Адский поезд для Красного Ангела
Шрифт:
— Ты о чем?
— Что Мариваль не святая…
Я передвинул курсор:
— Ты думаешь, убийца может быть из их числа?
— Возможно. В любом случае этот сайт мог отлично помочь ему подготовить свой удар. Как лучше узнать привычки женщины, если не наблюдая за ней изо дня в день?
Он заманивал своих жертв в ловушку, пользуясь Паутиной. Он знал тайны их жизни, их знакомства, их распорядок дня…
Возможно, он поддерживал чисто виртуальные отношения с Гад, Приёр, Мариваль? Он добился от них признаний, интимных исповедей, а потом покарал их, потому что они жили
Человек без лица не терпел порока, поэтому сам применял его, чтобы, подобно поборнику справедливости, наказать ближнего. Он их пытал, убивал, потом стирал данные их компьютеров, чтобы уничтожить улики. Я отвлекся от своих горьких мыслей и продиктовал Кромбе:
— Мне надо, чтобы ты тщательно исследовал эти сообщения. Я тоже попытаюсь вычитать в них максимум информации, но сначала мне надо уладить кое-какие дела. Посади за переписку двух-трех человек.
— Отлично. Но сотрудники SEFTI уже очень активизировались. Они собираются забрать у провайдера жесткий диск, чтобы проанализировать всю содержащуюся на нем информацию…
— ОК, значит, мы наконец продвинемся. Там, где был спрятан автомобиль, нашли что-нибудь?
— Да. Сделали слепки отпечатков протекторов. Их отправили в лабораторию. Рисунок и ширина классические. Никаких следов краски поблизости не обнаружено. Там, кстати, есть тропка, ведущая прямо к дому… А мы подошли с другой стороны, худшей. Очень жалко вашу обувь…
— Родных или друзей Мариваль опросили?
Кромбе замахал затекшей рукой и стал крутить головой, чтобы размять шейные мышцы.
— У нее немного родни. Мать с самого рождения не захотела ею заниматься, а отец сбежал… Так что на смену пришли бабушка и дедушка. Но старики нечасто ее видели. Мариваль была женщина очень скрытная, одинокая. В детстве, по рассказам деда, она частенько запиралась в своей комнате и расчленяла насекомых. Она всегда хотела заниматься медициной…
— Почему же она не дошла до цели?
— Из-за оценок… Она была не способна к учебе… Протянула три года, потому что получала хорошие отметки за практические занятия, возможно при помощи Приёр. Когда Приёр покинула факультет, ее оценки стали чудовищными… Тогда ее дед досрочно вышел на пенсию, чтобы передать ей место в этом проклятом углу…
Теперь история вписывалась в логичную схему. Элизабет была права. Благодаря Интернету убийца находил женщин, распространяющих боль, и от имени Всевышнего приговаривал их к такой же участи. Я задумался об учительнице Жюли Виолен, совершенно некстати оказавшейся в этом дерьме… Какую же роль могла она играть во всей этой истории? С виду простушка, не имеющая даже выхода в Интернет, столь далекая от Приёр и Гад?
Мой мобильник завибрировал.
— Думаешь обо мне, дружок?
Я ринулся к столу, вытащил из ящика и сразу включил диктофон. Кромбе придвинулся поближе и стал прислушиваться. Я знаком попросил его убраться и закрыл дверь.
— Что ты сделал с моей женой?
В трубке замедленно прокручивается голос старика:
— Вижу, ты понял мое небольшое послание на паркинге! Ишь ты, какой проницательный!..
— Скажи мне, она жива?
— Приказы
отдаю я, сукин сын. Нечего диктовать мне, что я должен делать!— Скажи правду…
Он разъединился.
Черт! У меня было желание швырнуть телефон в стену, но в последний момент я сдержался. Лишиться шанса, что он снова позвонит мне? Я молча принялся ходить туда-сюда. От моего кровяного давления, я уверен, взорвался бы любой тонометр.
Мне следовало бы применить другой подход. Он хотел поговорить, но только о том, что выбрал сам. Надо было дать ему это ощущение власти, которую он так хотел почувствовать. Каждое слово, каждая фраза, каждая его интонация, даже пропущенные через фальсификатор голоса представляли важные улики. Прошло время… целая вечность… И звонок вновь ударил в мои барабанные перепонки.
— Считай, тебе повезло, что я перезвонил! Еще одна такая выходка, и будешь слышать обо мне только от найденных трупов. Понял?
— Понял.
— Еще раз наши судьбы, наши пути пересеклись. Впрочем, с небольшим опережением в мою пользу. Почему так получается, что ты всегда приходишь позже?
— Я… я не знаю… Но наступит день, когда мы встретимся…
— Но я-то с тобой уже встречался! Или ты позабыл о бойне?
— Нет, конечно нет. Я просто хотел увидеть тебя собственной персоной. Рассмотреть твое лицо, понять, кто ты есть на самом деле, что скрывается за твоими омерзительными деяниями.
Хриплое кряканье.
— Омерзительными? И это меня ты считаешь палачом? Кто ты такой, чтобы говорить это мне? Что ты о себе возомнил?
— Я тот, кто преследует тебя, тот, кто до скончания дней будет являться тебе по ночам. Я тебя никогда не оставлю!
— Уж не знаю, кто к кому является ночью, но должен признаться, в последнее время я не слишком думал о тебе. Я был занят, если ты понимаешь, о чем я.
— Нет, не понимаю. Объясни.
— Перестань хитрить! Как тебе история с черной старухой? Неплохо, а?
— Я догадался, почему эта женщина наводила на тебя такой страх. Но на сей раз это ты опоздал.
Провалы тишины. Полосы колебания. Изменение голоса, теперь еще более грубого. Камнепад.
— Почему? Скажи — почему?
— Ты вскрыл ей черепную коробку, потому что не понимаешь природы ее знания. Что ты надеялся найти у нее в голове? Объяснение?
— Вопросы задаю я! Так чего же я, по-твоему, не знаю?
— Многого. Расскажи о моей жене, и я скажу то, чего ты ждешь.
Молчание. Потом…
— Ты блефуешь, — произнес голос. — Ты веришь в Бога?
— Не совсем. Нельзя сказать, чтобы Бог сильно мне помог.
— А в дьявола? Скажи, веришь ли ты в дьявола?
— Не более чем в Бога…
— А должен был бы… Ты правда ждешь, чтобы я рассказал о твоей жене? Если это может тебя утешить, она жива, но я думаю, если бы ты услышал, что я с ней сделал, то предпочел бы, чтобы она умерла…
Я не мог сказать, что испытывал: боль или облегчение. Но знал, я всегда знал, что Сюзанна жива. Но то, что он сообщил мне, имело эффект кинжала, давно погруженного в плоть, а потом повернутого, чтобы расширить рану. Октавой ниже голос продолжал: