Adrenalin trash

— Все, — сказал Никита. — Как искать-то?

— Ты грибы никогда не искал? — спросил Внучок.

— Такие не искал, — сказал Никита.

— Короче, — сказал Внучок, — ходишь по полю. Медленно. Смотришь под ноги. Видишь гриб — срываешь его и кладешь вот сюда. — Внучок показал на Никитин кулек. — Понятно?

— Как выглядят они? — спросил Никита.

— Ну такие, — сказал Внучок. — На тонкой ножке. Да здесь другие не растут. И это, друг за другом не ходите. Разойдитесь подальше, так больше соберем.

Внучок повернулся и пошел дальше по тропинке. Пройдя метров десять, он свернул в траву и, сделав несколько шагов, присел на корточки.

— Нашел? — крикнул Никита.

— Нашел! — крикнул в ответ Внучок.

— Покажи! — крикнул Никита.

— Ну, сюда идите.

Они пошли к Внучку. Андрей испытывал легкое волнение. До этого он видел наркотики только по телевизору, причем обычно их сопровождали изображения испуганных узбеков и затянутых в энкавэдэшную кожу сотрудников ОБНОНа. Картины эти не сулили ничего хорошего покусившимся на ясность сознания людям, и душа Андрея слегка замутилась страхом перед возможным возмездием.

Впрочем, как это и должно было быть, увиденное не то чтобы разочаровало, но впечатление от встречи с тем, о чем много слышал, но никогда не видел, оказалось не таким сильным, как хотелось. На ладони у Внучка лежали два невзрачных, почти белых гриба на тонких изогнутых ножках. К ним как нельзя лучше подходило слово «поганки». Единственное, что показалось Андрею интересным, — это схожесть их шляпок по форме с наконечниками стрел. Получалось, что грибы указывали на небо, причем в этом указании крылась известная неопределенность — оно могло означать как быструю и непочетную смерть, так и высшее просветление.

— Понятно, — сказал Никита.

— Ну все, — сказал Внучок. — Разошлись. И аккуратно ходите, а то потопчете.

Несмотря на указание Внучка, Андрей сначала шел рядом с Олегом. У него было сильное желание обсудить происходящее с другом, но он никак не мог сформулировать хотя бы стартовую фразу. Олег молча смотрел под ноги. При каждом шаге он высоко поднимал колени — наверное, боялся потоптать грибной бисер. Из-за плохого зрения ему приходилось сильно нагибаться, и со стороны он больше всего напоминал цаплю, выискивающую в траве лягушек.

Так и не сумев заговорить, Андрей в конце концов остановился, закурил и посмотрел по сторонам. Никита и Внучок ушли довольно далеко. Никита двигался медленно и неуверенно. Время от времени он резко и как-то испуганно наклонялся, но почти всегда быстро выпрямлялся, разочарованно качая головой. Внучок вел себя по-другому. Понаблюдав за ним, Андрей уловил в его поведении систему. Внучок обычно делал от трех до семи шагов, после чего приседал — над высокой травой оставалась только его бумажная треуголка, на несколько секунд превращавшаяся в плывущий по желтым волнам кораблик, — затем вставал, клал в кулек добычу и шел дальше. Глядя на Внучка, Андрей подумал о вьетнамских крестьянах, собирающих рис. Никита же напоминал молодого следователя, в первый раз изучающего место преступления.

В общем, стало ясно, что Никита и Олег — в отличие от Внучка — ничего толком не найдут. Андрею вдруг захотелось собрать как можно больше грибов и занять если не первое место, то хотя бы второе, вслед за Внучком. Он бросил под ноги окурок, быстро посмотрел на небо — между гудящими проводами повис белый инверсионный след самолета, — улыбнулся и, вспомнив совет Внучка, зашагал к ближайшей опоре ЛЭП.

Ему сразу повезло. Оказавшись возле огромного железного скелета — где-то на периферии сознания мелькнул Дон-Кихот, обнаруживший нового соперника, — Андрей увидел несколько грибов. Один из них торчал из-под носка его ботинка, другие вежливо расступились. Андрей присел на корточки. Ножа у него не было, и он рвал грибы, как ромашки, испытывая при этом чувство некоторой вины. Родители с раннего детства обучали его искусству собирательства. Почти каждые летние выходные, вооружившись корзинками и складными ножами, они на речном теплоходе или автобусе выезжали в какой-нибудь лес, славившийся урожаями маслят или подосиновиков, и подолгу бродили среди деревьев, выискивая дары природы. Андрей, сопровождавший их в этих поездках, никогда не понимал радости тихой охоты. Прилипавшая к щекам паутина, хлеставшие по лицу ветки и постоянные атаки комаров казались ему непомерно высокой платой за картошечку с грибами, и где-то лет с четырнадцати он наотрез отказался от лесных прогулок. Родители расстроились, но настаивать не стали. Сейчас Андрей чувствовал себя предателем.

