Адвокат на час
Шрифт:
В трубке что-то зажужжало. Собеседник выдал какую-то длинную тираду. Вероника слушала, изредка кивая головой.
Антонина стояла, как провинившийся ребенок, и рассматривала замысловатый узор ковра под ногами. Надо же, ему столько лет! Будучи еще маленькой девочкой, Тоня стояла на нем, разглядывая непонятные загогулины. Мать читала ей очередную нотацию, а ей мерещилось, что крупный бутон посередине – это вовсе не цветок, а хищная пасть чудовища. Смешно сказать, она могла даже показать его зубы. Где теперь они? Ворсистое покрытие свежее. Краски ничуть не поблекли. Может, маменька знает какой-нибудь секрет? Говорят, что ковры чистят пеплом…
Дворецкая посмотрела на нее исподлобья и включила громкую связь. Бодрый мужской голос
– Конечно, обращалась. Дворецкая Антонина. Как я могу ее забыть? Очень милая женщина. Попросила подыскать несколько подходящих вариантов выгодного вложения средств в недвижимость за рубежом…
– А когда она собиралась оформлять свое приобретение? – прервала его Дворецкая.
– Оформлять? Сразу же, как получит деньги! – радостно заверил ее голос.
– И когда же это произойдет?
– Да очень скоро! Видите ли, она оформляет наследство и решила заблаговременно позаботиться о том, чтобы денежки оказались в надежном месте. Мудрое решение, вы не находите? Женщина, а как предусмотрительна!
– Безусловно. Кроме того, как ей повезло с наследством! – подхватила Дворецкая. – А она говорила, кто так вовремя умер?
– Как – кто? Ее мать!
– Да что вы говорите?!
– Да, именно. Старушка упокоилась в мире, царствие ей небесное, – излучал неукротимую энергию невидимый собеседник. – Так кем вы приходитесь счастливице?
– Матерью.
– Матерью. Ах, ну да, матерью… Какой еще матерью?
– Должно быть, той, которая, по вашим словам, находится в царствии небесном.
– ?!
– Что же вы замолчали? Вас смущает вопрос, откуда в раю телефоны?
Связь прервалась. Комнату наполнили гудки.
Антонина стояла, боясь пошевелиться. Она знала, что произошла катастрофа, но никак не могла постигнуть своей роли в ней. Ах, если бы кто-нибудь ей все разъяснил! Дворецкая молчала.
– Мама! – нерешительно окликнула дочь.
Вероника очнулась, черты ее исказились.
– Вон!!! – страшно закричала она.
Женщина повернулась и, как слепая, кинулась к выходу. Мелькнуло удивленное лицо горничной, идущей по коридору со стопкой чистых полотенец. Тоня бежала мимо нее, спотыкаясь и не видя, куда бежит. Слезы слепили глаза. Она не понимала, что происходит. Ноги сами собой понесли ее в комнату, где она могла броситься на кровать и наконец дать волю чувствам.
Конечно, Тоня не видела, что дверь одной из спален не прикрыта полностью. Она, оглушенная и отупелая, не могла заметить лица сестры, торжествующей и улыбающейся, как ликующий демон. Элеонора многое могла ей рассказать…
На следующее утро, не найдя на своем рабочем столе записки, Настя поняла, что Логинов все же заходил.
«Мог бы черкнуть хоть что-нибудь в ответ, – подумала она. – Наверняка обиделся. С ума сойти, мужчины бывают такими чувствительными! Кто бы мог подумать». Она набрала его телефонный номер. Он не отвечал. «Точно обиделся», – решила она и занялась своими делами, дав себе слово обязательно навестить коллегу в обеденный перерыв. Но получилась так, что, завертевшись в круговерти дел, Настя забыла о своем обещании. Она делала звонки, заезжала куда-то побеседовать с сотрудниками, растолковывала обязанности новой секретарше. Очнулась она от суматохи только ближе к вечеру. «Ой, что же это я?» – почувствовала она угрызения совести. Телефонный номер Логинова по-прежнему не отвечал. Несмотря на то что рабочий день уже кончился, Настя все же заехала в офис, надеясь застать Олега там. По пути она захватила маленький букетик цветов, в знак своего оправдания. Понимая, что выглядит немного нелепо, и предвкушая очередную шуточку своего друга, Дроздова бегом поднялась по лестнице. В коридорах уже включили дежурное освещение. Она вошла в знакомый зал, разделенный многочисленными перегородками, и, немного поплутав в стеклянном лабиринте, с бьющимся сердцем отворила знакомую дверь и вошла внутрь. Стучать не имело смысла. Было видно,
что хозяина нет и, по всей видимости, не будет. Вешалка была пуста, а на поверхности стола не было ни единого предмета. Куда-то запропастилась даже фотография брюнетки в рамке. Это последнее наблюдение несколько обескуражило Настю. В кабинете не было никаких признаков человеческого присутствия. Дух Логинова выветрился, словно он никогда здесь и не работал.«Что за чертовщина!» – удивилась Настя, потирая виски. Она подошла к столу и выдвинула один из ящиков. Пусто. Ни бумаг, ни папок. Только брошенная канцелярская скрепка как воплощение всеобщего запустения.
