Adrenalin trash

— Хорошее место, — сказал Олег.

— Ну, — сказал Андрей. — Сам такой.

— Какой? — спросил Олег. — Пью?

— И пьешь, — сказал Андрей. — И говоришь.

— Что говорю? — спросил Олег.

— Хорошее место, — сказал Андрей. — Это то же самое, что обсуждать работу.

Олег улыбнулся.

— Да по твоему принципу можно до таких вещей дойти, — сказал он.

— До каких? — спросил Андрей.

— До любых, — сказал Олег. — Говна пожрать не хочешь, например?

Андрей поморщился.

— Неужели не хочешь? — спросил Олег.

— Хорош, — сказал Андрей. Чтобы унять тошноту, он закурил, надеясь, что официантка скоро принесет свежую пепельницу. — Я блевану.

— Ну вот, — сказал Олег. — Потому что непролетарский у тебя принцип. А все непролетарские принципы в конце концов вызывают тошноту.

— Сильно сказано.

— Еще бы, — сказал Олег.

— Чего это тебя на пролетарские принципы потянуло? — спросил Андрей.

— Да так, — сказал Олег. — Пока ты с Васькой своей тусовался, я Ленина читал.

— С какого? — спросил Андрей.

— Интересно стало, — сказал Олег. — Его же никто сейчас не читает. А я вот почитал.

— То есть действовал по моему непролетарскому принципу, — сказал Андрей. — Пусть и неосознанно.

— Да какая разница, — сказал Олег.

Возле стола снова появилась официантка. Андрей совершенно не ожидал ее прибытия и даже слегка вздрогнул. Он понял, что полностью отключился от внешнего мира, и подумал, что именно так себя чувствуют люди, регулярно посещающие бары, — наверное, поэтому они любят в них ходить. Мысль эта, в сочетании с замечанием Олега по поводу обсуждения работы, расстроила. Андрей молча взял одну рюмку, стукнул ее об другую прежде, чем пальцы Олега успели коснуться стекла, выпил, закусил лимоном и закурил. То же самое сделал и Олег.

— Да уж, — сказал он, выпустив табачный дым через нос. — Трубы-то горят у тебя.

— Горят, — сказал Андрей.

— Вижу, — сказал Олег.

— А у тебя не горят, что ли? — спросил Андрей.

— Да ладно, — сказал Олег. — Горят и горят.

Андрей улыбнулся. После третьей рюмки лицо онемело, словно его обрызгал из волшебного флакончика футбольный врач. Улыбка вышла неаккуратная.

— Ну и как тебе Ленин? — спросил Андрей.

— Интересно, — сказал Олег.

— Что читал-то? — спросил Андрей.

— Да разное, — сказал Олег.

— А где ж ты взял его? — спросил Андрей.

— Дома есть, — сказал Олег.

— ПСС? — спросил Андрей.

— Чего? — спросил Олег.

— Полное собрание, что ли?

— Да нет, — сказал Олег. — Книжка одна.

— Толстая?

— Страниц пятьсот, — сказал Олег.

— И все прочитал? — спросил Андрей.

— Да нет, — сказал Олег. — Местами.

— Ясно, — сказал Андрей. — И что же там сказано?

— Да не важно, — сказал Олег, — что именно. Важно, как это нам применить.

— А, — сказал Андрей. — И как?

— Не знаю пока, — сказал Олег.

— И почему именно Ленина? — спросил Андрей.

— Да не знаю, — сказал Олег.

— Понятно, — сказал Андрей.

Олег сидел возле окна. За его спиной виднелся кусок пустой улицы — автобусная остановка, желтый фонарь и торговый фургончик с наглухо задраенными окнами. Картина была полностью лишена динамики и напоминала пейзаж из галереи современного искусства. Андрей на секунду задумался, пытаясь приклеить к этому пейзажу подходящее название, но тут по дороге пронесся черный заграничный автомобиль, за которым тянулся блестящий снежный шлейф. Название так и не придумалось.

Андрей отвернулся от окна и посмотрел на пару в углу. Перед девушкой стояла наполовину пустая пивная кружка. Ее спутник гонял по столу пустой стакан, в котором, видимо, когда-то была водка. Натюрморт не изменился с тех пор, как Андрей и Олег вошли в бар.

— Решил ослепить подругу широтой размаха парень, — сказал Андрей.

Олег обернулся, несколько секунд смотрел на товарищей по несчастью, потом снова взглянул на Андрея и сказал:

— По крайней мере, он с бабой. А ты?

— А я ее сам отправил, — сказал Андрей. — Неизвестно, что круче.

— Известно, — сказал Олег. — Все известно.

— Да? — спросил Андрей.

— Караганда, — сказал Олег.

— А сам? — спросил Андрей.

— Пока еще сам, — ответил Олег, ухмыльнувшись.

— Это в каком же смысле? — спросил Андрей, приправив улыбку солью.

— Во всех, — сказал Олег.

— И с чего это вдруг? — спросил Андрей.

— Надоело, — сказал Олег. — Расти пора.

— Типа, большой стал, что ли? — спросил Андрей. — От баб к Ленину перешел?

— Типа, да, — сказал Олег.

— Или к водке, — сказал Андрей.

— Или к водке, — сказал Олег. — Как раз двадцать один год есть.

Они синхронно взялись за рюмки.

— Короче, за победу пролетариата, — сказал Олег.

— Короче, можно, — неожиданно для себя согласился Андрей.

Чокнулись. Выпили. Съели по лимону. Закурили. Андрей подумал, что с каждым разом действия их становятся все более ритуальными, и понял, что алкоголь возвращает к культурным истокам. Он собрался поделиться этой мыслью с Олегом, но потом почему-то передумал.

В соседней комнате, превращенной неведомым бизнесменом в распивочный зал, загремели стульями. Андрей повернулся к пустому дверному проему и увидел входящего крупного мужчину в кожаной куртке. Лицо у мужчины было таким красным, что казалось, будто он сделал земляничную маску. Мужчина подошел к барной стойке, вытащил из кармана куртки бумажник, расплатился, тут же заказал еще одну рюмку, выпил ее и ушел. Через дверной проем Андрей видел, как к нему присоединились двое товарищей.

Олег тем временем поднял руку — она слегка покачивалась, словно он решил прополоскать в нечистом воздухе что-то невидимое, — и держал ее над головой, пока к столу не подошла официантка.

— А можно еще раз? — спросил Олег у нее.

— Можно, — ответила официантка. Андрей не смотрел на нее, но по голосу понял, что она улыбается.

— Хорошо, — сказал Олег. — Тогда сделайте, пожалуйста.

Официантка собрала рюмки, взяла пепельницу и отошла.

— Короче, — сказал Андрей. — В чем твоя теория-то?

— Да нет никакой теории, — сказал Олег.

— А чего ж ты на меня тогда гонишь? — спросил Андрей.

— Потому что твоя теория говно, — сказал Олег. — Что я уже проиллюстрировал. Это во-первых.