Аферистка

Конечно, когда по окончанию школы этот непоседа надумал махнуть аж в столицу, чтобы поступить там в соответствующее его задаткам учебное заведение, никто не сомневался, что он своего добьется. Но более других от такого развития событий проигрывала Надежда Рухлякова. Она загрустила сразу, как услышала от матери, что Юрий переписывается с московскими музыкальными училищами, — тетка Варька работала на почте и знала, кто куда посылает открытки и откуда получает корреспонденцию.

— Поедет отсюда твой избранник и забудет о нас, — сказала она дома дочке. — Кто мы такие по сравнению со столичными штучками, певуньями, как и он?

— Что же делать? — растерялась девушка. — Как быть?

— Совет один: чтобы не чувствовать себя брошенкой, лучше самой дать ему отставку.

И вот только здесь, на каменке, девушка поняла, убедилась по своим предчувствиям, что мать права. Надежда посмотрела на Юрия и со жмущей болью в сердце как бы увидела его в другой обстановке, не здесь, а где-то далеко, в замечательном мире, где есть большие аудитории с высокими потолками и огромными окнами, где чуть слышно звучит спокойная, ненавязчивая музыка и раздаются сдержанные голоса людей. То ли от него струилась какая-то не замечаемая раньше необычность, то ли излучалась его мечта и, пружиня прозрачной материальностью, отдаляла его от этих мест, людей и событий? Неизвестно, но сейчас он перестал вписываться в существующую реальность. В самом деле, эта нетронутая первозданность забудется им в шуме и гаме города, а вместе с нею забудется и какая-то там Надежда — троечница, считающая за счастье работать после школы у матери на почте. Еще хорошо, что тетка Мария Сударская идет на пенсию и там освобождается место. А то пришлось бы в колхоз проситься, на свекольные грядки.

— Чего ты молчишь? — спросила Надежда.

— А о чем говорить, когда вокруг такая красота? — не отводя глаз от мглистой дали, ответил Юрий.

— Чувствую, что скоро ты уедешь, — сказала она, — и больше мы не побываем здесь. Насматривайся, пока есть время.

— Побываем еще, — растягивая звуки, возразил Юрий. — Я же буду приезжать.

— Может, и так, но кто тебя будет ждать…

Мальчишка провел взглядом кобчика, барражирующего над недалеким холмом, — тот охотился на мышей. Затем сдвинул фуражку на затылок и улыбнулся небу. Минуту спустя вздохнул почти по-стариковски, повернулся к девушке.

— Ты только в первый год замуж не выскакивай, хорошо?

— Почему именно в первый?

— А потом убедишься, что между нами ничего не изменилось, — сказал Юрий. — Конечно, пока я не получу образование, о женитьбе говорить нечего, но сразу после этого я тебя заберу отсюда. Веришь мне?

— Дело не в моей вере.

— А в чем?

— В том, что домашняя думка в дорогу не годится. Разве все в далеких краях будет зависеть от тебя одного? Нет уж. Забудь обо мне.

— Так есть прямо сейчас забыть? — попробовал перевести этот разговор на шутку мальчишка.

Уверившись, что Надежда приняла какое-то твердое решение, он выругал себя: надо было своевременно известить ее о намерениях, поделиться планами на будущее. Теперь она обо всем узнала от матери и, конечно, перестала верить ему. Отрицать то, что он готовится уехать отсюда, неразумно, уверять, что собирался посоветоваться о своей учебе и почему-то не посоветовался, — поздно, а клясться в преданности еще каким-то способом он не умел.

— Отвези меня домой, и покончим с этим, — заупрямилась девушка. — Я тебе все сказала. Разные у нас дороги.

— Садись, — резко бросил Юрий и ударил ногой по заводному рычагу мотоцикла, одновременно поворачивая ручку газа до упора.

