Афганский гладиатор
Шрифт:
Татьяна погладила виски:
– Даже не знаю! Хотя...
– Что «хотя»?
Она взглянула на жениха:
– Хотя, Саша, в садик можно зайти со стороны школы.
– В смысле?
– Ну, к тыловой стороне садика от школы канаву вырыли, хотели трубы какие-то прокладывать, но потом или забыли, или трубы ушли в другое место. А канава осталась. Она ведет к небольшому проему в стене невысокого подвала. А из подвала выход к лестнице. Подняться по ней, и первая же дверь в комнату воспитателей.
– Вот, это уже лучше. Что же ты сразу о такой важной детали не вспомнила? Но... ведь
– Но, во-первых, серьезные воры в детский сад не полезут, чего там возьмешь? А во-вторых, заросла эта канава густым кустарником. Можешь провалиться и ногу если не сломать, то вывихнуть точно.
Александр поднялся:
– Так! Оленька одна не проснется?
– Нет, до утра теперь не проснется.
– Хорошо! Едем к садику. Встаем у школы, дальше пешком.
– Мне переодеться надо. Платье жалко.
– Не надо переодеваться, и с платьем ничего не случится. В здание пойду я один, а вот схему нарисовать и объяснить, что где находится, придется. Ты же, пока я прогуляюсь в ваше заведение, посидишь в машине. Если что, подашь сигнал. Ясно?
– Да.
– Вот и прекрасно! Возьми листок бумаги, ручку, пока будем ехать, начертишь план здания. И поторопись, пожалуйста, надолго зависать в детсаду я не имею ни малейшего желания.
– Да, да, хорошо, я сейчас!
Спустя семь минут Александр с Татьяной отъехали от дома, а еще через пять минут встали у школы. Быстро темнело, народа на улицах, как всегда, не было.
Татьяна протянула листок Тимохину:
– Вот схема!
И объяснила:
– Это подвал, это лестница, комната, мой стол у окна справа, деньги в конверте в нижнем ящике под старой газетой.
Александр спросил:
– Где в это время может находиться сторож?
– Да где угодно, а вообще-то его комната вот здесь, – она поставила точку на схеме, – сбоку от входной двери первого этажа.
Тимохин улыбнулся:
– Странно, если бы входная дверь в садик находилась на втором этаже.
– Ты еще подкалываешь, а мне не по себе!
– Вот уж когда тебе волноваться совершенно не стоит, так это сейчас. Так, со схемой ясно, а где яма? Между школой и садиком несколько полос зелени. И две как специально растут от стены к стене.
– Канава левее.
– Понятно! Я пошел, ты сиди в машине. Подойдет кто, нажми на сигнал. Услышу, тут же вернусь. Но я ненадолго, если старый козел еще не успел взять деньги твоей Нины.
– А если успел?
– Тогда придется немного задержаться, чтобы он отдал их. Но не будем терять время. Выше нос, и думай лучше о том, что нас ждет дома! Лично у меня от этих мыслей голова кругом идет! До встречи, любовь моя!
Тимохин покинул салон. Прошел к полосе кустарника. Поднял подвернувшуюся случайно доску, опустил ее в канаву. Дна не достал. Глубина приличная, где-то под метр. Но идти по канаве не имело смысла, и до стены садика старший лейтенант дошел по грунту, минуя забор и различные клумбы с верандами. И опустился в яму в самом ее окончании. Чертыхнулся на себя, что не взял фонарь. Но его у Татьяны могло и не быть, а свой он в городке оставил. Впрочем, это даже к лучшему. Нечего светиться, а к темноте подвала он привыкнет
быстро, дальше пройдет и без фонаря.Таня приготовилась к тому, что Александр задержится в саду не менее получаса. Все же ему надо сориентироваться, найти нужное помещение, стол. В ее понимании на это требовалась уйма времени, но Тимохин объявился через каких-то десять минут. И зашел откуда-то сбоку. Открыл дверцу, сел за руль, резко выдохнул воздух:
– Вот так!
– Что, не получилось?
– Как это не получилось, Танюша? Ты обижаешь меня, кадрового офицера. Вот деньги Нины, я их в газету завернул. Кстати, твой ага спокойно в своей конуре пожирает плов да чавкает так, что по одному его чавканью можно в здании сориентироваться.
Татьяна обняла Тимохина:
– Саша! Ты самый смелый, самый лучший, что бы я без тебя делала? И вообще, как я раньше могла жить без тебя? Сейчас не смогу. Умру.
– Ну, что ты все о грустном? Дело сделали? Сделали! Поехали домой, пора и о себе подумать. Я тебе до утра спать не дам!
Татьяна улыбнулась:
– Это мы еще посмотрим, кто кому не даст заснуть!
– Даже так? Интересно!
Тимохин вернул машину к двухэтажному дому.
Проснулся Александр в 5 утра, если за сон можно счесть полчаса, проведенные в дреме. И очнулся от того, что на него смотрела Татьяна, лежавшая рядом. Столько в ее взгляде было любви, тепла и благодарности, что сонливость Тимохина как рукой сняло. Он притянул Татьяну к себе, положил ее голову на свою грудь. Спросил:
– Ты даже не вздремнула?
– Нет! Считала каждую минутку обрушившегося на меня счастья!
– Тебе было хорошо со мной? Только честно!
– Очень, Саша! Я и не думала, что близость может принести столько наслаждения, от которого забываешь все, будто в глубокую пропасть проваливаешься. А тебе как было со мной?
– Это словами не объяснишь! Наконец-то я испытал то, чего раньше не получал и чего мне так не хватало. Сейчас, Танюша, я самый счастливый человек на свете. Надеюсь, таким останусь и дальше, а? Ведь все будет зависеть от тебя!
– А от тебя?
– Ну, и от меня!
Улыбнувшись, Александр вновь прижал к себе женщину:
– Я хочу тебя! Я сошел с ума, но я все больше и больше хочу тебя!
Татьяна, прерывисто задышав в объятиях Александра, прошептала:
– Я твоя, Саша, я вся твоя, без остатка. Иди же, я жду!
Окончательно молодые люди поднялись через полтора часа. По очереди приняли душ. Татьяна приготовила кофе и бутерброды. Проснулась и Оля. Таня занялась дочерью, пока Александр брился. Затем спросила:
– А какие планы у нас на выходные?
Тимохин подошел к женщине:
– А вот в выходные мы не встретимся. Боюсь, что ни в эти, ни в следующие, и на протяжении всей предстоящей недели.
Татьяна вскинула на офицера удивленно-испуганный взгляд:
– Почему, Саша?
И Ольга впервые неожиданно задала тот же вопрос:
– Почему, дядя Саша? Мама вас так ждала, и я... тоже.
– Опять командировка?
Александр присел перед ними на корточки:
– Да нет, никакой командировки, дело вот в чем.