Адмирал Ушаков. Том 1, часть 1

поставил все паруса и чрез сигналы привел передовым фрегатом в

желаемый мною порядок; произведение оного делал я с тем

намерением, чтоб капитан-пашу не допустить обойтить или

абордировать фрегатов и отрезать от него два передовые его корабля,

чрез сию погоню отделился я еще больше от последующих за

мною вперед и на ветр ближе к неприятелю (ибо бывший за

мною фрегат тяжел в ходу) ; как скоро намерение мое пошло

удачно и передовые капитан-паши корабли увидели, что остаются

отрезанными, не дожидаясь никакого сигнала самый передовой с

великою торопливостью без бою поворотил оверштаг и ушел на ветр

другого, который был перед капитан-пашою; с передовых

фрегатов брошено удачно несколько бранскугелей и ядер, таким же

образом поворотя и он1 ушел на ветр. Капитан-паша палил по

них ядрами, но все бесполезно и остался передовым. Уповаю я,

что он с превеликого азарту спустился еще ближе и стал бортом

прямо против двух фрегатов, оставя мой корабль ближе еще

фрегатов, косвенно за собою, ибо я был выше оных на ветре и к нему

сделался очень близок и того только одного желал, чтоб не

разбил он без помощи моей фрегатов, ибо имеет отличный и лучший

изо всех корабль и большие пушки; дрался он с чрезвычайным

жаром, но всевышний нам сим положением и победою спомоще-

ствовал и уповаю в корабле его, повидимости, должно быть

столько пушечных пробоин, что скоро сосчитать нельзя; прочее

все означенное в моем рапорте.

Описанные мною здесь движения нашего флота и все

объясненное есть не что иное, как только по условию исполнение мое

повеления командующего флотом. Ибо, условясь о всех

потребностях, его превосходительство словесно повелеть соизволил в

потребных случаях командующим судов следовать движению

передовой эскадры, которое так и произведено. По замечанию же

моему капитан-паша к бою всегда учреждает флот свой словесными

наставлениями, несколько раз оное было видно; из сего

заключая, что нужно сначала их предузнавать намерение и

всевозможно стараться оному воспрепятствовать искусству, а наруша

ежели возможно их между собою условие, не могут уже соблюсти

порядок и будут в расстройке и незнании, что кому делать

должно, посему в рассуждении нерегулярного неприятеля нельзя

соблюсти всех правил еволюции и иногда нужно делать несходное

с оною, неудаляясь однако главных правил, если возможно.

Федор Ушаков

Милостивый государь мой, Федор Федорович!

[Скажете ли] мне, сколько вы оказуете неудовольствие, с

какими дурными отзывами при. всех господах моим поступкам

поношение делаете.

Прилагаю вам здесь рапорт его светлости, мною

отправленный в особливом донесении. Правда мною никогда не скрыта,

и лишнее также никогда не осмелился доносить. Весьма соблюл

долг службы и честность. А вам, позвольте сказать, что поступок

ваш весьма дурен, и сожалею, что в этакую расстройку и к

службе вредительное в команде наносите.

Сие мне несносно и начальствовать над этакими решился,

сделав точное описание к его светлости, просить увольнения.

Много непозволительного вами делается, как на письме, так и в

деле, от сего службе наносится немалого вреда, честность моя

меня заставляет прибегнуть с просьбою к отвращению всех

дурных следствий, как и вас уведомить, дабы не подумали, что

какими-нибудь витиеватыми дорогами я поступаю, ибо должно

воспоследовать решению.

Пребывая впрочем с истинным почтением покорным слугою

Войнович

По выходе со вверенными мне силами из севастопольской га-

ванн 18 числа прошедшего июня месяца следовал к Очакову, но

продолжающиеся северные ветры 29 только мая г допустили

достигнуть до острова Тендра, в которой день в 5 часу после полу-

дни сверху саленга на румбе NW виден был под парусами

турецкий флот в числе 45 судов; ветр был нордовой, держался я на

реях (лавировал?); 30, при рассвете дня, оной в том же почти

расстоянии, но на румбе вест находился; ветр был нордовой;

направил я курс прямо к оному; в 8 часов ветр штиль, а в 11 часу

нашел большой шквал с громом и молниею и дождем от зюйда и

продолжался до полдня, по прошествии которого флоты

находились гораздо ближе, но ветр переменился и пошел к W, Тогда

турецкий флот остался у меня на ветре и зачал спускаться к нам;

построил я линию баталии левым галсом и приготовился к бою,

уступя выгоды ветра неприятелю и ожидая оного к сражению,

который, подходя на расстояние в 3-х верстах, отворотил и

расположился боевою линиею на перпендикуляре ветра от нас тем

же галсом. Оный состоял в числе 15 линейных кораблей, в

которых пять 80-пушечные, фрегатов 8 и 3 бомбардирские корабля,

прочие 21 шебеки, кирлангичи и поляки1; начальствующий оным

капитан-паша, на корабле которого подняты были три флага, на

каждой мачте по одному, один вице-адмирала и один

контр-адмирала.

При захождении солнца ветр стал самый тихий, оба флота

проводили ночь в недальнем расстоянии один от другого.

1 числа июля флоты, находясь в штиле совсем без ветру,

большое течение разносило суда и нарушало ордер, но в 7 часу

нашел ветр крепкий от N, поспешил я построиться и паки в ордер

баталии, не взирая на превосходнейшую неприятельскую силу и

что он на ветре, ожидал оного к сражению, ибо все выгоды были