Афганский гладиатор

– Если это говорит мой сын, то Татьяна, действительно, умеет следить и за собой, и за дочерью, и за жилищем. Хозяйственная. Да, неплохая девочка. Глаза печальные, но добрые, такие, как правило, не лгут.

– О чем ты говоришь, мама? Татьяна необыкновенная женщина.

– Ну и хорошо, держи фотографию. И девочка ничего, симпатичная, видно, послушная.

– Послушная!

– К тебе как относится?

– Привыкает.

– Смотри, дети – это лакмусовая бумажка отношений взрослых. Они сразу определяют, что к чему и кто есть кто.

– Да нет, говорю, все нормально. Но скоро ты сама убедишься в этом. Отпуск буду просить на начало года, а то ни Таня, ни Оля снега настоящего в своей жизни не видели. А в Туркмении какой снег? Так, выпадет не пойми что да растает, покрыв улицы грязной кашей. А им наш лес в январе показать. С сугробами, с заснеженными елями!

– Приедешь покажешь. Клади фото на место и давай завтракать. Потом подруге позвоню, узнаю, как работает дочь. Ну а уж к ней пойдешь сам.

– Без проблем!

Александр вернул фотографию на место, позавтракал.

Антонина Сергеевна только подошла к телефону, как тот затрещал прерывистом сигналом вызова.

Она взглянула на сына:

– Междугородный звонок! Сестра, что ли?

Подняла трубку:

– Алло! Здравствуйте! ... Кара-Тепе? Давайте.

Протянула трубку сыну:

– Кара-Тепе! Со службы?

– Сейчас узнаем! Алло! Алло! Таня? ... Здравствуй, дорогая!

Тимохин повернулся к матери, прошептал:

– Татьяна!

Антонина Сергеевна кивнула:

– Да поняла уже! Воркуйте голубки!

– Таня? Как ты? Нормально? .... Отстала? Ну и хорошо, так и должно быть, Берды слово держит! Как Оля? Привет? Спасибо! Ей тоже. Ну, это обязательно! Что? ... Куклу? Сделаем! ... Хорошо! У меня тоже все по плану. У нас сейчас 7 часов. ... Ничего, ничего, мы с мамой давно на ногах! Почему так рано? Так дела делать надо! Что? ... Все хорошо! Не волнуйся и не переживай, она у меня добрая, как ты! Хорошо... да, конечно, звони. Можно в это время, можно... хотя вечером для тебя будет поздно. Что? От тети Лизы, а у них разве есть телефон? ... Конечно, звони. Я оплачу все расходы. Да! Да, люблю и скучаю! ... Тань?! Сказал же, все будет в порядке! И с мамой все нормально. Ну чего ты еще из-за этого так переживаешь? Да... хорошо. До свидания. Целую!

Александр положил трубку:

– Переживает Татьяна. Боится, не признаешь ее! Все расспрашивала, как ты отнеслась к знакомству с ней, к тому, что у нее ребенок, что она живет одна, даже то, что не из богатой семьи. Ну, а ответы мои ты слышала!

Антонина Сергеевна проговорила:

– Мог бы и поласковей быть! А то заладил свое армейское – все по плану, все нормально, звони, до свидания, целую. Дочь куклу попросила привезти?

– Да.

– А ты хорошо узнал, какую именно куклу хочет Оля?

– Да какая разница?

– Это тебе никакой, а ребенку большая. Сегодня же узнай, что за куклу ей привезти.

Александр взглянул на мать:

– Послушайте, уважаемая Антонина Сергеевна. А вам не кажется, что вы стали проявлять повышенный интерес к моей личной жизни? И к Татьяне с Олей? Не вы ли еще ночью сильно сомневались в правильности выбора, сделанного сыном, а?

– Эх, Саша, хоть и дослужил ты до капитана, а все мальчишка мальчишкой. Разве твоя семья может не быть моей? Все учить тебя надо!

– Вот этого не надо. Меня учить – только портить!

– Смотри, какое самомнение! С чего бы это у тылового офицера?

– Ты права! У тылового офицера собственного мнения быть не может.

– Хватит! Дай-ка телефон, подруге позвоню!

Александр передал матери телефонный аппарат.

Разговаривала Антонина Сергеевна недолго. Положила трубку, поднялась, поставила телефон на тумбочку, повернулась к сыну:

– Теперь, Саша, слушай меня внимательно!

– Есть, мой генерал!

– Не паясничай, а слушай! Бери документы и иди в районный суд. Там спросишь Старостину Ольгу Анатольевну. Это и есть дочь моей подруги, судья. Она скажет, что делать. Не забудь деньги, там пошлины какие-то платить придется. И поскромней. Все же судья перед тобой будет, а не школьная подружка.

– Я все понял, мама!

Он попытался дозвониться до Алевтины, но та не ответила. Тимохин пошел в районный суд.

Судья оказалась женщиной молодой, симпатичной и строгой. Впрочем, эта строгость была какой-то неестественной, словно Старостина брала ее на работу вместе с портфелем.

Александр вошел в ее кабинет:

– Здравствуйте, Ольга Анатольевна. Разрешите представиться, капитан Советской армии Александр Александрович Тимохин.

– Здравствуйте. Присаживайтесь.

Она сказала это, перекладывая какие-то листы, даже не взглянув на посетителя. Выдержав паузу, наконец оторвалась от явно бесполезной, показной работы:

– Слушаю вас, Александр Александрович!

– А вам разве обо мне, точнее, о моей проблеме не говорили?

– Говорили. Но я все хочу услышать лично от вас. Так что, будьте любезны, изложите суть своей проблемы.

– Что ж, слушайте.

Тимохин объяснил судье, ради чего он прилетел в отпуск.

Старостина, выслушав его, спросила:

– Значит, вы оказались плохим мужем? Пьянствовали, гуляли с другими женщинами, вели, так сказать, аморальный образ жизни?

– Так точно!

– Позвольте узнать, а когда же вы тогда служили?

– В оставшееся от пьянки и гулянки время.

– И за это вам присваивали очередные воинские звания?

– Всем присваивали.

– Всем! Супруга ваша в Венгрии все это терпела, а как только вас перевели в отдаленный военный округ, в отдельный гарнизон, терпению ее пришел конец?

– И опять вы абсолютно правы.

– Понятно. Два года вы живете один?

Александр улыбнулся:

– Ну, почему один? С другой женщиной. Вот решили оформить брак, а для этого надо развестись с прежней женой.

– Логично. До какого числа у вас отпуск?

– Второго июля я должен быть в части. Если не возникнет проблем с билетами на самолет, улечу из города первого июля.

– Сколько до Кара-Тепе на поезде?

– Трое суток. Плюс-минус несколько часов.

– Так, значит, убыть в часть вы должны 29 числа. Ведь проездные документы у вас на железнодорожный транспорт?