Он резче обыкновенного вскочил на мотоцикл, подождал, пока усядется Надежда, и рванул с места. Дорога домой показалась длинной, так как в ее конечной точке не было ни ожидания, ни надежды. У ворот мальчишка задержал Надежду, примеряясь к спокойному продолжению разговора.

— Я должен был тебе сразу сказать, что собираюсь учиться дальше, — он взял ее за руку и крепко держал, заглядывая в глаза. — Но, во-первых, думал, ты и сама это понимаешь, а во-вторых, не хотел распространяться раньше времени, хотел сначала определиться, куда податься. Извини и не думай плохого, — тем не менее он видел, что его слова не оказывают на Надежду нужного впечатления, поэтому продолжил: — Ты имеешь основания сомневаться. Дескать, скрывал свои планы… Только я не скрывал, а не информировал о них раньше времени, вот и все.

Надежда попробовала выдернуть руку.

— Подожди, — придержал ее Юрий. — Хорошо, сделаем так. Я принимаю твой вызов, а ты учти мою просьбу и в ближайший год не выходи замуж. Примитивные девушки часто так поступают: выскакивают за любого подвернувшегося назло бывшему парню, а потом всю жизнь мучаются и жалеют. Не повтори их ошибки.

— Ты хочешь, чтобы я в девках засиделась?

— Не хочу. А ты хочешь, чтобы я при своем таланте остался неучем, темным чурбаком?

— Не хочу…

— Ну вот. Пойми, я не влюбился бы в обычную девушку, — чуть успокоившись, вздохнул Юрий. — Ты у меня не дурочка какая-нибудь, чтобы нерассудительно поступать. Итак, договорились?

Надежда покорно кивнула и молча пошла в дом.

2

Видно, не просто складывались дела у Юрия Вспышкина с поступлением на учебу, потому что весь август от него нечего не было слышно: поехал и как пропал. Может, мало помогали рекомендации, которыми он запасся из школы и районо, гарантийные письма из сельсовета и колхоза, о том, что для него здесь будут держать вакансию художественного руководителя поселкового клуба, пока он не выучится. А может, как раз они и помогли. Как бы там ни было, а в сентябре он в конце концов приехал домой уже студентом Государственного музыкального училища эстрадно-джазового искусства.

— И чего же тебя на этот джаз понесло? — встретив его, когда он шел со станции в село, спросила классная руководительница Полина Карповна. — Зачем нам в селе джаз?

— Это просто училище так называется, — посмеиваясь, объяснил Юрий. — А я поступил на факультет эстрады, получу специальность «руководитель эстрадного коллектива». Это и хором можно руководить, и отдельными вокалистами. Плохо не это.

— А что? Жить там негде?

— Нет, общежитие есть, даже в хорошем месте. Просто учащимся этого училища не дают права на отсрочку от армии. Придется из-за армии прерывать учебу.

— Ну, ты же, будучи студентом музыкального училища, не попадешь служить, например, в строительный батальон! — логично рассудила учительница.

— Это правда. Единственное утешение, что где-то буду играть в военном оркестре, — согласился Юрий. — Но жалко терять время.

Дома он застал невеселую картину: бабушка старела и слабела; отец болел, и никто не знал, чем ему можно помочь, так как в больницу Василий Прокопович обращаться не хотел; а мать разрывалась между ними, тянула всю домашнюю работу на своем горбу.

За дни, пока Юрий был дома, он успел ощутимо помочь ей по хозяйству, убраться с огородом, приготовить к зимовке дом: перестирать занавески и скатерки, высушить и почистить ковровое покрытие пола, достать с чердака, перемыть и поставить двойные рамы на окна, кое-что подкрасить, что летом облупилось, и разное другое.

А вечерами они с мамой беседовали на пару, засиживаясь до ночи на ступенях веранды, планировали, как оно у них все будет дальше. Мама плакала, что нет денег для сына даже на первое время, все израсходовала на лекарство для Василия Прокоповича.