Африканский ветер

Я сделал резкое движение рукой, мне хотелось, чтобы она замолчала. Она остановилась:

— Вы знаете, что такое Саванна?

— Нет. Никогда в Саванне не был… А история с вашей подругой меня совсем не интересует.

— Зря вы меня не слушаете. Мне кажется, вы замерзли. Так вот у нее началась пневмония из-за кондиционера. Она сама родилась в Баффало, а в Саванне… Там иногда бывает жарче, чем в Африке.

Мне хотелось сжать ее в объятиях, почувствовать ее тело, услышать ее дыхание, забыться хотя бы на несколько минут. Напряжение становилось невозможным.

— Энни… У меня серьезные проблемы.

Она уселась на край кровати и пригласила жестом сесть рядом:

— Сядьте сюда.

Я подчинился. Она взяла мою руку:

— Эрик, вы не умеете врать, у вас на лице все написано… С самого начала вы что-то от меня скрываете. Скажите мне правду, она не такая уж ужасная… Вы из кожи вон лезете, чтобы я поверила в ваши истории, шитые белыми нитками.

— Энни, реальность часто превосходит фантазию, как говорят…

— Да, но ваш трюк слишком рискованный.

Меня охватило нетерпение.

— Нет никакого трюка. Просто серия совершенных ошибок. Мы с женой приняли слишком поспешное решение. Я уехал в ярости, полный желания обставить ее. Это гордыня. Я и предвидеть не мог, что она всем тут будет нужна… Мы женаты полтора года, а я не нашел времени, чтобы расспросить ее об Африке. Я не знал, что она говорит на суахили…

— Она говорит на чем?

— На суахили, это государственный язык страны. Короче говоря, мы хотели изобразить путешествие семьей, скромно, оставив несколько доказательств нашего совместного пребывания. Но она никогда не говорила, что коттедж, «уединенный» по ее словам, стоит в самом центре парка и что в это время, когда в ряде стран уже начались школьные каникулы, эти виллы полны людей, которые знают ее и ждут.

Энни задумчиво произнесла:

— Но предположим, что она все это предусмотрела. А если она хотела вас провести? Послать вас в западню! Об этом вы подумали?

— Какую западню?

— Чтобы внушить дяде, что вы скользкий тип, настоящий подлец. Даже если дядя выступает против развода, она может доказать ему, что вы ей наглым образом изменяете. И тогда у нее есть моральное право на развод. Представляете, в какую вы попали неприятность, взяв документы Энджи, ее паспорт и по нему привезли сюда свою любовницу. Вы никогда не сможете доказать, что она была на это согласна. Есть ли у вас свидетели, способные подтвердить, что она со всем согласилась с самого начала, даже если нет письменного ее разрешения? Если вас здесь обнаружат с работницей казино из Лас-Вегаса, вам конец. Она сможет заявить, что я была вашей подружкой еще до вашей с ней свадьбы. Это вы понимаете?

Я прервал ее:

— Моя жена не настолько хитра.

— Как глупы мужчины, когда речь заходит об их гордости! В бракоразводных процессах выигрывают самые хитрые. У вас, случайно, нет ребенка, которого она хотела бы оставить себе? Если вас застукают со мной, у нее сразу будут деньги дядюшки, ребенок, а вы — свободны. А с тех пор, как поняла, что она и есть та знаменитая бывшая миссис Говард, я знаю, что для получения денег ей дядя не очень-го нужен. Я даже думаю, что в этом плане вы пудрите мне мозги! Если Энджи, урожденная Фергюсон, богата, ей не надо ничего ни от кого ждать. Впрочем, в эту историю с дядей я никогда и не верила. Я повторяю вам: она, возможно, хочет отделаться от вас.

