Афганская война глазами военного хирурга

— Я закончил. Благодарю за внимание. Можете похлопать. Хорошая у нас техника?

— Да, — одновременно ответили врач и фельдшер. Они дружно и громко похлопали.

Даже хмурый «Карабас-Барабас» неожиданно широко улыбнулся.

6

Невский отвалился на стенку грозной машины, закрыл глаза. Удивительно может складываться жизнь: еще несколько часов назад он сидел в кино, а сейчас мчится в ночь на мощной боевой машине. Что ждет всех впереди?

Это напоминает какой-то фильм о войне. Только какой? Стал перебирать в памяти все виденные раньше картины: «На войне, как на войне»? — Нет. «Хроника пикирующего бомбардировщика»? — Нет. «Они сражались за родину»? — Нет. Перебрал в памяти не менее десятка отечественных лент. Нет — все не подходила для сегодняшней поездки. Значит, у них будет «свое кино».

Неожиданно в шлемофоне прозвучал голос Кирилла Рачкова:

— Димка, дай сухарик!

— Последний! — прозвучал ответ Салопина из башенки БМД-1. Оттуда уже давно доносился хруст, прорывающийся даже сквозь шум.

Невский невольно засмеялся, сразу вспомнив подобный эпизод, почти слово в слово произнесенный в знаменитом и любимом фильме «Женя, Женечка и «Катюша». Только там парня звали Захар. Интересно, ребята сейчас случайно или специально разыграли эту сцену? Видимо, случайно.

Он снова начал вспоминать фильмы о войне. Незаметно для себя задремал. Невский даже не слышал, как капитан Дюваль предупредил по внутренней рации: «Внимание, входим в Кандагар!» По ночному городу мчались на предельной скорости. На одном из резких поворотов старший лейтенант чуть не упал со своего сиденья. Сразу проснулся. Никакой стрельбы пока не было. Слишком неожиданным было появление бронированной армады на улицах города, на них мало кто успел среагировать.

Столь же стремительно колонна выскочила за город. Понемногу скорость стала уменьшаться.

— Командир, а можно узнать, куда мы направляемся? Долго еще ехать?

— Так и быть, док, открою тебе «страшную военную тайну». Мы едем к горам Тортаггар. Сначала нам надо будет через знаменитый Нагахан проскочить, потом вскоре повернем на северо-запад. Будем подниматься все выше и выше над уровнем моря. Если мне не изменяет память, наибольшая вершина поднимается на 1822 м, а на южной оконечности -1432 м. Но наши ребята попали в «переделку» не в основном горном массиве, а, не доезжая его. Не запомнил название этой горы, видел на карте, высота что-то в районе 1240 м. Будьте готовы к приличным холодам. Горы — есть горы. А добраться мы должны еще до рассвета. Мужиков наших мы должны выручить, им больше рассчитывать не на кого.

Все надолго замолчали. Усталость брала свое — клонило в сон. Колонна повернула с бетонки, стала уклоняться на север.

Спустя менее часа в ушах раздался голос капитана: «Внимание! Подъезжаем к Нагахану. Приготовиться к «огневому заслону». Стрелять по моей команде!»

Невский и Кривобок заняли места у амбразур по разным бортам. Почти сразу в начале колонны раздались пулеметные и автоматные очереди. По мере вхождения боевой техники в «мятежный кишлак» стрельба открывалась с новых и новых машин.

— Огонь! — услышали команду все члены экипажа и медики.

Невский стал посылать короткие очереди из своего автомата Калашникова (АКСУ); стрелял в «белый свет, как в копеечку». Тоже самое делали и остальные стрелки и пулеметчики. В салоне резко запахло пороховой гарью, но включившаяся система вентиляции не позволяла пороховым газам накапливаться до критического уровня. Шлемофоны не только позволяли общаться по рации, но и защищали от излишнего шума. Трудно было понять, стрелял ли кто-нибудь по их боевым машинам, но все старательно создавали «огневой заслон», стреляли на упреждение. Если и затевалось что-либо против прорывающейся колонны, то теперь им было труднее во много раз. Очередной «огневой ёж» беспрепятственно пролетал по населенному пункту.