— Как успехи?

Андрей поднял голову. Рядом стоял Олег.

— Ну так, — сказал Андрей. — Нормально.

— Сколько собрал? — спросил Олег.

— Штук семь, наверное, — сказал Андрей.

— Блин, я всего два. — Олег наклонился и поднес свой кулек к лицу Андрея. Андрей вежливо посмотрел внутрь.

— Возле вышек поищи, — сказал он. — По ходу, там больше.

— Ладно, пойду попробую, — сказал Олег и зашагал к следующей опоре.

Андрей еще раз осмотрелся. Грибов вокруг больше не было. Он встал. Как и предупреждал Внучок, действительно хорошо изучивший проблему, ботинки наглотались воды. Почти до колен промокли джинсы. «Не простудиться бы», — подумал Андрей и медленно пошел вокруг вышки.

Сбор грибов закончился удивительно естественно и гармонично. Андрей поначалу немного волновался, потому что его спутники не провели никакой ограничительной временной линии, за которой следовало переходить ко второй части путешествия. Тем более что первая часть оказалась увлекательной, и даже произошло неожиданное смещение мотива на цель — поиск грибов стал чем-то самодостаточным, и внешнее оправдание в виде предстоящего приема их в пищу больше не требовалось. Однако спустя какое-то время азарт стал проходить, грибов попадалось все меньше, солнце постепенно катилось к закату, и его жаркие лучи уже никак не компенсировали неприятное ощущение от хлюпающей в ботинках воды. Устали глаза и спина, замерзли руки, которыми приходилось раздвигать мокрую траву. Постепенно сумма негативных факторов достигла некоторой критической величины. Выковыряв из травы двадцать второй гриб — он был подгнившим и почти развалившимся, — Андрей подумал, что пора бы закончить. В этот момент к нему подошел Внучок.

— Ну, все, — сказал он. — Шабаш. Сколько собрал?

— Двадцать два, — сказал Андрей, встав с корточек.

— Ну, почти как я, — сказал Внучок. — Маловато будет.

Андрей не знал, что на это ответить. Они закурили. Вскоре к ним подошли Никита и Олег.

— Все, что ли? — спросил Никита.

— Все, — сказал Внучок. — Времени полшестого.

— Сколько у вас? — спросил Никита.

— У меня двадцать пять, — сказал Внучок. — У Андрюхи двадцать два.

Андрею почему-то показалось лестным упоминание его имени.

— Ни фига, — сказал Никита. — У меня штук десять. И то половина гнилые.

— Мало, — сказал Внучок. — В том году мы по полтиннику за час собирали.

Олег ничего не сказал по поводу собранного им урожая, но выражение его лица было несложно преобразовать в приблизительное число.

— Где есть-то будем? — спросил Никита.

— Там, возле леса, место есть, — сказал Внучок.

— Ну, пошли, — сказал Никита.

— Пошли, — сказал Внучок.

Они двинулись в указанном Внучком направлении — Андрей подумал, что в этом месте двигаться в другом направлении просто невозможно, — и быстро добрались до несложного места отдыха, расположившегося на краю леса. Под большой елью лежали два бревна. Между бревнами было кострище, а чуть поодаль располагалась стихийная помойка, представлявшая собой аккуратную горку бутылок, банок и пластиковых стаканчиков. Некоторую загадочность этой простой картине придавал ржавый остов холодильника, торчавший из росших неподалеку кустов.

Внучок собрал кульки и сел на одно из бревен. Никита расположился рядом. Андрей и Олег заняли второе бревно.

Содрав с ног остатки пакетов, Внучок достал из кармана газету, расстелил ее на основательно вытоптанной земле — несмотря на кажущуюся безлюдность местности, отдыхали здесь, видимо, регулярно — и высыпал грибы прямо на черно-белую фотографию Доминика Гашека. Некоторые грибы прилипли к бумажным стенкам кульков, и Внучку пришлось их выковыривать. Потом он слепил из пустых кульков большой ком, бросил его в направлении помойки и некоторое время молча смотрел на газету.