Адреналин

– Андрей, мы просто кучка идиотов, которые с самого начала плясали под Вадикову дудочку. «Мы станем драг-дилерами нового поколения, будем продавать людям их же собственный страх, к нам рекой потечет бабло!» Мы сами дали Вадику возможность нас облапошить – когда сделали его арендатором ячейки. А теперь пожинаем плоды собственной наивности. Да, мы друзья. Были. Сумма в один миллион евро – весьма весомая причина, чтобы забыть о дружбе.

– Только не для меня! – категорично заявляет Андрей.

– Да для нас всех это не причина! – говорит Леха. – Ну, как мне казалось… Наташа, может, мы действительно не правы? Какие шансы, что мы ошибаемся?

– Шансы нам обеспечит Маша, – отвечаю я.

Ячейка, в которой мы хранили деньги, – на два ключа.

Второй ключ, а также нотариально заверенная доверенность от Вадима – у Маши. Только она, наравне с Вадиком, имеет доступ к ячейке – лишь на таких условиях в начале лета (когда между ними еще ничего не было) Маша дала согласие на хранение общих денег в банковской ячейке. Она же и осуществляла наш внутренний аудит, контролируя все поступления. В общем, только Маша сейчас может подтвердить или опровергнуть наши подозрения на счет Вадима.

К тому же, возможно, она сообщит нам какие-то неизвестные подробности своего общения с нашим неуловимым другом. Но об этих соображениях вслух я пока не говорю.

Маша прилетает на следующий день, во второй половине дня. После того как мы закрыли квартиру Вадика и вернулись к нам домой уже под утро, я написала Маше еще одно письмо, в котором изложила все факты чудесного воскрешения Савельева – кроме подозрений на Вадькин счет. Все решили, что нам действительно рано делать окончательные выводы. С другой стороны, представляю, как бы она отнеслась к тому, что мы подозреваем в вероломном обмане ее любимого мужчину.

Я попросила Машу взять с собой ключ от ячейки – впрочем, думаю, он у нее всегда с собой. А еще я настоятельно просила ее ни под каким видом не сообщать Вадику о моем письме и о своем возвращении в Россию.

Интересно, они общаются? Созваниваются? Списываются? Что именно Вадик говорит Маше по поводу Савельева? И вообще, что у них там происходит? Все эти вопросы лезут мне в голову даже во сне…

Мы втроем встречаем Машу в аэропорту. Во-первых, мы ужасно по ней соскучились. Во-вторых… Во-вторых, парни считают, что Вадик, каким-то образом узнав о прилете, перехватит Машу и настроит против нас. Или свалит на нас мнимую смерть Савельева. Или выкинет еще какую-нибудь штуку.

За последние сутки уровень коллективной паранойи вырос в несколько раз – и этот процесс только набирает обороты.

Ни в самом аэропорту, ни на выходе из зала прилета Вадика, слава богу, не видно. Маша появляется в хвосте вереницы прибывших пассажиров. Мы, не сдержав эмоций, лезем к ней обниматься.

– Господи, я еле вас узнала! – орет Машка, глядя на наши лица, скрытые за темными очками и капюшонами. Сама она загорела и исхудала почти до костей.

Кроме новой щегольской дорожной сумки «Louis Vuit-ton», багажа у Маши нет. Уже через несколько минут мы забираем со стоянки аэропорта ее красный автомобильчик.

– Мы сразу в банк, хорошо? – спрашиваю я Машу, пока парни усаживаются на узком заднем сиденье.

Та кивает – вид у нее подавленный.

По дороге из аэропорта мы успеваем рассказать Маше все подробности – и про то, как Андрей следил за входом в банк и увидел Савельева, и про наш разговор с Вадиком, и о ночном рейде в его пустую квартиру. По мере того как мы сообщаем новые подробности, Маша все больше мрачнеет.

Наконец мы добираемся до здания банка. О визите я договаривалась заранее – но так как в хранилище имеет доступ только хозяин ключа, мы остаемся ждать Машу в холле. Девушка в темно-синем костюме и голубом шейном платке варит нам восхитительный кофе. Мы в полной тишине громко хрустим свежими вафлями. У нас совершенно безмятежные, отрешенные лица. За последние полгода мы отлично научились скрывать эмоции.

Вот только я уже знаю, что увидит Маша, открыв плоский стальной ящик…

Маша появляется минут через пятнадцать в сопровождении менеджера банка. Она с улыбкой благодарит того за оказанные услуги, затем, не говоря ни слова, направляется к выходу – и мы следуем за ней.

Когда мы все снова усаживаемся в машину, Маша поворачивает ключ в замке зажигания, потом оборачивается к нам и говорит:

– Денег в ячейке нет.

Всю дорогу до Машиной квартиры мы молчим. Так же молча ждем, когда она отопрет дверь. Несмотря на привычный уют, на всех вещах лежит печать отсутствия в квартире хозяйской руки.

– Надо вызвать Зою, кругом – такая пылища! – вздыхает Маша.

Холодильник почти пуст – так же, как у Вадика, в нем болтаются несколько яиц, хлопья, просроченный кефир, кусок застарелого сыра. Морковь в пакете на подоконнике проросла и зазеленела. Пока Андрюха заказывает по телефону суши, салаты, еще какую-то еду, Маша привычным жестом выставляет на столик в белой гостиной бокалы для виски.

– Как в старые добрые времена, – с ностальгией в голосе произносит Леха, усаживаясь возле дивана на ковер. Он щелкает пультом от телевизора – на экране появляются какие-то марсиане, танцующие в компании Кайли Миноуг.

– Я… очень рада вас всех видеть, – произносит Маша, когда мы усаживаемся на диваны. Я вижу, что ей стоит большого труда не разреветься. – Ситуация, конечно, отвратительная, я никогда бы не подумала…

Она умолкает.

– Так! Хватит грузиться! – говорю я. – Прошедшие сутки, конечно, на многое открыли нам глаза… Но, по крайней мере, мы не должны ни от кого прятаться, а на том свете никто не предъявит нам претензии за безвременную кончину предпринимателя и банкира Артема Савельева.

Андрюха хмыкает. Мы соприкасаемся бокалами. Ветер, проникающий в комнату через приоткрытую балконную дверь, треплет светлую занавеску. Я уже забыла, как выглядит наша шикарная штаб-квартира – и как здорово нам тут всем было!

– Как насчет кальяна? – пытается оживить тягостную тишину Андрюха.

– Давай, – говорю я.

Андрей тут же начинает активную возню.

– Что будем делать? – спрашивает Леха.

Маша, которая выкурила за вечер не менее половины пачки, встает с дивана, подходит к балконной двери, какое-то время стоит возле нее, вдыхая вечерний воздух. Потом, поежившись, закрывает балкон и возвращается на диван.

– Не знаю, как вы, а я бы очень хотела с Вадимом поговорить, – произносит подруга. В ее голосе сквозит сарказм.

Ха! Вполне естественное желание. Вот только как его осуществить?

– У кого-нибудь есть соображения, как именно нам найти Вадика? – спрашиваю я.

Три человека напротив меня молчат.

– Ладно, сегодня уже поздно, думаю, к этой теме можно будет вернуться завтра, – я смотрю в уставшие лица парней. Мы почти не спали всю прошлую ночь.

– Останетесь у меня сегодня? – просит Маша.