Адония

– Всю ночь горело, – удручённо сказал Регент.

Они стояли у обширного пепелища. В середине высился заметный холм серой золы. По краям лежали несгоревшие, обугленные торцы толстых брёвен. Неподалёку круглился обложенный камнями бок небольшой шхуны.

– Их взяли не сонными, – сказал Регент, протягивая Глюзию два обломка, бывшие совсем недавно широкой абордажной саблей. – Думается, жаркая была схватка.

– Сожгли? – проговорил Глюзий. – Всех пятерых?

Фердинанд, разворошив палкой кучу дымящейся чадной золы, выкатил оттуда почерневшую половину человеческого черепа.

– Запах чувствуешь? – спросил он. – Как будто стадо быков зажарили.

– Жаль, камни, – покачал головой Регент. – Следов – никаких. Понятно, что не другие бандиты: те бы просто бросили. И не солдаты – те бы всех унесли. Кто бы это мог быть?

Адония и Глюзий быстро взглянули друг на друга.

– Какая теперь разница, – равнодушно проговорил Глюзий. – Всё одно – остались мы без вознаграждения.

– Что теперь будем делать?

– Как – «что». Адония должна дышать морским воздухом, бегать, плавать. Её, кстати, нужно обучить плавать. Фехтовать положено по два часа в день. Регент, займёшься?

– Конечно займусь. Ты не против, Адония?

– А ты сам-то что же? – спросил, продолжая ковырять палкой в золе, Фердинанд.

– А я помотаюсь денёк-другой по окрестностям. Вдруг где-то ещё объявится такое вот нежелательное соседство. Девочка должна быть в полной безопасности.

– Это – так, – согласно кивнул Фердинанд. – Это – точно.

Первая кровь

Каникулы длились почти два месяца. Адония так загорела, что кожа её приобрела лиловый оттенок. Она научилась хорошо плавать, и ровно по два часа в день фехтовала. У неё имелась собственная хижина почти у самого моря, под отвесной стеной скалистого берега. Влево от её бивака, в ста ярдах, устроился Глюзий, вправо, на таком же почтительном расстоянии – Фердинанд. Регент, когда не занимался с Адонией фехтованием, нёс ежедневную вахту где-то вверху, у дороги. Девочку окружала надёжная, невидимая охрана.

Через два месяца компания вернулась в монастырь «Девять звёзд».

– Волшебным образом отдохнули, – сказал, завидев знакомые стены, Цынногвер. – Но до чего, джентльмены, я соскучился по работе!

Патер, увидев загоревшее лицо своей воспитанницы, улыбнулся. Подошёл, приветливо обнял. Они сели вдвоём в роскошные, обтянутые ярко-красной тканью, с гнутыми подлокотниками кресла. Поговорили о том, как прошло лето.

– Патер, – негромко произнесла Адония в конце беседы. – Там, на море, однажды был невероятный случай. Он касается Глюзия. Я обещала ему никому не рассказывать. Но если до завтра он сам вам всё не расскажет – тогда уже я…

– Хорошо, – вмиг посерьёзнев, кивнул патер. – Подождём до завтра.

На следующий день, ближе к полудню, Адонии передали приглашение патера на совместный обед. Они и отобедали, – в его апартаментах, снова вдвоём.

– Глюзий мне всё рассказал, – сообщил патер после обеда. – Сам рассказал, не дожидаясь вопросов. И теперь ты совершенно свободно можешь изложить то, что видела. Со своей стороны.

Адония, старательно припоминая детали, поведала наставнику о том, что случилось в первый день их пребывания на берегу моря.

– Да, – задумчиво произнёс патер. – Всё сходится. Кроме одного. Он говорит, что мысль убить тебя была шуткой.

– Когда при мне шутят – я обычно смеюсь, патер. А там я испугалась. До обморока.

– Ладно. Чтобы доказать свою преданность, Глюзий испросил позволения подвергнуться серьёзному испытанию.

– Какому?

– Есть у нас такая традиция. Испытание «башней».

– Мне можно узнать, что это значит?

– Думаю, скоро будет можно и посмотреть. А пока – просто знай, что это бой одновременно с девятью противниками, из которого живым выходит только один.

– Вот как! А кто эти противники?

– Свирепые и безжалостные люди. Как, например, те, кого вы не успели застать у старой шхуны.

– Одновременно девять?! А Глюзий – один?!

– Да, дочь моя, одновременно. Но – каждый за себя. Я не смог отказать Глюзию. Ему, самому лучшему фехтовальщику «Девяти звёзд», после того, что случилось, очень важно поверить в себя.

– А когда мне можно будет увидеть?

– Не раньше, чем ты пройдёшь своё собственное испытание.

– Вот как? Какое?

– Оно называется «нежданная встреча». Всё остальное скоро узнаешь.

– Что-нибудь вроде боя с засадой, да?

– Нет, ну что ты. Скорее, это проверка умения владеть собой.

– И она будет скоро?

– Надеюсь, что да.

И, тем не менее, эта проверка произошла спустя почти год.

Как и прошлым летом, Адония и двое сопровождающих (Глюзий отбыл в морской поход) отправились на каникулы, к морю. Был всё тот же возок, и, кажется, те же лошадки.

Регент и Фердинанд ехали, чуть поотстав.

– На этот раз надёжно? – спрашивал Регент.

– Да, проверено. Четверо парней, входили в местную бригаду контрабандистов. Её разгромили недавно «красные мундиры». Эти четверо прячутся в скалах. На работу не выходят, таятся. Питаются рыбой, – у них есть сеть и баркас, – ну и общий продуктовый запас бригады остался не тронут. Думаю, два месяца будут безвылазно сидеть в своей норе.

– Норе?

– Да, береговая пещера.

– Ты видел их всех?

– Очень близко.

– И как Адония по сравнению с ними?

– Ну сам смотри. Пятнадцать лет. Высокая, гибкая. Шесть лет нешуточных тренировок. Расправится, как с мальчишками, даже если выпустить всех четверых сразу. Главное – суметь подавить страх, и просто работать.

– Ну, на то и внезапность.

Но внезапность эта была тщательно подготовлена.

– Последняя тренировка, – заявил Регент выросшей ученице. – Бой в полную силу. На мне под одеждой будет кольчуга…

– Для чего?

– Я же говорю – бой в полную силу. Ты должна провести один точный удар. Только один. Но так, чтобы я был сбит с ног. Или, если бы не был прикрыт кольчугой, то нанизан на твой клинок до середины. Всё, девочка. Обучение кончилось, завтра – экзамен.

– И сегодня – последняя тренировка? Как быстро…

– Вот сюда, – Регент набросил поверх кольчуги белый балахон, на левой стороне груди начертил углем небольшой круг, – ты должна провести свой удар. Используй любые финты и отвлекающие уколы, но удар должен быть только один.

– Я поняла.

– Алле!

Спустя пять минут Регент опустил шпагу. Стоявший поодаль Фердинанд одобрительно покивал.

– Ну, с ног не сбила, – проговорил, открыто скривясь от боли, Цынногвер, – хотя и могла.