Адвокат Империи 7

— Ром, при всём моём к тебе уважении, но я не думаю, что это ваше дело. Не подумай, что я хочу тебе нагрубить, но к вам оно не имеет никакого отношения.

— Я бы и рад тебе поверить, — сказал он, идя рядом. — Другое дело, что тут…

— Не только твои интересы? — предположил я.

— Вот. Видишь? Я всегда говорил, что ты поразительно догадлив.

— В стране слепых и одноглазый — король, — хмыкнул я. — Не сложно быть догадливым, когда ответ лежит у тебя на ладони.

— Так всё-таки?

— Ему потребовалась моя помощь. И предвосхищая твой вопрос, скажу сразу — ничего, что могло бы хоть как-то помешать фирме или вашей семье. Просто помог ему купить несколько картин подешевле.

— Купить картины? — не поверит мне Роман.

— Угу. У меня было примерно такое же лицо, когда я от него это услышал.

— Это с каких пор у тебя среди талантов затесались познания в живописи?

— С тех самых, когда для их приобретения требуется прижать того, кто их продаёт.

Я вдруг вспомнил тот день и задумался.

— Слушай, Ром, а Браницкий правда имеет отношение к детским домам?

— Правда, — ответил он. — Ему три заведения принадлежат. Туда берут в основном сирот погибших военных и тех, у кого родители служили в силовых структурах. Браницкий оплачивает их содержание, питание, обучение и всё прочее. Каким бы засранцем он ни был, но здесь всё честь по чести. Ребята в его домах живут получше, чем многие другие дети в стране.

Угу. Если так посмотреть, то он просто чудо. Прямо божий одуванчик. Только вот я не забыл о том, что сказал мне сам граф.

Выстрел в дальнюю. А вдруг попадёт? Тогда эти мальчики и девочки потом будут преданы ему до гробовой доски. Просто потому, что они выросли с осознанием того, что он был единственным, кто позаботился о них в тот момент, когда они остались абсолютно одни в этом огромном и холодном мире…

— Смотреть надо, куда идёшь! — резко произнёс неожиданно возникший на моём пути толстяк. Случилось всё настолько быстро, что я не успел сделать шаг в сторону, практически столкнувшись с ним.

Шампанское расплескалось из бокала, забрызгав его брюки, чем и вызвало взрыв негодования.

Выругавшись, барон Штайнберг стряхнул напиток с брюк и с нескрываемой ненавистью в глазах посмотрел на меня.

— Ты! — практически прошипел он.

— Я.

Кажется, что мой ответ взбесил его ещё больше.

— Просто поразительно! Похоже, что даже Распутины начали пускать сюда всякий сброд, — выплюнул он в мою сторону.

Ну вот. Опять. Хотел я спокойно провести этот вечер.

— Ну вас же они сюда пустили, — нагло улыбнулся я. — Чем я хуже?

Его и без того уже красное от выпитого лицо пошло пятнами.

— Ах ты поганый…

— Я на вашем месте следил бы за словами, — холодным голосом проговорил Роман, но меня подобное не устроило. Вот уж кого-кого, но меня точно защищать не надо.

— Бестолку, Ром. У его благородия могут возникнуть с этим значительные проблемы, — улыбнулся я. — Вечно норовит ляпнуть что-нибудь не то. Кому, как ни нам с тобой об этом знать.

— Ах да, — тут же подхватил мою мысль Роман. — Кажется, что-то такое там было. Не напомните ли нам, барон Штайнберг?

Штайнберг хотел было что-то сказать, но, похоже, что он ещё не настолько напился, чтобы грубить Роману. Ладно я. Что с меня взять? А вот устраивать скандал прямо тут, когда буквально в двух шагах от него ошивался почтенный граф Лазарев, он явно не захотел.

Эх, жаль, я не могу в этот момент чувствовать его эмоции. Если судить по его лицу, то там сейчас такой бешеный вихрь кружиться, что, должно быть, любо дорого взглянуть…

Так. Стоп. Я же не ощущал его. Но ведь Елена сказала же…

— Ром, у меня тут вопрос появился. У рода Штайнбергов есть Реликвия? — спросил я, когда пыхтящий от злости барон остался за нашей спиной.

— Нет, насколько я знаю, — ответил он. — Штайнбреги не имеют связи с изначальными обладателями дара. Они, так сказать, из появившихся позднее. А что?

— Странно… — протянул я, глядя в спину удаляющемуся барону.

— В чём дело?

— Ни в чём, — покачал я головой.

Понятное дело, что он мне не поверил. Но и обманывать я его не собирался. Просто не вижу смысла говорить это вслух. Роман не идиот и так прекрасно всё поймёт и…

Неожиданный резкий звук пощёчины и раздавшейся следом за ним выкрик оказались слишком выразительны, чтобы затеряться на этом празднике жизни.

Глава 5

Повернувшись на звук, я стал свидетелем довольно странной, если не сказать непонятной мне сцены, что происходила в каких-то считанных метрах от меня.

Ева Армфельт стояла, прижавшись спиной к одной из подпирающих потолок колонн, прижимая ладонь к пострадавшей щеке. А прямо перед ней возвышалась та самая альфарка, что пришла сюда вместе с Браницким.

— Такие выродки, как ты и твоя мать, позорят весь наш народ, — прошипела та, с отвращением глядя на испуганную девушку.

И замахнулась для того, чтобы ударить ещё раз.

Из толпы на противоположном конце зала тут же выскочил высокий мужчина во фраке.

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?!

Но ему банально было слишком далеко, чтобы успеть. Я уже и так прекрасно понял, кто он такой. Схожесть в чертах лица между отцом и дочерью было трудно не заметить.

А вот мне до нужного места было всего несколько шагов. Мои пальцы сжали её запястье, не дав нанести удар.

— Ты! — прошипела она, повернув искаженное в гримасе отвращения лицо в мою сторону.

— Я, — не стал спорить.

Подоспевший несколькими секундами позже отец тут же закрыл дочь собой от взбешенной альфарки, а по залу разнесся возмущённый голос хозяина приёма.

— Что здесь происходит?! — рявкнул Распутин, выходя к нам.

Впервые я увидел в его глазах то, что можно было бы с определённой долей уверенности назвать яростью. Оно и понятно. Похоже, что тщательно спланированный стройный приём начал постепенно разваливаться от неожиданных событий. И гостей, по чьей вине они происходили.

— Она посмела ударить мою дочь, Григорий! — практически прорычал граф Армфельт, прикрывая собой Еву.