Комната покачивалась, эта малышка разбивала мою легенду. Мне надо было ее убедить:

— Она владеет лишь частью компании. Другая часть акций принадлежит ее дяде. Признаю, что мы поторопились и затеяли эту авантюру, чтобы избежать разрыва. Это еще одна причина выслушать меня. Я прошу вас помочь мне. Это путешествие должно превратиться в ускоренный пробег. Мы должны уехать отсюда не позднее завтрашнего утра…

Она воскликнула:

— Уже? Я понимаю, что я не на отдыхе, но все же…

— Я могу увеличить сумму вашего гонорара.

— Моего гонорара? Ах, какое благородство, какой класс! Чем больше вы испытываете затруднений, тем вежливее становитесь и тем больше я опасаюсь! Или вы сейчас выкладываете мне всю правду, или я выхожу из игры. Мне не хочется иметь проблемы с законом. Я с удовольствием помогу вам, если вы гарантируете, что у меня не будет никаких неприятностей.

— Клянусь, что не будет.

Она добавила:

— Надеюсь, что вы не пойдете прямо в ад. Короче говоря, если нужно отсюда убираться, надо будет хорошенько выспаться. Закажите что-нибудь поесть сюда, в номер.

Ее готовность к сотрудничеству принесла мне некоторое облегчение.

— Сейчас половина пятого. В шесть часов я должен получить ответ от представительницы фирмы «Развлечение-Сафари» насчет того, есть или нет возможность поехать в заповедники. Если ей не удастся найти нам комнаты, мы возвращаемся в Нью-Йорк.

— А разве не в Лос-Анджелес?

— Не сразу. Надо сделать так, чтобы перемещения мистера и миссис Ландлер были чем-то оправданы.

Она задумалась:

— Эрик, послушайте. Предупредите жену о том, что ваше предприятие находится на грани провала. Пусть она приедет с Гавайев… И встретит нас в Нью-Йорке… Там вы купите мне билет до Лас-Вегаса через Баффало, и мы простимся! А если вы настаиваете, я соглашусь на увеличение оплаты моих услуг в качестве компенсации за столь резкие изменения программы.

Она спорила, торговалась, возражала, но была готова помочь. Я вздохнул.

— Энни, директор этого отеля — близкий друг Энджи, ему надо бы позвонить по телефону. Он ждет нас с женой в баре, чтобы отпраздновать наш приезд. Вы должны ему сказать, что мы увидимся завтра или в другой раз.

Она оборвала меня:

— Когда я буду лучше выглядеть, да? Я предпочитаю видеться с ними, когда отдохну, возможно, по возвращении, не так ли?

Она улыбнулась:

— Если вы хотите, чтобы они поверили в эту историю с неожиданным отъездом, надо будет настоять на том, что мы собираемся вернуться. Лучше рассказывать те истории, в которые сам веришь.

— Какой у вас богатый опыт, Энни!

— Когда у тебя нет денег, а хочется пустить пыль в глаза, приходится врать. Но, глядя на вас, я вижу, что, даже путешествуя с деньгами, все равно приходится обманывать. Можете на меня рассчитывать…

Теперь она прохаживалась по комнате с фужером в руке. Я встал, подошел к ней.

— Не ругайтесь на меня, Энни.

— Я не привыкла, чтобы со мной говорили так грубо.

— Простите. Я снова повторяю, не обижайтесь… Я хочу вас поцеловать…

Она напряглась и посмотрела на меня:

— Я надеялась, что до этого дело не дойдет, жаль. Как только мужчина и женщина оказываются вместе, всегда устанавливается контакт. Это обязательно. И все часто этим заканчивается. Ну, давайте.

Она подставила мне щеку, но я поцеловал ее в губы, я поцеловал ее улыбку. Мой внешний вид спортсмена германской расы, к счастью, не давал возможности догадаться о моих комплексах, о страхе, что меня отвергнут. «До чего же этот мальчишка прилипчив! — часто повторяла мать, вытирая щеки от моих отчаянных поцелуев. — Как же он прилипчив!» Из-за этих воспоминаний я целовался плохо, но крепко обнимал.