Адония
Шрифт:
– Всю ночь горело, – удручённо сказал Регент.
Они стояли у обширного пепелища. В середине высился заметный холм серой золы. По краям лежали несгоревшие, обугленные торцы толстых брёвен. Неподалёку круглился обложенный камнями бок небольшой шхуны.
– Их взяли не сонными, – сказал Регент, протягивая Глюзию два обломка, бывшие совсем недавно широкой абордажной саблей. – Думается, жаркая была схватка.
– Сожгли? – проговорил Глюзий. – Всех пятерых?
Фердинанд, разворошив палкой кучу дымящейся чадной золы, выкатил оттуда почерневшую половину человеческого черепа.
– Запах чувствуешь? –
– Жаль, камни, – покачал головой Регент. – Следов – никаких. Понятно, что не другие бандиты: те бы просто бросили. И не солдаты – те бы всех унесли. Кто бы это мог быть?
Адония и Глюзий быстро взглянули друг на друга.
– Какая теперь разница, – равнодушно проговорил Глюзий. – Всё одно – остались мы без вознаграждения.
– Что теперь будем делать?
– Как – «что». Адония должна дышать морским воздухом, бегать, плавать. Её, кстати, нужно обучить плавать. Фехтовать положено по два часа в день. Регент, займёшься?
– Конечно займусь. Ты не против, Адония?
– А ты сам-то что же? – спросил, продолжая ковырять палкой в золе, Фердинанд.
– А я помотаюсь денёк-другой по окрестностям. Вдруг где-то ещё объявится такое вот нежелательное соседство. Девочка должна быть в полной безопасности.
– Это – так, – согласно кивнул Фердинанд. – Это – точно.
Первая кровь
Каникулы длились почти два месяца. Адония так загорела, что кожа её приобрела лиловый оттенок. Она научилась хорошо плавать, и ровно по два часа в день фехтовала. У неё имелась собственная хижина почти у самого моря, под отвесной стеной скалистого берега. Влево от её бивака, в ста ярдах, устроился Глюзий, вправо, на таком же почтительном расстоянии – Фердинанд. Регент, когда не занимался с Адонией фехтованием, нёс ежедневную вахту где-то вверху, у дороги. Девочку окружала надёжная, невидимая охрана.
Через два месяца компания вернулась в монастырь «Девять звёзд».
– Волшебным образом отдохнули, – сказал, завидев знакомые стены, Цынногвер. – Но до чего, джентльмены, я соскучился по работе!
Патер, увидев загоревшее лицо своей воспитанницы, улыбнулся. Подошёл, приветливо обнял. Они сели вдвоём в роскошные, обтянутые ярко-красной тканью, с гнутыми подлокотниками кресла. Поговорили о том, как прошло лето.
– Патер, – негромко произнесла Адония в конце беседы. – Там, на море, однажды был невероятный случай. Он касается Глюзия. Я обещала ему никому не рассказывать. Но если до завтра он сам вам всё не расскажет – тогда уже я…
– Хорошо, – вмиг посерьёзнев, кивнул патер. – Подождём до завтра.
На следующий день, ближе к полудню, Адонии передали приглашение патера на совместный обед. Они и отобедали, – в его апартаментах, снова вдвоём.
– Глюзий мне всё рассказал, – сообщил патер после обеда. – Сам рассказал, не дожидаясь вопросов. И теперь ты совершенно свободно можешь изложить то, что видела. Со своей стороны.
Адония, старательно припоминая детали, поведала наставнику о том, что случилось в первый день их пребывания на берегу моря.
– Да, – задумчиво произнёс патер. – Всё сходится. Кроме одного. Он говорит, что мысль убить тебя была шуткой.
– Когда при мне шутят – я обычно
смеюсь, патер. А там я испугалась. До обморока.– Ладно. Чтобы доказать свою преданность, Глюзий испросил позволения подвергнуться серьёзному испытанию.
– Какому?
– Есть у нас такая традиция. Испытание «башней».
– Мне можно узнать, что это значит?
– Думаю, скоро будет можно и посмотреть. А пока – просто знай, что это бой одновременно с девятью противниками, из которого живым выходит только один.
– Вот как! А кто эти противники?
– Свирепые и безжалостные люди. Как, например, те, кого вы не успели застать у старой шхуны.
– Одновременно девять?! А Глюзий – один?!
– Да, дочь моя, одновременно. Но – каждый за себя. Я не смог отказать Глюзию. Ему, самому лучшему фехтовальщику «Девяти звёзд», после того, что случилось, очень важно поверить в себя.
– А когда мне можно будет увидеть?
– Не раньше, чем ты пройдёшь своё собственное испытание.
– Вот как? Какое?
– Оно называется «нежданная встреча». Всё остальное скоро узнаешь.
– Что-нибудь вроде боя с засадой, да?
– Нет, ну что ты. Скорее, это проверка умения владеть собой.
– И она будет скоро?
– Надеюсь, что да.
И, тем не менее, эта проверка произошла спустя почти год.
Как и прошлым летом, Адония и двое сопровождающих (Глюзий отбыл в морской поход) отправились на каникулы, к морю. Был всё тот же возок, и, кажется, те же лошадки.
Регент и Фердинанд ехали, чуть поотстав.
– На этот раз надёжно? – спрашивал Регент.
– Да, проверено. Четверо парней, входили в местную бригаду контрабандистов. Её разгромили недавно «красные мундиры». Эти четверо прячутся в скалах. На работу не выходят, таятся. Питаются рыбой, – у них есть сеть и баркас, – ну и общий продуктовый запас бригады остался не тронут. Думаю, два месяца будут безвылазно сидеть в своей норе.
– Норе?
– Да, береговая пещера.
– Ты видел их всех?
– Очень близко.
– И как Адония по сравнению с ними?
– Ну сам смотри. Пятнадцать лет. Высокая, гибкая. Шесть лет нешуточных тренировок. Расправится, как с мальчишками, даже если выпустить всех четверых сразу. Главное – суметь подавить страх, и просто работать.
– Ну, на то и внезапность.
Но внезапность эта была тщательно подготовлена.
– Последняя тренировка, – заявил Регент выросшей ученице. – Бой в полную силу. На мне под одеждой будет кольчуга…
– Для чего?
– Я же говорю – бой в полную силу. Ты должна провести один точный удар. Только один. Но так, чтобы я был сбит с ног. Или, если бы не был прикрыт кольчугой, то нанизан на твой клинок до середины. Всё, девочка. Обучение кончилось, завтра – экзамен.
– И сегодня – последняя тренировка? Как быстро…
– Вот сюда, – Регент набросил поверх кольчуги белый балахон, на левой стороне груди начертил углем небольшой круг, – ты должна провести свой удар. Используй любые финты и отвлекающие уколы, но удар должен быть только один.
– Я поняла.
– Алле!
Спустя пять минут Регент опустил шпагу. Стоявший поодаль Фердинанд одобрительно покивал.
– Ну, с ног не сбила, – проговорил, открыто скривясь от боли, Цынногвер, – хотя и могла.