Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

– Ты уверен, что сможешь найти немцев?

– Будет трудно, но я постараюсь. Кстати, в реку они не заходили. Они вас облапошили. Дошли до берега, сняли обувь, чтобы отпечатки босых ног остались. Посыпали спецсредством, сбить нюх собак, и по своим следам вернулись на дорогу, двигались задом. На дороге надо смотреть, но сейчас это бесполезно, все шинами раскатали и затоптали, так что дальше нужно пройтись, чтобы найти, куда они ушли. Это не быстрое дело. Но дальше, если встану на след, догоним. У них фора в час, как я понимаю?

– Примерно столько.

– До вечера не догоним. Я сейчас определю, в какую сторону они ушли, вроде сбили вас со следа, могут и не петлять, и на машинах обгоним их. Там определимся на местности. Так быстрее будет.

– Хорошо. Томин, давай с нашим следопытом, при нем будешь.

– Есть, – козырнул сержант, что меня привез.

Капитан с лейтенантом заторопились к командирам из ведомства Берии, а мы, далеко обогнав их, пробежав между двух ЗиСов с бойцами НКВД, вышли на дорогу. Тут я велел сержанту не мешать и стал внимательно осматривать обочину. Когда нашел следы, капитан успел пообщаться с будущими коллегами из конторы, они все направлялись к нам, судя по недовольному лицу милиционера, слезть с этого дела у него не получилось, наверное, для количества оставили или в оцепление.

– Есть что сообщить? – с ходу поинтересовался подошедший командир.

Посмотрев на петлицы этого командира, я сказал:

– Не вы меня пригласили, товарищ старший лейтенант госбезопасности, не вам и докладывать буду. Товарищ капитан, сообщаю, что следы немецкой диверсионной группы обнаружил. Они в сторону того высаженного ельника ушли. Но их там точно нет, птицы вон на ветках сидят, значит, уже давно ушли, птицы там сидели, еще когда меня привезли, я это точно помню. Для скорости преследования предлагаю на машинах объехать ельник, и там, когда пойму, куда немцы двинули дальше, определим их основное направление. Не думаю, что они тут петляли, им нужно было как можно дальше уйти. У немцев нет раненых и больных, все сильные, полные сил, и с каждым мгновением они все дальше и дальше от нас уходят. У четверых, похоже, груз, они тяжелее остальных. У меня пока всё.

Закончив доклад, я сделал движение рукой, что, мол, теперь и сотрудникам НКВД все можно передать, все же капитан тут был в роли подчиненного, это было заметно. Все это движение заметили.

– Не любишь органы? – прямо спросил старлей.

– Терпеть не могу, – честно ответил я, глядя ему в глаза. – С тех пор как месяц назад под Старой Руссой лейтенант-козел из вашего ведомства отобрал у меня «Вальтер-ППК», взятый мной трофеем у лично захваченного в плен немецкого летчика-истребителя, на наших глазах расстреливающего беженцев с неба, но сбитого в тот момент. Тот его в качестве второго дополнительного оружия носил. Так вот что я вам скажу, пока не вернете, согласен на точно такое же оружие, а не на тот самый, я с вами даже разговаривать не буду. Все что хотел, сказал. Пока пистолет не вернете, причем вместе со специальной оперативной кобурой для скрытого ношения, как у меня раньше была, разговаривать нам не о чем. Вернете, снова друзьями станем… Ну что, товарищ капитан, едем?

– Да, грузимся, – ответил тот, увидев кивок старлея, что смотрел на меня уже без настороженности, скорее с легкой насмешкой.

Поехал я, естественно, с милиционерами, соответственно на головной машине. Когда начали объезжать ельник, я встал на подножку грузовика и внимательно осматривал обочину на тихо едущей машине. Трижды просил остановиться, но все не то, не наши беглецы. А вот в четвертой раз оказались они, наши следы.

– Нашел! – крикнул я, соскакивая с машины и осматривая следы.

Когда подошли командиры, то я спросил у капитана:

– Карта есть?

