Адский поезд для Красного Ангела

Наскоро просмотрев в компьютере касающееся расшифрованных фотографий сообщение от инженера из Экюлли, я направился в ванную. Там валялась груда белья. Сорочки, которые я не успел погладить; свисающие с бортика ванны языки галстуков; мятые, а то и рваные брюки. Я перенес все барахло в нашу спальню и, прежде чем заняться своим туалетом, прибрал в душевой… Фамилии студентов крутились у меня в голове, как бесконечная кассета… Мальчики, девочки, французы или иностранцы, разлетевшиеся во все концы света…

Как вычленить тех, кто был близок с Мартиной Приёр? Настолько близок, чтобы знать ее мрачную тайну?

Меня осенила внезапная догадка, и я, уже почти раздевшись, схватил свой сотовый.

После долгого ожидания секретарша переключила меня на профессора Ланоо. Горячая кровь уже приливала к моим вискам.

— Мсье Клеман Ланоо? Это комиссар Шарко…

— Мсье Шарко?! Я же вам сказал…

— Я очень коротко, мсье Ланоо. Мартина Приёр все три года прожила в общежитии факультета?

— Э-э-э… Ну да… А что?

— Там комнаты на двоих, так ведь?

— Да, в частности, из материальных соображений.

— Скажите, с кем она жила эти три года?

— Минутку, взгляну в компьютере…

Ожидание было бесконечным.

Его уверенный голос прервал тишину:

— Единственное имя, Жасмина Мариваль. Девушки не расставались в течение трех лет…

— Черт побери! Вы не могли сказать мне это вчера?

— С чего бы это могло прийти мне в голову? Вы спросили меня, известно ли мне что-нибудь о личной жизни моих учеников. Я ответил, что нет. Не понимаю…

— Она закончила университет?

— Э-э-э… Нет… После ухода Приёр она проучилась еще год, а потом бросила. Оценки стали катастрофическими…

— Спасибо, господин профессор.

Я связался с конторой на набережной Орфевр, и спустя десять минут — я едва успел надеть костюм — мне перезвонил лейтенант Кромбе:

— Комиссар, у нас есть адрес Жасмины Мариваль! Очень странно, девушка живет в какой-то развалюхе посреди Компьенского леса!

— А чем она занимается?

— Что-то вроде лесничего.

— Была…

— Простите, что?

— Она БЫЛА лесничим. Потому что очень вероятно, что она и девушка с бойни — одно и то же лицо… Куда запропастился лейтенант Сиберски?

— Наверное, в родильном доме. Он предупреждал, что придет попозже…

* * *

Компьенский лес. Более пятнадцати тысяч гектаров тянущихся к небу дубов, буков и грабов. Легкие природы, прорезанные водными артериями, испещренные озерами, приукрашенными охристыми тонами наступающей осени… За деревней Сен-Жан-о-Буа дороги становились все 'yже, асфальт сменился землей, а земля — грязью.

Лейтенант Кромбе поставил машину на боковой аллее. Я тут же опустил ногу в новом кожаном ботинке в топкую лужу и завопил, нарушив тишину леса. Вдали от привычных катакомб из стекла и бетона лейтенант Кромбе потерянно озирался по сторонам:

— Обожаю лес. Но не до такой степени, чтобы в нем поселиться. У меня по коже аж мурашки бегут при одной мысли о том, чтобы жить вот так, посреди ничего…

— Ты уверен, что это здесь?

— Судя по карте, хибара находится в четырехстах метрах к западу.

— Думаю, ты сбился с пути. Придется идти через эту топь. За последние дни пролилось столько дождей, что мы будем выглядеть неважно… Ладно… Пошли…

Перед нами вперемешку с шероховатыми, поросшими мхом и плющом стволами стеной стояли кусты бузины, калины и ежевики. Шипы и голые ветви кустарников впивались в обувь, стараясь разодрать ее, и я стал закипать.

Плотная преграда из коры и листвы не позволяла видеть дальше собственного носа. Я чертыхался:

— Ты уверен, что не ошибся? Ну все, брюкам конец! Разодраны в клочья! Ты что, смерти моей хочешь?

— Уже должны бы прийти…

— Да, должны бы…

Крик коноплянки прорезал утренний воздух, за ним последовали другие и далеко раскатились эхом над кронами деревьев.

Мы вышли, слава тебе господи, на дорогу пошире и наконец увидели мясистый лоб солнца. Теперь деревья росли не так густо, и слева, в низинке, в беспорядке разбросанные природой, нежились семь прудов со спящей водой.

— Ну вот, пришли… Пруды Варен. Домишко точно стоит за деревьями, в глубине. Вот черт! Что за жуткое местечко! Можно подумать, мы в лесу «Blair Witch»! [36]

36

«Ведьма из Блэр» (англ.) — фильм ужасов 1999 г.

— Как ты сказал?

— Да ладно!.. Детские штучки!

— Я знаю, что такое «Ведьма из Блэр», не принимай меня за идиота!

В водной глади отражалась листва ильмов, за долгие годы намертво вросших корнями в землю. Флора и фауна заполонила эти заброшенные земли, вдали от человеческого моря, в котором пытались выжить мы с лейтенантом.

Построенное в 1668 году монахами-целестинцами большое здание своими островерхими, тянущимися к небу крышами, которые, казалось, царапали низкий свод облаков, прерывало сплошной ряд деревьев. Его четыре этажа из желтого камня производили впечатление мощи, продолговатые окна придавали ему выражение недоброжелательности. Перед фасадом рос тис, его голые ветки гнулись под тяжестью влажных колючек, пропитанных ароматами минувших веков. Похоже, дерево стояло здесь с доисторических времен. Я не видел фильма «Ведьма из Блэр», но неоднократно смотрел «Амитивиль, Дом дьявола» [37] и могу сказать, что эта постройка как две капли воды была на него похожа.

37

Фильм ужасов 1979 г., в российском прокате известен под названием «Ужасы Амитивиля».

— Она жила здесь?

— Только в одной его части. Как сказали в Управлении лесного хозяйства, в обязанности Жасмины Мариваль входило жить здесь, предотвращать акты вандализма и не допускать произвольного захвата дома. Странный поворот судьбы для девушки, которая изучала медицину, привыкла к городской жизни и общению!

— Возможно, у нее была тяга к мрачному. Как она получила эту должность?

— Очень просто. Заменила своего деда. Он всю жизнь гнил тут…

Пруды слева от нас источали запах стоячей воды, по поверхности которой сновали головастики.

— Возможно ли, что она пропала больше месяца назад, а в Управлении лесного хозяйства этого даже не заметили?

— Знаете, я думаю, они не заметили бы даже исчезновения этого дома…

— Ладно… Пошли… Будь осторожен… Кто знает…

Поднявшись на ветхое крыльцо из потрескавшихся от зимних холодов камней, мы, держа оружие наготове, прильнули к оконным переплетам. Дверь была слегка приоткрыта, как волчий капкан. Сквозь щель не просачивалось ни лучика. Я шепнул:

— Я вхожу первый. Ты влево, я вправо.