Афера. Роман о мобильных махинациях

Картье молча достал из кармана ту самую, подобранную им внизу гранату:

– Держите ее за руки, вон провод валяется какой-то, возьмите, стяните в локтях, не давайте упасть, подведите к окну и поверните лицом на улицу. Смотри в небо, сука. Последний раз его видишь.

Солдаты молча выполнили его приказ. Снайперша поняла, что это конец и чуда уже не случится. В последние мгновения перед смертью ее оцепенение прошло, она уже больше не кричала, только сказала вот что:

– Будь ты проклят, сержант. Желаю тебе подохнуть так, что люди после долго еще будут тебя проклинать и пугать детей твоим именем. Будь ты проклят, – повторила.

– Помолись на лету, если успеешь. – Он оттянул ей трусики сзади, кинул в них готовую разорваться гранату и сильно пнул снайпершу берцем в спину. С жутким воем она вылетела с девятого этажа. Между третьим и четвертым раздался оглушительный взрыв…

… – Ах ты! – Картье очнулся от невыносимой боли, из глаз текли слезы, лицо ныло, носа же своего Виктор и вовсе не чувствовал.

– Ничего, все нормально, поболит немного, зато будешь нормально дышать и не превратишься в урода, – как мог, успокоил его доктор. – Иди вон туда, в коридор, посиди там. Скоро легче станет, и я тебе укол сделаю.

– Вот садюга, – выругался Картье сквозь слезы, которые текли без остановки, – заставил меня вспомнить все, реаниматор хренов.

Доктор ничего не понял, подумал, что это бред, вызванный шоком, и только рукой махнул. Картье получил свой укол и поплелся восвояси. В машине, запрокинув голову и прижимая к носу сложенный в несколько слоев бинт, он обратился к шоферу:

– Андрей, ты же охотник?

– Есть немного, – следя за дорогой, ответил шофер. – Редко получается, но иногда с мужичками выбираемся.

– У тебя и ружье есть?

– «Сайга-12 С», длинноствольная, 12-й калибр. А что? Милое дело с ней. Восьмизарядка, оптика на ней армейская. Конечно, немного тяжелая и приклад убогий, но я там доработал как смог. А потом это ведь тот же «калаш», все просто и безотказно работает. Мощная опять же, дальнобойная.

– Молодец, – похвалил Картье. – А далеко у тебя она?

– «Сайга»-то? Дома…

– Слушай, мне надо стресс снять, пострелять в тихом месте. Просто хочу бутылок наставить, банок набрать консервных и как следует погрохотать. Так, чтобы оглохнуть, знаешь? Дай-ка ты мне свою штуковину на пару дней.

Шофер замялся:

– Виктор Иванович, как же я могу? Это же оружие, номерное, на меня записано. А случись что…

– Тебе у меня работать надоело? – с интонацией заправского иезуита спросил Картье. – Или я на клоуна похож? Что должно случиться-то? Сказано тебе: постреляю и верну.

– Ну хорошо, – покорно согласился шофер. – Тогда завтра, что ли?

– Зачем же завтра? Давай сейчас. А патроны у тебя есть?

– Дробь мелкая – штук десять, может, наберется. И пару штук картечи есть. Больше ничего.

– Успеем еще в магазин. У тебя разрешение на нее и паспорт с собой? Дробь не пойдет, надо пулевых взять побольше, чтобы в сторону ничего не улетело. – Картье нахмурился. – Все только в цель…

В магазине «Стрелок», что на проспекте Мира, Картье при помощи шофера скупил весь имевшийся запас пулевых зарядов 12-го калибра, около четырехсот штук. Подъехали к дому. Картье взвалил на плечо «Сайгу» в чехле, взял из салона пакет с патронами, сказал, чтобы водитель забрал его завтра утром, пораньше:

– Поедем в область, я там знаю заброшенный песчаный карьер, вместе и популяем, – успокоил Картье шофера, и тот облегченно вздохнул, поверил, уехал.

А Виктор поднялся к себе в квартиру, ссыпал патроны в рюкзак, прихватил ружье и поехал в гости к Вадиму…

5

Лена никогда прежде не смотрела телепередач о криминальной жизни, они почти вызывали у нее тошноту. Но в тот вечер ее словно что-то заставило задержаться на канале, передававшем заставку оперативного выпуска «Хроники происшествий». На экране появился ведущий с напряженным лицом, он начал говорить, и весь остальной мир для Лены вмиг перестал существовать, ограничившись губами этого ведущего, произносящих фамилию ее Вити, Витечки…

– Как стало известно, крупный бизнесмен Виктор Картье сегодня, около двух часов назад, застрелил сожителя своей бывшей супруги, легко ранил ее саму, вышел из квартиры и, убив водителя машины, припаркованной во дворе, приехал во двор жилого дома неподалеку от Смоленской площади, проник в одну из квартир на двенадцатом этаже и вот уже долгое время ведет прицельный огонь по прохожим и автомобилям, проезжающим по Садовому кольцу. Учитывая, что в момент начала стрельбы на Садовом кольце движение в обе стороны сильно затруднено, то число жертв бизнесмена Картье может быть огромным. Как вы можете видеть, люди в панике выбегают из своих автомобилей, район Смоленской площади сейчас перекрыт, везде дежурят усиленные наряды милиции.

– Мама! Мамочка! – Лена стремительно одевалась, не имея еще в голове четкого плана действий. – Да что же это! Господи!

Ее завернули еще на Бережковской, объяснили, что дальше проход и проезд перекрыты, идет контртеррористическая операция.

– Да я ему жена, понимаете вы! – заорала Лена в лицо отшатнувшемуся милиционеру. – Дайте мне с ним поговорить, он сдастся!

Милиционер сразу куда-то ее потащил, она не сопротивлялась, вскоре очутилась в милицейском автобусе, где ее принялись расспрашивать, но она только твердила, чтобы ей дали с ним поговорить.

– Да невозможно это! – крикнул вконец измотанный и нервный милицейский полковник. – Сотовая связь вся перекрыта в этом районе, а телефонную линию к дому мы тоже обесточили, так положено в таких случаях.

– Тогда зовите сюда телевизионщиков, – в тон ему ответила Лена, но он только отмахнулся:

– Никого я никуда звать не собираюсь. Сейчас узнаю, что там с заложниками и…

– Заложников вроде нет, в квартире пусто, он один, – протрещала рация на столе у полковника.

– Штурмуйте квартиру, с богом. – Он положил рацию в нагрудный карман, и она торчала оттуда, словно рука с указующим перстом.

– Чего только не бывает, – глядя на нее, сказал офицер. – Что ж у вас муж-то такой нервный, гражданка? Столько людей на тот свет отправил… За что? В чем люди-то виноваты?

– Это я во всем виновата, – опустив голову, ответила Лена. – Он без меня не мог, а я от него ушла. Нельзя с любимыми расставаться.

– Кино какое-то, – недоверчиво хмыкнул полковник, и тут же рация отозвалась коротким, неразборчивым словом.

– Ну вот и все, – устало прокомментировал он, – кино кончилось. Идите, гражданка, теперь домой. Больше ничего интересного уже не будет.