«Неужели кто-то еще способен противостоять такой мощи? Как можно под таким огнем выстоять?! — эти вопросы невольно возникали в голове старшего лейтенанта. Память тут же «подсунула» эпизод из кинофильма «Щит и меч», когда Йоган Вайс (актер Станислав Любшин) прорывался со своими товарищами на машине через плотные массы фашистов, из их автомобиля тоже во все стороны разлетались огненные потоки. — Но они ехали на простой машине, а мы ведь мчимся на БМД-1. Это большая разница!» — сам себя поправил Невский, посылая очередную автоматную очередь в чёрную ночь.

Кажется, проскочили этот кишлак без потерь. Стрельба постепенно стала стихать, наконец, наступила удивительная тишина. Позже проехали еще один кишлак Нари-Раузи (об этом сообщил капитан). Но здесь почти никто не стрелял, по крайней мере, из их бронированной машины не был сделан ни один выстрел. Далее двигались по бездорожью прямо на северо-запад. Стало заметно холодать — из амбразур так и тянуло «морозцем».

Теперь к борьбе со сном и подступающим голодом добавилась новая борьба — с холодом. Казалось, эта ночь никогда не кончится.

7

К этой вершине, как и говорил капитан Дюваль, добрались еще в темное время. Однако на востоке уже розовело. Боевая техника стала рассредоточиваться, занимая свои позиции. Как объяснил Марк, задача выглядела довольно простой: на вершине находится разведрота, их «обложили» в средней части горы «духи», а прибывшая подмога занимает подножие этой горы; предстоит «раздолбать» противника, не задев своих. Все «проще пареной репы».

На словах, действительно, все выглядело просто. Как это осуществить на практике?

Невский, как и большинство экипажа БМД-1 под номером 28, вылез из машины, прошелся, разминая затекшие ноги. Тело предательски дрожало мелкой дрожью — даже в зимнем бушлате и шапке было холодно. Пожалел, что не захватил рукавиц. Капитан приказал не высовываться из-за борта бронированной техники, помнить, что рядом идет бой.

На вершине и на склонах горы вспыхивали огоньки выстрелов, из-за расстояния их почти не было слышно. С прибытием бронированной колонны активность на вершине сразу возросла.

Неожиданно для Невского склоны горы осветились ярким светом — это включились мощные зенитные прожектора, ослепляя противника.

«Это они здорово придумали! Теперь понятно, что было укрыто под брезентом. Это же, как в фильме «Освобождение», когда применили такие прожектора при штурме какого-то города немцев. Теперь бы грамотно воспользоваться этим внезапным светом», — Невский даже потер руки от радости (за одним и согрел их).

Словно в ответ на его мысли множество стволов ударили одновременно: тут и танки, и «Шилки», и БМД-1, и БМП-2, и БТР-70. Кажется, стреляли и минометы. Грохот стоял такой, что реально возникла мысль — «как бы не лопнули барабанные перепонки!»

Старший лейтенант даже присел на корточки, зажав уши ладонями. Перед мысленным взором встали картины — пули и осколки разрывают, калечат и убивают вражеские тела.

В воздух взлетели осветительные ракеты — стало светло, как днем. Огненный шквал продолжал «утюжить» склоны горы. На вершине вспышки выстрелов прекратились — там тоже все укрылись, опасаясь попасть под огонь своих.

«Это же сейчас напоминает фильм «Отец солдата», — Невский даже ударил себя по лбу. Как он мог забыть такой фильм! — Они так же, как герой этой картины, отправились спасать (он — сына, они — роту). Прорывались огнем через все преграды. Добрались, нашли попавших в беду (каждый — своих). А теперь, как и в том фильме, оказались в подобной ситуации. Только там, в здании на верхнем этаже находились свои, на среднем — немцы, а на нижний этаж ворвалась подмога. Здесь вместо здания — гора. Все повторяется! Но там шла одна война, здесь — другая. Там — это было кино, а здесь — жизнь. Правда, помнится, сын погибает, отец застал его уже умирающим, когда ворвался на верхний этаж, сокрушив врага. А что будет здесь?!»