Адвокат вольного города 2

— Но-но, нападение на сотрудника при исполнении! Я про язык спросила потому, что он мог со страху неправильно имя своё дать, а без документов его осудили как неустановленное лицо.

— Такой вариант я не рассматривал.

— Рассмотри. Но я тоже поищу.

— А если найдёшь, сможешь взять на свой контроль?

— Завершённое дело, по которому приговор вступил в силу?

— У прокуратуры есть право подачи надзорной жалобы и по истечении срока.

— Это только с санкции Губачевского… Не обижайся, но это за пределами моих полномочий.

— Понял тебя, рассматривать этот вариант как рабочий не буду. Но ты хотя бы сама посмотри, а то сдается мне, что оно шито белыми нитками.

* * *

Второго собственника, или точнее сказать, собственника второго земельного участка звали Земляникин Андрей Ильич.

Он занимался лесодобычей и без затей покупал участки, где сносил всё под корень, перевозил на свою лесопилку, а строевую древесину продавал как внутри Кустового, так и за его пределы. Деньги лопатой не грёб, но и не бедствовал.

Из-за того, что в Кустовом на бесконтрольное открытие порталов и размножение Изнанок смотрели, мягко говоря, сквозь пальцы, добыча такого простого ресурса как древесина была поставлена на широкую ноги и у Земляникина были большие просторы для творчества. К слову, лесодобытчиков в Кустовом было немало и среди самых богатых или известных он не состоял.

Его офис, если можно было так это место за городом обозначить, представлял собой отдельное здание близ лесопилки, построенное из каких-то странных деревянных щитов, возвышающихся среди грязи и деревянных обломков. Охраны на входе не было и искать босса мне приходилось, буквально дёргая все ручки дверей подряд.

Кабинет в центре второго этажа был распахнут, оттуда звучали раскатистые басовые песнопения, воспроизводимые патефоном.

— Тук-тук, — произнёс я и заглянул в большой и некогда со вкусом обставленный кабинет.

У стены стояло в полный рост чучело медведя, стоящего на задних ногах. Сейчас на лапу медведя была небрежно повешена широкополая шляпа, а его шкура была припорошена древесной желтой пылью.

Большой стол из цельного куска дорогого на вид дерева, стол совещаний, шкафы с текстурным вскрытым лаком деревом, тумбочка с патефоном, проигрываемая пластинка закончилась, прибор явно дорогой, потому что он сам по себе выключился и снял иглу с пластинки

На полу кое-где валялись личные вещи, скомканный свитер, папки с документами и какие-то коробки.

Два окна из пяти были открыты настежь и через них открывался вид на неработающую сегодня (хотя и странно, день-то рабочий?) лесопилку.

За столом совещаний спиной ко входной двери сидел какой-то мужик, одетый в дорогую дублёнку поверх рубашки, и поэтично смотрел в окно. Перед ним стояло серебряное блюдо, в центре которого вскрытая подарочная коробка с надписью «Водка Валуйская 'Люкс».

Сама по себе бутылка, ни много ни мало, полуторалитровая украшенная серебряными завитушками — стояла рядом и была пугающе опустошена на половину.

Работа юриста это много и далеко не всегда дружелюбных — переговоров.

Я обошёл стол таким образом, чтобы оказаться в поле зрения мужика.

— Андрей Ильич? — спросил я, потому что понятия не имел как он выглядит и не келдырит ли в его кабинете кто-то другой.

Мутные залитые кровью глаза сфокусировались на мне.

— Хххто? Кс. Пс. Пх. Кто вы лю… Лю… любезный! Вы любезный?

— Я адвокат Филинов Аркадий Ефимович. Нам надо поговорить.

— Аааа… Она уже адвоката прислала? Вот стерва!

— Кто она? Нет, Анрей Ильич, меня никто не присылал, я сам пришёл.

— Х… Хто пришёл?

— Я, Филинов.

— Да? С кем имею честь?

Етить твою мать.

— Со мной.

— А за-зачем? Ну… Зачем вы здесь, если она не присылала?

Значит какие-то факты его плавающий в спиртах мозг всё ещё воспринимает.

— У меня есть эликсир, он трезвит. Хотите? А то вы пьяны, адвокат! — выкатил мне хозяин кабинета, после чего чуть не упал, когда перестал упираться локтем в сгиб кресла, чтобы достать мне из кармана какой-то эликсир.

Я его поддержал, он заулыбался как ловкий фокусник и моментально выронил на пол какой-то флакон.

— Выпейте со мной! — заулыбался он. — Верите, я столько раз в своей жизни ходил на Изнанку, что меня совершенно не берёт водка! Я не пьяне… не пья… я не пьянь. О чем мы говорили?

— Я хочу выкупить у вас земельный участок.

— Где? Откуда вы?

— Мне нужен ваш участок на Макарьевской изнанке, за полторы тысячи рублей.

— Рублей, — повторил за мной он. — А я говорил, что не пьянею? Это из-за того, что всю жизнь работаю с деревом на Изнанке. Да, да, да. Ученые не могут дать объяснение этому факту.

Я промолчал, рассматривая подобранную с пола бутылочку.

— А выпейте со мной, адвокат?

Я обречённо кивнул, высвободил из бардака на столе две рюмки. Жаль, что простой воды нет.

— А откуда у вас такие мощные моторы для лесопилки? — спросил я Земляникина, чтобы отвлечь его внимание.

— Вы разбираетесь в пилорамах?

— У меня есть прииск.

— Где?

— На Макарьевской изнанке, — вздохнул я и прочитал этикетку бутылочки.

Там было написано: «Элексир для быстрого отрезвления дам и господ, на макрах третьего уровня и секретных китайских травах».

Сейчас проверим, что там за магия.

Земляникин ткнул пальцем в правую сторону длинного строения.

— Моторы фирмы Гейтса. Немецкие, три. Но все три разные. А давайте выпьем за мою лесопилку, она не уйдёт от меня как эта… стерва!

Я налил ему в рюмку эликсир, а себе плеснул капельку водки.

— Выпьем, Андрей Ильич, если вы согласитесь продать мне участок за полторы тысячи рублей.

— Где участок?

— На Макарьевской Изнанке.

— У меня есть там участок?

— Пьём, — вздохнул я, подал ему рюмку, мы чокнулись и выпили.

— Гадость какая, — он дернулся всем телом, — по вкусу как мой эликсир.

— Андрей Ильич, мне надо чтобы вы чуточку протрезвели. И поговорить про участок.

— Не буду трезветь! Я развожусь. Двадцать два года в браке, и она теперь требует развода.

Он действительно трезвел. Я налил ему ещё эликсира.

— Меня Аркадий зовут.

— За знакомство.

Следующие полтора часа протрезвевший и обратно неторопливо напивающийся Земляникин рассказывал историю своей жизни в эпизодах и историю своей ссоры с женой, спровоцированной невинной (по его словам) интрижкой на стороне.