Афганский рубеж

— Я сейчас зажарюсь. И это только 5.30 утра, — ворчал Батыров по внутренней связи.

— Сейчас полетим, и нам будет не до жары, — ответил я.

Группа во главе с Сопиным загрузилась. Сабитович громко хлопнул дверью. Теперь осталось дождаться команды на выруливание.

Вчера ночью прибыл в наше расположение генерал-лейтенант Целевой. Увидели мы его только сегодня, когда он садился в Ан-26РТ. Лично будет руководить операцией с большой высоты.

— Так, ну я готов. Где команда? — спросил Карим, занимая своё место в проходе.

По-прежнему в эфире только идут доклады о готовности к вылету. Енотаев, пока не даёт команду выруливать.

— В конце кабины. Только ведро, — услышал я голос Карима, который рассказывал Сопину, какой есть туалет на борту.

Видимо, кто-то из бойцов забыл сходить перед заданием.

— 201й, группа 207го готова, — снова доложил Батыров, который уже брызгает каплями пота на приборную доску.

— Ждём, 207й. Самому жарко, — понял нашу обеспокоенность Ефим Петрович.

Я смотрел по сторонам, наблюдая за тем, как аэродром постепенно погрузился в непроглядное облако серой дымки. Винты всей вертолётной армады поднимали в воздух пыль, осевшую на бетон за ночь и утро. Вышедшее солнце еле-еле проглядывается сквозь эту пелену.

— Внимание, 201й, группе на полосу, — прозвучал в эфире голос руководителя полётами.

Со стоянок друг за другом начали выруливать вертолёты. Первым пошла наша группа. Первая пара Ми-24, завешенна специальными контейнерами с пушками ГШ-23, а вторая — блоками с неуправляемыми снарядами. Далее четвёрка наших Ми-8.

— А чего мы только С-5 и пулемёты взяли? Вроде не так высоко в той местности, — поинтересовался Сабитович, почему кроме блоков с неуправляемыми снарядами больше ничего не вешали.

— Слишком узкое пространство, в котором нужно маневрировать. А завесимся больше, будет сложнее. К тому же, садиться мы там не будем, — ответил я.

— Мда, а у нас когда-нибудь будут простые задания? Мне вот понравилось, когда мы девушек везли из Кабула. Симпатичные такие, — улыбался Карим.

— В Союзе будем борщи возить, — ответил Батыров, оставаясь всё таким же серьёзным.

Понятно, что напряжение перед вылетом большое. Но не идти же на задание, как на подвиг.

Выстроились на полосе и приготовились к взлёту. Все в кабине сосредоточены. Карим постоянно поправляет автомат, а я внимательно смотрю за Димоном. Тот нервно постукивает пальцами по ручке управления.

— Блин, а ведь я тоже в туалет не сходил. Есть ещё время? — спросил Сабитович.

— Только в конце кабины. Ведёрко, — посмотрел я на него и улыбнулся.

Уланов шутку оценил и дал мне «пятюню». Потом Карим протянул руку Димону и тот хлопнул ему. Мне Батыров руку не протянул, но посмотрел внимательно.

— Пора, командир, — произнёс я.

— 207й, группой взлетаем, — сказал в эфир Димон.

Ми-24 оторвались быстрее. Медленно поднялись в воздух и стали ждать команды на разгон скорости. Тут начали взлетать и мы. Разгон по полосе, набрали нужную скорость и оторвались от бетона. Следом пошли и остальные.

Я смотрел вправо и видел, как над Баграмом начинают один за другим подниматься вертолёты. Будто большие пчёлы, они продолжали заполнять воздушное пространство, выстраиваясь в боевой порядок.

— 207й, я 301й, заняли расчётный курс. Исходный пункт маршрута прошли, — доложил ведущий нашей группы прикрытия.

Впереди уже видны склоны Гиндукуша. Горы в лучах рассветного солнца меняют свой цвет с серого на бледно-жёлтый с большими красными пятнами. Совсем близко уже и дорога, ведущая на Джелалабад.

Видно, как поднимается в воздух пыль от колонны техники. Это идёт группа 109й дивизии. Пока мы идём по расчётному времени.

— Скорость по прибору 180, — подсказал я Батырову, но Димон с трудом удерживал режим.

Всему виной восходящие потоки и горный рельеф местности. Высохшее русло реки всё ближе. Ведущему Ми-24 осталось до него несколько километров.

— Снижаемся, — объявил в эфир Батыров.

Ми-8 начали перестраиваться в колонну и отставать от нас. Интервал выхода у нас полторы минуты. Иначе сядем друг другу на голову.

Всё ближе к входу в ущелье. Ми-24 уже вошли в него и начали разворот для выхода в точку начала боевого пути. Продолжаем снижение, приближаясь к каменистой поверхности.

— 20 метров, — доложил я по внутренней связи.

— Понял, — тихо сказал Батыров, и мы влетели в узкое пространство ущелья.

В кабине стало темнее. С обоих сторон нависали скалы. Кажется, вот сейчас на повороте зацепим винтами уступ, но проскочили. Воздушным потоком вверх поднимается пыль и камни.

Батыров очень напряжён, но я и не думаю лезть в управление. Одно некоординированное движение и вертолёт столкнётся со склоном. Прошли очередной поворот. В эфире уже слышны первые доклады о высадке десанта.

— 207й, высадку произвёл. Весь десант на земле, — громко объявил Енотаев.

Тут же от кого-то проходит доклад, что его подбили, и он уходит на базу.

— 001й, управляется-управляется! — успокаивает заместителя командующего, командир вертолёта.

— 001й, вторая группа, высадку прекратил. Попал под обстрел. Ухожу ниже, — доложил экипаж, высаживающий десант на западе.

— 207й, я 305й, цель вижу. Работаю, — услышал я голос ведущего нашей группы прикрытия.

И далее в эфире какой-то балаган. Команды слышно через раз. Каждый стремится доложить быстрее товарища. В таком сумбуре не знаешь, что больше напрягает — узкое пространство ущелья или забитый радиообмен.

— Подходим к точке высадки, — объявил я и толкнул в ногу Карима.

Он тут же передал Сопину. Перелетаем небольшой пригорок и выполняем разворот с большим креном. Вот и наша точка!

Ми-24 продолжает стоять в круге и наносить удар за ударом. Местность погружается в пылевое облако, а по склону, куда мы должны пристроить левый борт, скатываются камни и песок.

— 207й, можно высаживать, — выкрикивает в эфир командир Ми-24.

В последний момент замечаю, как один из «крокодилов» пронёсся над позициями духов и начал набирать высоту. Теперь куда-то надо присесть. Но вокруг одни крутые склоны и ни одной ровной площадки.

— Куда сесть? Куда сесть? — повторяет Димон.

— Слева видишь большой уступ. Левой стойкой на него и зависай, — указал я на небольшую площадку.

Димон загасил скорость, но подходит слишком медленно к площадке. Времени у нас нет висеть над ущельем столько долго.

— Карим, иди дверь открывай. Скажи, что у мужиков меньше минуты, — сказал я и взялся за управление.

Чувствую, как вертолёт вибрирует, температура газов в двигателе скачет. Но нам нужна эта опора.

— Ближе подходи, — говорю я по внутренней связи.