Адвокат вольного города 8

Лещёв с каменным лицом эту отписку прочёл.

— Адвокат истца, Вы получили возражения?

— Да, Ваша честь!

— И что Вы, как его… думаете?

— Я полагаю, что мой оппонент не разобрался.

— С кем? Тьфу, с чем?

— Давайте обратимся к решению Головиной.

— Ну, давайте, давайте обратимся, — в деле была копия решения, так что судья быстрее всех его открыл. — Что Вы тут хотите увидеть?

— Решение, что самое важное, не имеет для нашей стороны преюдициального значения.

— Ишь ты, слова какие умные. А Вы знаете, Денис Михайлович, что кодекс не содержит слова «преюдициальный»?

— Не содержит, — легко согласился он. — Но судебная практика этот термин использует уже почти сто лет.

— Ладно. Ну, не имеет и что?

— А то, что мы не должны его исполнять. И, в любом случае, по тексту решения Головиной она отказала банку по процессуальным основаниям.

— То есть… — тоном старого учителя, который хочет услышать от ученика верный ответ и правильные слова, подтолкнул его к продолжению мысли Лещёв.

— То есть судья в судебном акте не делала вывод, что долга нет, что никто никому ничего не должен, а только указала, что в конкретном использованном банком порядке и при этих вводных банку отказывает. И не во взыскании как таковом, а в выдаче исполнительного листа на третейское решение.

— Ну да. Что Вы на это возразите, Аркадий Ефимович? — он перевёл на меня взгляд.

— А то, что мы возражаем категорически и просим это отразить в протоколе.

— Мы отразили? — покосился на секретаря судья. Тот кивнул гривой.

— Да, надо выносить, — негромко продолжил я.

— То есть? — поднял бровь Лещёв.

— Ну, удовлетворять в полном объёме, — одними губами сказал я.

— Кхе. То есть, Вы об этом… Голубчик, — он обратился к представителю банка, который всё это время прикидывался ветошью и старался не шевелиться, чтобы не обращать на себя внимание, и чтобы, что самое главное, его не спросили. Точь-в-точь троечник на уроке (двоечник не боится, боится троечник или не подготовленный «хорошист»).

— Да, да, Вы. Отнесите-ка пожалуйста вот эту папку моей помощнице в девятый. Скажите, что сто сорок восьмую будет переквалифицировать в сто девяносто девятую. Запомните? Возьмите уж, сделайте милость.

Секретарь от того, что судья «напряг», причём прямо во время судебного не работника суда, а представителя, слегка удивился, но не мы с Сотниковым. Судья просто хотел на время убрать из кабинета постороннего, то есть того, чьим ушам он в конкретной ситуации не доверял.

Дверь за представителем банка закрылась, судья, который провожал его с фальшивой улыбкой на устах, повернулся к нам, резко изменившись в лице и нахмурив брови:

— Так вы об этом в, прости Предок, кулуарах говорили? М? Вы хотите, чтобы я вынес решение не в пользу стороны Филинова, а против?

— А тут нет стороны Филинова, Ваша честь. Да, просим вынести решение, удовлетворить требования по самую плешь.

— А отчего так?

— Взаимозачёты между большими семействами, а Мещеряков вообще из страны сбежал, в Испанию.

— Ну что, там тепло…

Дверь открылась, представитель банка вернулся с полной растерянностью на лице и жалобно промямлил:

— Ваша честь, а там в девятом заперто, я спросил в соседнем, они говорят «она вышла по процессуальному вопросу».

— В туалете, значит.

— А пока ходил, в голове все цифры перемешались. Простите…

— Ну ладно, ладно, ничего страшного, голубчик. Присаживайтесь. Возвращаемся к рассмотрению дела. Гм. Так вот, суд спрашивает стороны о возможности перехода из предварительного в судебное прямо в этом заседании. Мнения, возможно такое? Истец?

Менее чем через полчаса, соблюдая процессуальный порядок, суд вынес решение, которым лишил Мещерякова его недвижимости. Решение, конечно, должно вступить в законную силу, время на обжалование должно истечь, однако процесс запущен настолько сильно, что остановить его он скорее всего уже не успеет.

* * *

С мрачным удовлетворением человека, совершившего месть, я вышагивал к месту встречи со своей бригадой народного гнева.

Полицейские и военные согласились на моё предложение в полном составе, но сейчас, спустя пару дней, нужно утрясти ещё несколько вопросов.

— Здравия желаем, Ваша светлость! — они были построены в некий аналог шеренги, а докладывал мне командир, в майорской форме.

— Вольно! — кивнул я. Не люблю весь этот строй и порядки как на плацу, чувствую себя неуютно.

Я прошёлся и поздоровался со всеми за руку.

— Уважаемые бойцы. Давайте сразу к вопросу, почему мы тут?

Цитировать всякие фильмы из моего мира, стандартную фразу «знаете, почему я собрал вас всех здесь?» после истории с Вьюрковским не стал, постеснялся.

Мой отряд помалкивал, пока я формулировал мысль.

— Я наследник графа Вьюрковского, как вы должно быть знаете. И среди прочего унаследовал его резиденцию в городе. Собственно, она тут, неподалёку.

И мы пошли, дружною толпой, в гости ко мне же.

Я не импровизировал, возле особняка дежурила тройка китайцев и, по соседству, Джо с машиной. Ну сказать, чтобы Джо по каким-то причинам вдруг перестал быть китайцем, просто те трое не будут отсвечивать, а Джо прямо звезда, сейчас зажжёт.

Я чуть вышел вперёд, со мной поравнялся один из боевиков триад и пробормотал так, чтобы я услышал:

— Никого нет, вокруг чисто, ворота заперты.

Я подтверждающе кивнул, а китайский докладчик сменил направление, словно был случайным прохожим.

Особняк был небольшим и Вьюрковский в нём особенно не тусовался, не любил он город. Но каждому Владетелю было по обычаям положено иметь жильё в городе и в основном оно было шикарным, дорогим, предназначенным для выездов в город, праздников и разгула.

Вьюрковский был бирюк, традицию соблюдал, но по словам Тайлера, бывал тут редко и никаких пьянок с привлечением посторонних не устраивал.

К дому прилагался слуга с полным набором ключей и представлением о том, что тут где у него было. Однако этот самый слуга, не знаю, что там у него в голове, но после смерти барина взял и сбежал. Во всяком случае китайцы считали, что дома никого.