Адвокат Империи 7

Сегодня это место значительно преобразилось. Здесь явно кто-то произвёл небольшую перестановку — места стало больше. Тщательно ухоженные растения чуть сместили, открывая для людей больше пространства. А на круглом мраморном помосте, где в прошлый раз за столом происходил мой разговор с хозяином поместья, уже стоял главный целитель Империи собственной персоной.

Григорий Распутин встречал гостей с тёплой улыбкой на лице, держа в одной руке бокал с шампанским, а левую убрав за спину.

Он ждал, пока все займут свои места, чтобы начать речь. Дабы особо не отсвечивать, я встал рядом с Романом, оглядывая присутствующих и внутренне гадая, каким образом распределялись места в зале. Вот Лазаревы, вроде очень влиятельные и всё такое, а стояли чуть ли не позади всех. Нет, место живописное. Прямо рядом с растущими в фигурных кадках странными, но очень красивыми голубыми розами. Но всё-таки немного непонятно.

О, а этот тут что делает?!

— Ром, — тихо шепнул я.

— Чего?

— Глянь вон там. Слева от колонны стоят. Что здесь Штайнберг забыл?

Лазарев проследил за моим взглядом и нашёл глазами невысокого полного мужчину, стоящего рядом с довольно привлекательной женщиной и молодым, явно скучающим парнем. Гадать о том, кто это такой, тоже смысла не имело. Сходство со стоящим рядом с ним отцом налицо.

— Штайнберги с Распутиными родственники.

— Чего?

— Да не удивляйся ты, — улыбнулся Роман. — Там это родство в третьем колене. Один из предков Григория был женат на дочери Штайнбергов. Вот их и приглашают каждый год.

— Мда-а-а-а. Видимо, правы те, кто говорят, что в семье не без урода.

— Ты, главное, во весь голос об этом не кричи, — попенял мне Роман. — Но в целом да. У них сейчас всё довольно паршиво с финансами, а каким-то очень знатным родом они не были. Да и своей Реликвии, по понятным причинам, у них также нет.

Я с пониманием кивнул.

Эту особенность я знал прекрасно. Далеко не все аристократы обладали магической силой. Только самые старые и знатные роды. И на то имелось довольно много причин. И дело даже не в том — о чём мне рассказывал в своё время Лар, — что магические способности у людей со временем приходят в упадок или исчезают вовсе.

Тут сразу несколько факторов. Начиная с того, что, беря женщину замуж, обладатели Реликвии сохраняли свою фамилию, оставаясь в семье, и заканчивая тем, что аристократический титул можно было получить за определённые заслуги. Например, за военную службу. Как пример — очень многие вошли в списки аристократов после Великой Войны. Такие события всегда представляют собой невероятную возможность для проявлений как истинного героизма и стойкости духа одних, так и жадности и предприимчивости других.

Что характерно, скорее всего, награды они все получали, стоя плечом к плечу в одном строю. Но это уже частности.

В общем же и целом, получить титул и сопутствующие ему привилегии и всё прочее можно было разными способами. Да, непросто, но такая возможность имелась. Другое дело, что далеко не все из таких аристократов «выживали». Как пример, те же Штайнберги. Финансовое положение у них хромало на обе ноги, что я знал ещё со своего первого дела.

К счастью, с тех пор наши пути не пересекались, что иначе как благодатью я назвать не мог.

Ну и ладно. Мне с ними детей не крестить. Пришли и пришли. Бог с ними. Просто буду держаться подальше, что не самое плохое решение. Не то чтобы я боялся барона. Просто последняя наша встреча была так себе, а его благородие особой вежливостью не отличался. Зато, как я узнал позднее, был крайне злопамятен.

Гости тем временем заняли свои места, и Распутин начал свою речь.

— Спасибо всем, что пришли сегодня сюда, — произнёс глава самого известного рода лекарей Российской Империи. — Это традиция, которую наша семья поддерживает последние тридцать лет, и я рад, что и в этом году могу продолжить её…

Не скажу, что эта речь была какой-то скучной или же неинтересной. Просто она была… обычной. Ага. Это, пожалуй, лучшее слово, которое я мог подобрать. Распутин высказал уважение всем пришедшим, поговорил с полминуты о величии империи и императора. Упомянул необходимость стоять плечом к плечу рядом друг с другом, забыв о разногласиях, и не забывать, что именно мы, то есть они, аристократы — столпы, на которых держится величие империи. И так далее, и так далее.

Спорное, конечно, заявление. Кто-то поглупее мог бы, конечно, вылезти вперёд и нагло спросить, мол, а кто работает на фабриках и в больницах? Кто стоит у станков и учит детей в школах? Кто служит в полиции и армии? Что? Неужели аристократы всем этим занимались?!

Чушь, конечно. Вопросы, появившиеся от не самого большого ума. Да, они всем этим не занимались. Да, они были богаты. Очень богаты. По крайней мере, некоторые из них. И, как бы парадоксально это ни звучало, именно богатые аристократы увеличивали промышленную и экономическую мощь государства.

Времена, когда страна могла положиться исключительно на мощь Реликвий и тем самым диктовать свои условия, уже давно прошли. Закончились вместе с Великой Войной. На смену мощи магических сил пришли экономика и первые признаки того, что в моём мире называли тотальной глобализацией. Тут, в силу особенностей этого мира, ещё не дошло до того, что ни одна страна толком не могла существовать без своих соседей, но постепенно всё шло к тому.

А что касается самих аристократов, то именно они создавали огромное количество рабочих мест. Достаточно было посмотреть на того же князя Румянцева и немаленькую промышленную империю, которая совсем недавно стала ещё больше. Да хотя бы взять ту же больницу, которую спонсировали Лазаревы. Вполне возможно, что без их денег она не появилась бы вовсе.

Но в целом речь Распутина, если убрать из неё эмоциональную полемику, вышла какой-то… Ну, не скучной, нет. Пресной. Будто бы отработанной и сказанной уже не раз. Привычной.

Странно всё это.

— Ты чего? — тихо спросил Роман, заметив кислое выражение на моём лице.

— Если честно, ожидал чего-то большего, — пожал я плечами.

— При всём моём уважении к тебе, Александр, не слишком ли ты высокомерен? — усмехнулся он. — Попал на закрытый приём в высшее общество, а теперь стоишь и нос воротишь. Скучно ему.

— Ну прости, — всё так же тихо отозвался я. — Ты меня ценишь за то, что я подобострастно тебе мёд в уши лью? Или правду говорю?

Услышав мой вопрос, Роман улыбнулся.