За спиной раздались шаги, и по стеклянным стенам заметался луч фонарика.
– Кто здесь? – раздался грозный окрик, и через минуту на пороге материализовалась фигура охранника. – Это вы, Анастасия Евгеньевна? – удивился он. – А я услышал шаги и решил проверить. Вы уже уходите?
– Да, я пойду, – отозвалась Дроздова. – Просто хотела забрать кое-какие бумаги у Олега Валентиновича, но опоздала. Загляну к нему с утра.
– В этом нет надобности, – смущенно кашлянул охранник. – Неужели вы ничего не знаете?
– А что я должна знать? – проговорила Настя, почувствовав внезапную слабость в коленях.
– Логинова сегодня уволили. Это было распоряжение Дворецкой…
«Уволили?! За что уволили?» – заметались в голове суматошные мысли. Но изводить охранника вопросами, на которые он сам едва ли знал ответ, Настя не стала. Она побрела к выходу, чувствуя, что вместе с кабинетом Логинова опустела и ее душа. Она шла по коридору, по которому столько раз проходил он, спускалась по лестнице, касаясь рукой перил, которых касался и он тоже. Как часто она слышала за спиной его энергичные шаги и неповторимый, всегда чуть насмешливый голос. Настя тогда и не думала останавливаться, продолжала идти вперед, незаметно замедляя шаг. Она слишком хорошо знала, что едва успеет дойти до поворота, как он догонит ее. Сладко замирало сердце, и она опять видела его медленную улыбку. Он небрежным жестом откидывал назад идеально ухоженные волосы и говорил что-нибудь подобающее случаю.
Логинов ушел. И если так распорядилась Дворецкая, назад он уже не вернется. Не помогут тут ни просьбы, ни личные взаимоотношения. Вероника единолично выносила решения и игнорировала чужие советы. С этим нужно было смириться…
Подходящей возможности поговорить с Дворецкой Насте в тот вечер не представилось. Вероника не спустилась к ужину, и кухарка унесла ей еду в кабинет. Место Антонины также пустовало. Похоже, в доме произошла какая-то очередная семейная ссора, в подробности которой Дроздова не была посвящена. Да, впрочем, у нее были собственные проблемы, и ее мало интересовало, что на этот раз не поделили мать с дочерью.
Зато Элеонора с ангельским видом сидела за столом, демонстрируя самое безмятежное расположение духа. Она не изводила прислугу придирками, а, отдав должное горячему блюду и десерту, пожелала всем спокойной ночи и удалилась к себе в комнату.
Влад елозил на своем месте, время от времени поглядывая на Настю. Было видно, что ему не терпится что-то ей сообщить. Но за столом оставался Пирогов. Он долго мучил свой бифштекс, потом бренчал ложкой в чашке с чаем. Наконец, промокнув губы салфеткой, он встал, тяжелым взглядом смерил Анастасию и отправился прочь. Влад едва дождался момента, когда кухарка, захватив пустые тарелки, уберется с глаз долой.
– Эй, ты! – жарко зашептал он Дроздовой. – А тебя отсюда скоро вышвырнут.
У Насти глухо заныло сердце. Конечно, не стоило так серьезно относиться к словам младшего отпрыска Дворецкой. Но у нее было странное чувство, что сегодняшнее увольнение Логинова каким-то образом связано с ней. В последнее время Вероника не принимала никаких серьезных решений, не посоветовавшись с ней. А тут уволила ее заместителя и даже не потрудилась сообщить Насте, в чем, собственно говоря, проштрафился ее «ценный работник».