Афганский рубеж 2

— Давай помогу, — ответил я и помог парню встать.

Выглядел незваный гость довольно смешно. Невысокого роста, короткая стрижка с залысинами, маленькие глаза и округлая форма лица. Телосложением похож на мячик, который должен был отскочить от пола после такого падения. Но парнишка только сидел и широко улыбался.

— Ну, вот. Сам помыл, и сам же навернулся, — ответил он, почесав небольшое пузо. — Я с тобой в одной комнате теперь живу. Рад знакомству.

Мы пожали друг другу руки, но пока я имени соседа не знаю.

— Александр Клюковкин, — представился ему, похлопав по плечу.

— Иннокентий. Родители зовут Кеша.

— Ну и я так буду звать, если не против.

— Нет, конечно. Мы ж теперь друзья, — улыбнулся Иннокентий. — Давай поедим, а то мне гостинцы некуда девать.

— Ты извини, Кеша, но я поел. Живот полный.

— Так я тоже. В столовой разве наешься. Ты налетай. У меня здесь пирожки, соленья, курочка варёная…

Когда Кеша начал выкладывать на стол содержимое сумки, я поразился разнообразию и количеству еды. Неудивительно, что у паренька широкая талия. Таким количеством продуктов и блюд можно всю общагу накормить.

Пока Кеша перекусывал или употреблял свой второй обед, рассказывал о себе.

— С Анисовки я. Деревня тут рядом. Вёрст 200. Девятый сын у мамы с батей. Самый младший, — рассказывал Иннокентий, доедая куриную грудку.

Добрый парень этот Кеша. Рассказал, что окончил Саратовское училище. Завалил физическую подготовку на крайнем курсе, но слишком уж сильно нужны были лётчики.

— Пожалели меня и нарисовали троечку. И попал я служить в Соколовку.

Вот те раз! Оказывается, однополчанин напротив меня сидит.

— Вот как хорошо. Может, покушаешь, а то нехорошо как-то. Борщ будешь? — предложил мне полную банку этого блюда Кеша.

— Нет, спасибо! Ты на занятия идёшь?

— Да. Сейчас, только оденусь.

Одевался Кеша очень долго. То на рубашке пуговица у него оторвётся, то штаны не разглажены.

— Наваждение какое-то. Домовой поработал, — сделал вывод Иннокентий.

— Других причин не рассматриваешь? — уточнил я.

— Нет, Сань. Я ж не какой-то там неуклюжий медведь, — объяснял Кеша, закусывая при этом бутербродом с паштетом.

Повседневную форму надеть у моего соседа не вышло. При застёгивании пуговиц Кеша умудрился порвать рукав. Естественно, подозрения пали на домового. В итоге парень надел лётный комбинезон.

Придя на самоподготовку, Кеша встретил несколько своих товарищей и принялся с ними общаться. Ко мне же подошли с десяток человек и попросили рассказать про Афган. Но только их не интересовало количество чеков, которое я заработал, или кормёжка на базе. Все вопросы были по работе.

— Двигатель обычно подкручивают специалисты из конструкторского бюро, — объяснял я, показывая на макет ТВ3–117.

— А вообще, сильно зашкаливает температура?

— Не зашкаливает, но если забрался высоко в горы, да ещё и нужно забирать людей, параметры подходят к максимальным значениям на взлёте. Зависнуть, может уже не получиться.

— И что тогда? — удивился подошедший к нам Кеша.

— Тогда разгоняешь вертолёт. Нужно набрать поступательную скорость. По «рабоче-крестьянски», ныряешь в ущелье.

Лейтенанты были шокированы. Кто-то не сразу поверил, но после нескольких аргументов с моей стороны, согласились.

Тут в кабинет вошёл Гаврилов. Выглядел он слегка вспотевшим, будто после душа пошёл к нам с проверкой. Заместитель начальника офицерских курсов, достал учебный журнал и проверил всех по списку.

— Клюковкин, — объявил он мою фамилию.

— Я.

— Что тут рассказывали коллегам?

— Делился опытом работы в Афганистане.

— Его у вас достаточно, чтобы ещё можно было поделиться? — усмехнулся накаченный майор.

Ставит под сомнение мою компетенцию. Но не зря же он спросил у меня утром, не «тот самый ли я».

— Вполне хватает. Могу и с вами поделиться, если вам интересно.

— Чуть позже, обязательно послушаем, — фыркнул Гаврилов, забрал журнал и вышел из кабинета.

Небольшая молчаливая пауза сменилась громким шумом в районе макета двигателя. Обернувшись, я увидел, что мой однополчанин держит в руках большую деталь от силовой установки. Сам же двигатель съехал с постамента на пол.

— Мужики, вы не поверите. Домовые завелись в классе, — сказал Кеша.

Все только снисходительно помотали головами. Кажется, мой сосед претендует на звание человека-катастрофы.

Учёба шла ускоренными темпами. Изначальные три недели теоретической подготовки, командование сократило до двух. Отменили самостоятельную подготовку, назначив вместо неё учебные занятия.

Сложности в освоении нового типа вертолёта для ребят не было. Двигатели те же самые. Приборы по большей части тоже. На одном из занятий, преподаватель по конструкции отвёл нас на аэродром, где наглядно продемонстрировал вертолёт вблизи. Надо было видеть глаза молодых ребят, впервые так близко рассматривающих Ми-24.

— Хороший день, верно? — спросил у всех преподаватель, засмотревшись на голубое небо.

Погода и правда «шепчет». Кругом жужжат шмели и другие божьи создания. А в воздухе жужжат уже создания рук человеческих. Приятно наблюдать, как выстраиваются в воздухе по два, а то и четыре вертолёта Ми-8. Вдалеке над специальной площадкой выполняют висение громадные Ми-6. Боевые Ми-24 медленно выруливают на полосу, резво взлетают и уходят вдаль над кромками деревьев.

— Итак, сегодня пощупаете ваш будущий вертолёт руками, — объявил преподаватель и подошёл к Ми-24 вплотную.

Пока он указывал на конструктивные особенности стабилизатора, я заметил, что на занятие пришёл и ещё один человек. Мне начинает казаться, что майор Гаврилов меня преследует.

— Что-то случилось? — обратился к Гаврилову преподаватель.

— Нет, ничего. Контролирую учебный процесс, — улыбнулся заместитель начальника офицерских курсов и оценивающе посмотрел на меня.

Ко мне ближе подошёл Иннокентий, чтобы сказать что-то важное. По крайней мере, я так решил, раз он чуть не оторвал мне рукав, привлекая моё внимание.