Адское Воинство

Комиссар позвал Вейренка.

— В него пустили стрелу, когда он мочился. Вот смотри. — Адамберг встал перед унитазом, лицом к окну. — Они прицелились, рассчитав высоту окна, и попали ему прямо в горло.

— Черт возьми, Жан-Батист, но ведь окно забрано железным прутом, сверху и снизу от него остаются незащищенными два промежутка шириной в двадцать сантиметров. Так откуда могла взяться эта стрела? Кто-то выстрелил из лука, сидя перед окном? Дьявольщина, но ведь Эсталер должен был его видеть!

— Это стрела арбалета, мощная и крепкая.

Вейренк присвистнул, то ли от злости, то ли от изумления.

— Вот уж действительно средневековое оружие.

— Не совсем так, Луи. Судя по оперению, которое торчит из раны, я думаю, что это вполне современная стрела для охотничьего арбалета. Легкая, надежная, точно бьющая в цель, с оперением из бритвенного лезвия, вызывающим обильное кровотечение. Смертоносная стрела.

— Да, если можешь прицелиться, — сказал Вейренк, обойдя труп и прижавшись лицом к окну между железным прутом и косяком. — Посмотри, как тут узко, у меня рука выше запястья еле пролезает. Чтобы не попасть в прут, стрелку, помимо большого везения, было необходимо занять позицию меньше чем в пяти метрах от окна. Но там его увидел бы Эсталер. Свет уличного фонаря доходит как раз до этого места.

— Большого везения тут не нужно, Луи. Нужен только блочный арбалет с оптическим прицелом и прибором ночного видения. Из такого арбалета наш стрелок мог попасть в цель с сорока метров, даже с пятидесяти, если он мастер своего дела. А он наверняка мастер, раз у него такой арбалет. Но так или иначе, совершенно очевидно, что стрелок вышел из леса и занял позицию на опушке. Поскольку выстрел был бесшумным, он мог скрыться задолго до того, как легавые заметили бы, что случилось.

— Ты разбираешься в арбалетах?

— Я поневоле стал снайпером, когда служил в армии. Мне пришлось упражняться в стрельбе из всего, что стреляет.

— Как интересно, — обернувшись, сказал Вейренк. — Он переоделся.

Адамберг набрал номер Эмери.

— Кто?

— Мортамбо. На нем серая спортивная рубашка и такие же брюки. Зачем переодеваться, если безвылазно сидишь дома?

— Разве непонятно? Чтобы скинуть шмотки, в которых ты был в тюрьме. Эмери, я тебя разбудил? Двигай сюда, Мортамбо убили.

— С этим нельзя было подождать до завтра? — спросил Вейренк.

— С чем?

— С переодеванием.

— Черт возьми, Луи, да плюнь ты на это. Убийца ждал, когда Мортамбо придет отлить. Он пришел и встал тут прямо перед окном, при ярком свете, совершенно неподвижно. Идеальная мишень. Он упал, и никто ничего не услышал: ясное дело, это Владыка Эллекен сразил его, воспользовавшись своим старинным оружием.

— Да, старинным, но усовершенствованным, как для современного спецназа. Так ты сказал.

— Я не представляю, из какого другого оружия можно было сделать такой выстрел. Но эта штуковина весит больше трех килограммов, она почти в метр длиной. Даже если она складная, ее не спрячешь под пиджак. Стрелок должен был придумать заранее, где и как от нее избавиться.

— У кого сейчас может быть такой арбалет?

— Он есть у многих охотников. Это любимое оружие злостных браконьеров, потому что оно практически бесшумное. Официально оно называется «оружием для развлечения», шестая категория, разрешения не требуется. Стрельба из него приравнена к игре или к спорту. Ничего себе игрушечка.

— Почему ты не подумал об арбалете?

Адамберг долго смотрел на круглое оконце с разбитым стеклом и железным прутом посредине.

— Из-за стекла. Я думал, ни пуля, ни стрела не смогут попасть в цель, наткнувшись на это препятствие. Шансов на успех слишком мало, чтобы убийца решился стрелять. Но взгляни на стекло, Луи. Вот что мы упустили из виду.

В дом вошел Эмери. На его форменном кителе были застегнуты только две пуговицы.

— Мне очень жаль, Эмери, — сказал Адамберг. — Его застрелили из арбалета через окно. В туалете, когда он мочился.

— Через окно? Оно же забрано железным прутом!

— Стрела пролетела мимо прута, Эмери. И попала ему в горло.

— Арбалет? Но из него можно разве что ранить оленя с расстояния в десять метров!

— Смотря из какого арбалета. Ты позвонил в Лизьё?

— Да, они уже едут. Вся ответственность лежит на тебе, Адамберг. Ведь это ты руководишь расследованием. И убийство произошло, когда дежурили твои люди.

— Мои люди не могут разглядеть убийцу в лесу на расстоянии в сорок метров. И ты должен был предвидеть, что на Мортамбо могут напасть через это окно. Ведь это ты составлял список опасных мест в доме.

— Я должен был предвидеть, что кто-то выстрелит из арбалета через мышиную норку?

— Я бы сказал, через крысиную нору.

— Эта крысиная нора была закрыта толстым стеклом, которое заставило бы любую пулю отклониться в сторону. Ни один стрелок не пошел бы на такой риск.

— Посмотри на стекло, Эмери. Оно вылетело целиком, в раме не осталось ни одного осколка. На стекле заранее сделали надрез, чтобы оно могло выпасть даже при небольшом давлении.

— Поэтому оно не помешало выстрелу.

— Вот именно. А мы не разглядели у самой рамы царапину от алмаза.

— Да, но это не объясняет, почему убийца выбрал арбалет.

— Потому что это бесшумное оружие. Кстати, убийца хорошо знал дом матери Мортамбо. Тут повсюду ковровое покрытие, даже в туалете. Стекло упало и разбилось, не издав ни звука.

Сердито бурча, Эмери расправил примятый воротник кителя.

— Наши ребята обычно стреляют из ружья, — сказал он. — Если убийца не хотел поднимать шум, он мог бы надеть на дуло глушитель и выстрелить инфразвуковой пулей.

— Даже в этом случае был бы громкий хлопок. Примерно как при выстреле из пневматической винтовки двадцать второго калибра. А выстрел из арбалета никто не слышит.

— Ну, натянутая веревка, если ее задеть, все же издает какой-то звук.

— Но не тот, которого ждут и боятся. На таком расстоянии его можно принять за шелест крыльев большой птицы. И потом, арбалет — это ведь оружие Эллекена, верно?

— Да, — с горечью ответил капитан.

— Возьми это на заметку, Эмери. Выбор оружия был не просто технически безупречным, но также высокохудожественным. Верным исторической правде, исполненным поэзии.

— Когда застрелили Эрбье, в этом не было никакой поэзии.

— Наверно, с тех пор убийца усовершенствовал свой метод. Сделал его более изысканным.

— Думаешь, убийца отождествляет себя с Эллекеном?

— Не знаю. Одно могу сказать с уверенностью: из арбалета он стреляет прекрасно. Вот зацепка, с которой можно начать расследование. Навестить стрелковые клубы, просмотреть их членские списки.

— Зачем он переоделся? — спросил Эмери, глядя на тело Мортамбо.

— Чтобы избавиться от тюремной вони, — сказал Вейренк.