. Примаков, В. K. Путна, перечисленные в этом же сообщении. Цвет начальствующего состава Красной Армии, те, кому было доверено руководить обороной государства. Неужели и они виноваты? Неужели они изменники? Неужели изменник недавно арестованный командующий Каспийской флотилией Захар Александрович Закупнев, коммунист с 1919 года, балтийский матрос, потом командир эсминца, комдив, наконец, командир бригады эсминцев и командующий Северной военной флотилией?! Лев Михайлович неплохо знал его по Балтике, сам выдвигал в комбриги. Закупнев не очень организован, маловато у него культуры, но безусловно честен и, конечно, предан Советской власти. Ничего не прояснил Галлеру и приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова № 96 от 12 июня 1937 года. Он извещал о приведении в исполнение приговора о расстреле военачальников из «предательской контрреволюционной фашистской организации»…
Но вскоре случилось такое, что Галлер и не пытался уже понять. Начались повальные аресты на флотах. Они продолжались до конца года. Один за другим арестовывались люди, с которыми он служил на Балтике годы, знали и по делам, и по личному общению. Почти все, кто провожал его перед отъездом в Москву, были арестованы.15 июля покончил жизнь самоубийством вызванный в Москву А. С. Гришин, человек необычайной жизнерадостности, веселый, легкий. А в августе были арестованы В. М. Орлов, командующий КБФ А. К. Сивков, командующий ЧФ И. К. Кожанов, начальник Военно-морской академии И. М. Лудри. Галлер ждал, когда придут за ним. Не должна была миновать его чаша сия — на КБФ арестованы люди, которых он годами продвигал по служебной лестнице. Знал: в доносах упоминается и он, бывший командующий флотом. Ведь не А. К. Сивков, бывший его начштаба, подписывал документы по строительству военно-морской базы в Ручьях. А строительство вроде бы признано вредительским, арестованы все руководители работ. И Г. П. Галкин — помощник командующего КБФ, Н. Н. Зуев — начальник Ленвоенпорта, комбриги подводных лодок; в академии — Миша Петров и многие другие… Легче перечислить тех, кто еще не арестован. Нет, его, Галлера, судьба предопределена. Что будет с сестрами? Стары, немощны…
Но Галлера не арестовывают. М. В. Викторов, новый командующий Морскими Силами, вызывает Льва Михайловича к себе. Он держится строго официально, явно не склонен обсуждать что-либо внеслужебное. Галлер докладывает командующему о ходе строительства кораблей, о проектировании линкора и тяжелого крейсера, начавшемся в самом конце 1936 года. Он говорит о необходимости реорганизации Управления Морскими Силами: не пора ли создать штаб, по структуре и функциям близкий к Генштабу? Но Викторов не отвечает, молчит, похоже, что коморси во власти своих дум. Лев Михайлович просит разрешения выйти. Он проходит в свой кабинет, раскрывает тетрадь. Что бы ни готовила ему судьба, нужно работать. Десятки тысяч людей на флотах — на Балтике и Тихом океане, на Баренцевом и Черном морях. Ими нужно руководить. Нужно восстанавливать подорванную арестами боеспособность флота, проводить боевую подготовку, учитывая малый опыт командиров, ставших у телеграфов взамен «изъятых». Учить добротно и основательно. Нужно вводить в строй новые подводные лодки, надводные корабли и катера. Этим мог бы заняться Эдуард Самойлович Панцержанский, великолепный моряк, опытнейший флагман. Но и он исчез навсегда одновременно с Орловым. На последнем первомайском параде Панцержанский познакомил Льва Михайловича с женой, двумя дочками-красавицами. Был весел, спросил: «Как вам мои паненки, нравятся?» Очень милые девочки, милая жена. Где они сейчас? И Лев Михайлович, может быть впервые, подумал: хорошо, что у него нет жены, нет детей…
Мог ли в те дни Галлер попытаться поговорить с кем-то о невиновности хотя бы тех арестованных, кто был ему хорошо известен? Например, с М. В. Викторовым или членом Военного совета Морских Сил дивизионным комиссаром П. И. Лаухиным. Вряд ли, однако, разговор к чему-нибудь бы привел. Скорее всего те, к кому он обратился бы, посоветовали отказаться от всякого рода ходатайств.
Если бы не служба, не гора дел, трудно сказать, как вынес бы Лев Михайлович все происходившее после ареста Орлова, Панцержанского и многих других. Он еще и специально загружал себя как можно больше. И работа шла. Викторов согласился с необходимостью реорганизации Управления МС, штаба и подписал соответствующий проект. Документ отослали на отзыв в Генштаб. Кроме решения повседневных вопросов по флотам трудился по вечерам над планом военного судостроения — готовил для доклада правительству; анализировал поступавшие материалы по войне в Испании. Самые первые из них были подписаны еще Тухачевским… Здесь помогали беседы с «испанцами» — с начавшими возвращаться нашими советниками. Тех, кто был направлен в Испанию в конце 1936 — начале 1937 года, заменяли. Вернувшимся предстояло поделиться боевым опытом. Лев Михайлович с интересом поговорил с А. П. Лабудиным, артиллеристом с «Октябрьской революции», который плавал на испанском линкоре «Хайме I», и С. С. Рамишвили, фактически командовавшим военно-морской базой в Картахене. Но наибольшее удовлетворение получил от долгой беседы с Н. Г. Кузнецовым. Галлер хорошо помнил выпускника Военно-морской академии Кузнецова по лету 1932 года. Тогда тот стажировался в штабе КБФ. Отличная работа, Кузнецова в штабе над выполнением конкретного задания по оперативной подготовке, умение управлять соединением в море не остались вне внимания Галлера, всегда внимательно следившего за стажировкой «академиков» и любившего отыскивать «алмазные зерна». Аттестуя «академиков» по итогам стажировки,
он особо отметил успехи Кузнецова.Конечно, главным в состоявшемся осенью 1937 года разговоре было желание со стороны Галлера помочь бывшему главному советнику флота республиканской Испании, только что назначенному первым заместителем командующего Тихоокеанским флотом. Лев Михайловича тактично коснулся своего давнего, с гражданской войны, знакомства с командующим ТОФ флагманом 1 ранга Григорием Петровичем Киреевым. «Вам повезло, — сказали он. — Ваш командующий прекрасный человек, отличным организатор, многие годы ведал материально-техническим снабжением наших Морских Сил. Как старый моряк-балтиец, окончивший машинную школу еще до мировой войны, превосходно умеет войти в контакт с личным составом. Думаю, вам будет с ним хорошо работать…» Н. Г. Кузнецов вспоминает о том разговоре: «Лев Михайлович… подробно рассказал о составе флота, объяснял, какие на нем решались задачи боевой подготовки. Всех командиров соединений он называл по фамилии. Я не удивлялся: уже давно слышал, что Галлер знает по имени командира любого буксира. Давая подробные характеристики людям… ни о ком не говорил плохо. Он не скрывал недостатков, однако на первый план выдвигал достоинства… Лишь иногда Галлер предупреждал: „За этим командиром надо присматривать внимательно. Пометьте в записной книжке. Ведь вы не сразу узнаете людей“» [192] .
192
Кузнецов Н. Г. Накануне. М, 1968. С. 176.
Не с одним вновь назначенным пришлось в то время беседовать Галлеру: Черноморский флот принял П. И. Смирнов, когда-то командир эсминца «Энгельс» на Балтике (он был известен как Смирнов-Светловский, но потом почему-то отбросил вторую часть фамилии), Краснознаменный Балтийский — И. С. Исаков. Пришли новые люди и в Управление и Штаб Морских Сил. С ними Галлер заканчивал важную работу — «Большую кораблестроительную программу 1938 г.». Программа была рассчитана на 10 лет. К концу 1946 года планировалось построить 15 линкоров и 15 тяжелых крейсеров, 2 авианосца, 28 легких крейсеров, 20 лидеров, 144 эсминца, 96 сторожевиков и 204 тральщика… Еще более внушительно выглядели цифры, характеризующие планируемое строительство подводных лодок: предполагалось на 1 января 1939 года иметь 221 лодку, на 1 апреля 1943 года —341 [193] . Не все в проекте программы удовлетворяло Льва Михайловича: мало авианосцев, отсутствуют десантные корабли. Но Викторов не разрешил ни увеличивать число авианосцев, ни внести в план десантные корабли. Лишь отрицательно покачал головой да показал пальцем на потолок — мол, там так решили. И все-таки программа была грандиозна, выполнение ее превращало СССР в великую морскую державу.