У того не оказалось, но была в планшетке у старлея, вот он ее передал капитану. Сначала мне, но я не взял, я принципиальный, ППК мне до сих пор было жалко. Догадавшись, тот протянул капитану, а он уже мне.

– Ага, – быстро пробежавшись по карте, достал карандаш из котомки и поставил точку. – Тут их надо ждать.

– Почему тут? – поинтересовался старлей.

Хотелось бы, чтобы капитан повторил, все же я ему помогаю, но ладно, это все ребячество, так что ответил:

– Не знаю почему, но они задержались в ельнике. Наверное, за вами наблюдали со стороны. Следу минут тридцать, трава примятая, только поднимается. Следы семерых. А вообще странно, что они днем, никого не боясь, так спокойно перемещаются, тут же наших войск полным-полно. Да и этот налет на магазин странный. Известно, что взяли?

– Касса разбита, деньги исчезли, – задумался старлей, и лицо его приснилось. – Продовольствие?

– Да, похоже. А это значит, они тут давно, если все запасы подъели. Не удивлюсь, что у вас в последнее время не обнаруженная радиостанция в окрестностях часто в эфир выходит.

– Не часто, но есть. Что-то ты больно много знаешь для своего возраста.

– Общался много с нужными людьми. Учили, включая бойца осназа из вашего наркомата. Отличный парень был, умер рядом со мной. Я с ним познакомился в госпитале, палатка для безнадежных. Много кто там был, со всеми общался, много что слышал. Опыт получил огромный. Причем реальный, люди при смерти не врут. Я гитарист, играл им, чтобы легче было. Жалко до слез, хорошие мужики.

Настороженность снова начала исчезать из глаз старлея, но он все же спросил:

– А в госпитале что делал?

– Да у меня на дороге мать надумала рожать, ладно госпиталь этот рядом был. Вот пока стояли лагерем рядом с ним, я брал гитару и играл раненым, в основном в палатке для безнадежных, но и в соседних было слышно, просили погромче петь. Палатки, госпиталь на открытом воздухе был.

– Ясно. Кто родился?

– Брат, Кириллом назвали в честь брата отца. Отец воюет, ротный старшина в мотострелках.

– Понятно. Едем.

– По машинам! – крикнул один из сержантов.

И чего орал? Приказа покинуть машины у бойцов не было, только командиры к нам подошли, а остальные как сидели в кузовах, так и сидели. Мы снова расселись по машинам и двинули дальше, нужно на местных полевых дорогах так проехать, чтобы успеть перерезать путь немцам. Один из водителей, что перевозил милиционеров, окрестности знал отлично, он нас и повез, возглавив колонну из десятка грузовиков и двух легковушек.

Мы не успели совсем чуть-чуть. Я ехал в передовой машине, в кузове, поглядывая по сторонам, поэтому сразу заметил, что следующий за нами ЗиС свернул с дороги, там что-то углядели, пулеметчик поставил свое оружие на сошки на кабину и почти сразу открыл огонь. Привстав (наша машина тормозила), увидел метрах в четырехстах у кустарника цепочку людей, как раз семеро. Шестеро успели нырнуть в овраг, слишком быстро они исчезли из виду, а вот седьмого, замыкающего, боец НКВД все же достал. Точно он, так как один стрелял. Легковушки объезжали ЗиС, грузовики встали и из кузова согласно отданных командам покидали бойцы. Из нашей машины тоже посыпались на землю милиционеры, так что пришлось последовать за ними.

– Здесь оставайся, дальше мы сами! – крикнул пробегавший мимо старлей.

– Вы что, преследовать собрались? – удивился я, он как раз никуда не торопился, приказа такого не было.

– А что ты предлагаешь? – поинтересовался тот, останавливаясь рядом у строя милиционеров, цепь бойцов НКВД уже двигалась в сторону обнаруженных диверсантов.

Авторитет мой за последнее время взлетел на довольно высокую планку, его не снизил даже мой конфликт с командирами ведомства Берии с претензией за отобранный пистолет. Это принципиально.