Адвокат вольного города 2

— Поддерживаю, — без тени улыбки отвечаю я, фишек у меня столько нет, достаю наличные из кошелька.

— Поддерживаю, — Толяка ставит фишки. Интересно, он на свои играет или на деньги казино, то есть — Кукушкиной? Но игрок он матёрый, не думаю, что он намерен проиграть.

— Пас, — выбывает второй мажор.

— Пусть будет тысяча, — мерзко ухмыляется Рябинский и ставит наличные, которые выиграл накануне.

— Третий круг, — в гробовой тишине провозглашает крупье.

Все вокруг замерли. Сбоку от меня стоит Лещёв с полуоткрытым от волнения ртом, поодаль Кукушкина, она хранит молчание, на лице ни тени осуждения или радости. Формально, если не знать, что Толяка её работник — казино в этой партии и не играет, а только предоставляет стол.

Многие приходят в игорный дом не, чтобы поиграть самим, а что-то посмотреть. Ну что сказать, зрелище любопытное, а для тех, кто не делал ставки, ещё и бесплатное.

На третий круг первую ставку ставит индеец.

— Десять тысяч, — он лезет в карман и чуть подрагивающими пальцами отсчитывает почти всё что у него было.

— Принято, — кивает крупье.

— Пас, — мой голос хрипит, я выхожу из игры. Всё же мне участок нужен, а не карточная игра. Однако, маховик событий уже запущен.

— Принимаю и поднимаю, — веско отвечает Рябинский, — ставлю участок на Макарьевской изнанке, стоимостью двадцать тысяч. Прошу бумагу и ручку, напишу расписку.

— Кто-то должен подтвердить номинирование в этой стоимости, — бесстрастно качает головой крупье. — Причем этот «кто-то» тем самым обязуется выкупить это имущество по заявленной цене. Желательно, показав, что у него такие деньги есть, наличными или банковской распиской. Таковы правила казино.

Рябинский хмурится и обводит взглядом присутствующих, надолго задерживается на мне.

— Илларион, я могу тебе пару тысяч подкинуть в долг, по расписке, но твой участок не стоит двадцати, — вступает в разговор коренастый, в бардовом пиджаке мужик, похожий на «нового русского из девяностых», один из толпы, обступившей стол.

Рябинский густо краснеет.

— Он стоит двадцать, — стискивает зубы контрабандист.

— Принимаю ставку десять тысяч, — тем временем, говорит своё слово Толяка.

Сейчас на столе куча денег, целое состояние и единственный кто не сказал своё слово, это Рябинский, точнее сказать, у него нет десяти тысяч.

— Я напишу долговую расписку на двадцать тысяч… хорошо, хотя б на десять. Я в игре, я вас всех разделаю, — стиснув зубы твердит Рябинский. — Но мой участок стоит двадцать!

— Не стоит, — подаю голос я. — Вот заключение из Академии, Макарьевская изнанка закроет свой портал через шесть месяцев, на участке за двадцать лет добыто всё что можно.

Достаю сложенное вдвое заключение. Его хладнокровно принимает крупье, смотрит на хозяйку заведения.

— Откуда вы столько знаете про участок? — спрашивает меня Кукушкина тоном постороннего человека, а не как старая знакомая.

— Я хочу его выкупить у Иллариона Петровича, но только, конечно, не за двадцать. Я же основной прииск купил за два с половиной, а этот участок вообще технический, соседний.

— Он говорит правду, — подаёт голос задумчивая дама, поправляя очки. — У меня, знаете ли, навык…

— Навыки запрещено применять в игорном зале. Отойдите, будьте любезны, от стола, — хмурится Кукушкина и кивает крупье.

Тот, хорошо поставленным тоном, словно диктор на радио, читает заключение, которое мне дала Вероника Кондратьевна и по мере прочтения всем становится ясно что в своих оценках прав я.

— Вы готовы номинировать участок в двадцать тысяч? — спрашивает меня крупье. Глаза у него усталые, вечер долгий, ситуация изматывает даже его.

— Нет. Готов номинировать за четыре тысячи пятьсот рублей, — в горле у меня пожар, но я стараюсь говорить спокойно.

Крупье поднимает голову.

— Кто-то готов принять расписку господина Рябинского Иллариона Петровича, купца первой гильдии на двадцать тысяч рублей оплатив эту сумму наличными и выступив поручителем по такому долгу?

Все прятали глаза. Похоже его тут неплохо знали и деньги-то у него были, но выступать поручителем, это уж слишком.

Крупье переводит взгляд на Рябинского.

— Илларион Петрович, вы можете поставить упомянутый участок по цене в четыре с половиной по номинации Филинова, добавить имеющиеся наличные и занять, подтвердив ставку в десять тысяч, без подъема. Вы так же в любой момент вправе спасовать.

— Не надо мне рассказывать, я не ребёнок, — Рябинский играет желваками. Хмель из его головы выветрился, но он снова украдкой смотрит на свои карты и решается.

— Ставлю участок за четыре с половиной, ставлю всю наличность. Дмитрий, ты там мне обещал занять?

Спустя некоторое время на кон ложится расписка, касающаяся участка и занятные наличные. «Новый русский» получает долговую расписку.

— Трое в игре, ставки сделаны, вскрываемся, — голос крупье над столом звучит как приговор.

Глава 18

В тишине слышно, как гудит в дальнем конце зала муха. Кажется, к нашему столу перекочевали всё не занятые игрой люди и даже часть персонала.

Не сказать, чтобы это самая большая ставка за время существование казино. Говорят, тут когда-то проиграли полмиллиона в золотом песке из Якутии.

Моих на столе входной рубль, двести пятьдесят первой ставки и тысяча второй ставки. Остальное — чужое.

— Вскрываемся, — повторяет крупье спокойным уважительным тоном.

Индеец кладёт карты на стол — каре, четыре одинаковых, «на королях».

Рябинский радостно выдыхает и веско приземляет на стол свои карты. У него тоже каре, четыре одинаковых, но на тузах. Четыре туза, собранные вместе смотрятся весомо и, в какой-то степени, красиво.

Все переводят взгляд на Толяку. По лицу Рябинского понятно, что он уверен в победе, уверен, что Толяка блефовал и серьёзной карты у него нет.

Один из барменов подливает Рябинскому почти полный стакан односолодового виска. Виски ему понадобится, независимо от результата.

Толяка, не дрогнув ни одной мышцей лица кладет на стол свои карты. Пиковые: дама, валет, десять, девять, восемь. Флеш стрит, чрезвычайно редкое сочетание, мать его.

Я смотрю на пиковую даму и качаю головой. Пушкин он и в магическом мире Пушкин. Пиковая дама срезала все горячие головы.