Афанасий Никитин. Время сильных людей

— Хорошо дела, значит, идут? — спросил Мишка, прикладываясь к кружке с хмельным медом, которая будто сама собой появилась у его локтя.

— Не жалуюсь. До Петрова дня думаю забор переделать, а к Спасу яблочному, наверное, домом займусь, чтоб до снега успеть, а то покосился что-то. Поднять надо да бревна иные заменить. Подгнили. Ну, и крышу подлатать к зиме, как без этого?

— Весь в делах, заботах. Не узнаю былого Афоню — странника и балагура, — покачал головой Михаил.

— Да, другим стал Афоня. — Афанасий с хрустом разгрыз куриный хрящ. — Ответственность на мне, семья. За них беспокоиться должен, а не с котомкой босяцкой по миру колесить.

— Зачем с котомкой-то? Вон, на меня посмотри, разве ж я на босяка похож? — удивился Михаил.

— Ну, ты… — протянул Афанасий. — Ты всегда другим был. Не таким, как прочие купцы. Говорят, секрет у тебя есть.

— Правда, есть у меня секрет, — хитро глянул на Афанасия Мишка, прихлебывая хмельной мед. — Да только не заклинание какое или амулет. Ты про меня глупостей не думай. Христианин я, с колдунами да ведьмами не знаюсь. — Он нарочито размашисто перекрестился.

— Да пусть хоть и не глупости, не поделишься же все равно, — сказал Афанасий, а сам мимо воли подался вперед, смутно на что-то надеясь.

— Да зачем тебе? Ты вон осесть решил. Хозяином заделался домовитым.

— И то верно, — выдохнул Афанасий и откинулся назад.

— Хотя… — задумчиво протянул Мишка.

— Что хотя? — встрепенулся Афанасий.

— Да понимаешь, есть дело одно, но, боюсь, не справлюсь я с ним в одиночестве.

— Велика новость, — ухмыльнулся Афанасий, отправляя в рот щепоть квашеной капусты. — Сам Михаил сын Петров себе товарища в дорогу начал подыскивать. Свет белый перевернулся. С чего бы так?

— Не то чтоб перевернулся, но изменилось многое, — помотал головой изрядно захмелевший Михаил.

— Так ты что ж, меня с собой зовешь? Правильно я понимаю?

— Не пущу! — раздалось от двери. Мать влетела в горницу и загородила собой дверь. Подслушивала, значит. — Не пущу!

— Да полно, мама, мы ж просто так… — начал Афанасий. — Беседуем…

— Не пущу! — повторила она. — Девки, сюда идите, просите брата.

Сестры, как будто ждали в сенях, вбежали и бухнулись на колени. Зарыдали на два голоса, молитвенно протягивая руки.

— А ты, Михаил, уходи, нечего его смущать. Только покой обрел человек, — продолжала мать грозно.

— Э… Да я…

— Замолчи, постылый, вон из дома!

Михаил поднялся на нетвердые ноги, пошарил глазами по горнице, припоминая, где оставил саблю. Афанасий тоже встал, с проворством, давно забытым его грузным телом.

— Погоди, Михаил, сядь. А вы замолчите, дуры! — рявкнул он так, что испуганные сестры вмиг умолкли. — И вообще, прочь отседа, не видите, мужчины разговаривают.

Сестры опрометью кинулись вон. Мать постояла еще, сверля Михаила ненавидящим взглядом, потом тоже развернулась и ушла, гордо подняв голову. Дверь за ними закрылась.

— Озверели бабы, — перевел дух Афанасий. — Совсем потеряли стыд. А вот теперь и поговорить можно, — уселся он обратно, весьма довольный собой. — Так что за дело-то?

— Дело, оно как бы и не одно, из нескольких состоит.

— Выкладывай уж, не томи.

— Слышал ты, небось, что из Москвы в Ширван [8] возвращается посол, сиятельный Аслан-бек с большим караваном.

8

Ширван — историческая область и государство в Закавказье, на западном побережье Каспийского моря, простирался от Дербента на севере до дельты Куры на юге. В настоящее время часть территории Азербайджана.

— Говорят на базаре. И что?

— А то, что холодает в тех землях, шкура зверя убитого по цене идет немалой. Если тут товар взять да по Волге до моря Дербентского [9] спуститься, многих денег выручить можно. Тогда ты к Покрову дню не то что старый латать — новый дом возводить начать сможешь.

— И что, никто про это не догадывается? Никто с караваном не идет?

— Многие купцы догадываются — и московские, и ростовские, и ржевские, и ярославские. Да не многие знают, когда Аслан-бек в путь тронется. А без каравана большого трудно по Волге пройти, разбойники в низовьях страх потеряли совсем. Не то что на суда одинокие, на флотилии нападают. Потому и мягкая рухлядь [10] в цене растет.

9

Каспийское море.

10

Пушнина (устар.).

— А ты, что ль, знаешь день отправления?

— Знаю. На днях, почитай, потому быстро надо струг ладить, затаривать по самые борта да в Нижний гнать, встречать там посольский караван.

Афанасий опять повесил кудлатую голову.

— Да что с тобой, Афоня? — увидел его печаль Михаил. — Что за кручина?

— Чтоб струг ладить да товаром наполнять, денег нужно немало, а у меня их нет.

— Так в долг можно взять, я похлопочу, выделят тебе денег без процентов, а как вернешься, так сразу и отдашь.

— А что я в залог оставлю?

— Так лавка у тебя есть. Она не то чтоб золотые горы сулит, но твердый доход, коий просчитать можно вперед, обеспечит. Под такой залог многие одолжить согласятся. И я бы дал, да поиздержался дорогами, сам на бобах. За счет поездки той тоже рассчитываю дела свои поправить.

— То есть в доле будем?

— Как есть в доле. — Михаил широко перекрестился, как бы подтверждая эти слова.

— Хм, заманчиво. — Глаза Афанасия загорелись алчным блеском. — Только вот зачем я тебе понадобился? Ты ж такое пустяковое дело можешь и без меня провернуть. И денег тебе, небось, быстрее дадут, чем мне. И больше.

— Да видишь ли… — Михаил замялся, не зная, с чего начать.

Афанасий заметил, что мягкость языка и пошатывание — напускные, и его приятель абсолютно трезв.

— Подозревать меня начали разные люди, что не совсем я купец. Один езжу, товара с собой мало вожу. Не похож. А ежели большой ватагой отправимся, да с грудами товара, подозрительность их ослабнет авось. Вот я на твою жилку купеческую, на сердце непоседливое и понадеялся.

— По делу подозревают али зазря? — поинтересовался Афанасий.

— То не важно, — отмахнулся Михаил. — Так пойдешь со мной?

— Соблазн велик. — Афанасий задумчиво потеребил бороду. — Да погоди, не лыбься. Давай еще раз проговорим все. Ты помогаешь мне денег раздобыть на новый товар, мы нанимаем струг, загружаем его, идем до Нижнего, там присоединяемся к каравану Аслан-бека, плывем до Ширвана. Там продаем все подчистую и обратно. Так?

— Вроде того.

— А как же мы обратно пойдем? Без каравана? Разбойников там много, да и ордынцы пошаливают.