193
См.: Новая и новейшая история. 1970. № 5. С. 11; Базилевсквй С. А., Дмитриев В. И. Краткая история советского подводного кораблестроения. Л., 1982. С. 151.
Проект программы направили «наверх» — в Народный комиссариат обороны (НКО). Но программа не была утверждена ни в бурном и трагическом 1938 году, ни позже… Закладка и строительство кораблей для флота в предвоенные годы велись по планам, утверждаемым правительством на год.
Конец 1937 года у Галлера ушел на планирование боевой подготовки на будущий год, на председательство в комиссиях по 152-миллиметровым артиллерийским башням, по броневой защите проектируемых линкоров и тяжелых крейсеров, на подготовку и проведение заседаний Военного совета Морских Сил, обсуждавшего новые пpoекты легких крейсеров и орудий калибром 406 и 356 миллиметров — опять-таки для будущих громадных кораблей. Немало времени пришлось выделить и на контроль за изучением и внедрением на флотах Временного боевого устава Морских Сил, позже, после утверждения его в 1939 году, получившего наименование БУМС-37.
До появления этого устава боевая подготовка флотов проводилась исходя из положений Боевого устава Военно-Морских Сил РККА (БУ-30). В нем определялись роль ВМС РККА в составе вооруженных сил страны и их задачи. БУ-30 был построен на концепции активной обороны. «Военно-Морские Силы РККА… — говорилось в нем, — должны быть готовы к смелому и решительному ведению борьбы с противником на море, направленной к обороне берегов СССР, содействию операции сухопутных войск Красной Армии и обеспечению их как со стороны моря, так и на речных и озерных системах». БУ-30, в разработке которого Л. М. Галлер, наряду с М. А. Петровым, Э. С. Панцержанским, Ю. Ф. Раллем, В. А. Белли и другими принимал деятельное участие, достаточно полно для своего времени отражал взаимодействие разнородных сил в бою и операции. Тактика взаимодействия разнородных сил получила в нем значительное развитие. В БУ-30 излагались не только основы ведения морского боя, но и смешанные операции, т. е. совместные действия армии и флота: десантные и противодесантные операции по обеспечению приморского фланга сухопутных войск. Благодаря всему этому БУ-30 сыграл весьма крупную роль и в тактической, и в оперативной подготовке флота. Командуя дивизией линкоров, а затем КБФ, Л. М. Галлер требовал от командиров соединений и начальников штабов, командиров кораблей знания и неукоснительного проведения в жизнь положений этого устава. П. А. Петрищев, в тридцатые годы командир сторожевика и эсминца, а затем старпом и командир линкора «Октябрьская революция», вспоминал, что Галлер как-то сказал командирам: «БУ-30—ваша библия, вы должны знать Боевой устав не хуже, чем батюшка священные тексты. Должны уметь устав толковать и применять, на его основе творчески совершенствовать тактику».
Однако ничто не вечно. В строй флота вступали новые сторожевые корабли, подводные лодки и боевые катера — торпедные и противолодочные. Вскоре флот должен был получить новые лидеры и эсминцы, а затем и крейсера. Командуя КБФ, Галлер отрабатывал ведение боя маневренным соединением из кораблей различных классов — линкоров, эсминцев и торпедных катеров, подводных лодок и авиации. Опыт маневров КБФ в 1935 и 1936 годах подтвердил, что будет логичным введение новой организации флота. Отдельные соединения из кораблей одного класса следует объединить. Таким образом, маневренные соединения, создававшиеся ранее временно на учения и маневры, должны стать постоянными. На разборе маневров Л. М. Галлер предложил создать на КБФ и ЧФ эскадры, включив в них линкоры, бригады крейсеров и эсминцев, дивизионы сторожевых кораблей. Там же, где число крейсеров будет пока что невелико, возможно объединить эсминцы и крейсера в отряде легких сил. Тогда же Галлер поставил вопрос о необходимости нового Боевого устава Морских Сил, в котором найдет отражение опыт боя и операций маневренных соединений.