After 2

– Всё в порядке, – прерывает её Тесс, я предполагаю, потому, что не хочет знать все душераздирающие подробности болезни Кристиана.

– Ладно, ладно. Кристиан сидит в машине, так что мне уже пора идти. Смит довольно независимый и большую часть времени любит оставаться наедине с собой. Но он даст вам знать, если ему что-нибудь будет нужно, – она отходит чуть влево, показывая маленького мальчика с грязными светлыми волосами.

– Привет, Смит! Как дела? – произносит Тесса странным голосом, которого я никогда прежде не слышал. Должно быть, это её попытка спародировать детский лепет, даже если этому ребёнку пять лет. Только Тесса так может.

Мальчик ничего не отвечает, а просто дарит ей небольшую улыбку и проходит мимо Кимберли в гостиную.

– Он не очень многословный, – говорит Кимберли Тессе, стараясь скрыть печаль на лице.

То, что он ей не ответил, кажется довольно забавным, но мне не хочется, чтобы она расстраивалась из-за такого его поведения, поэтому этому маленькому дерьму лучше прекратить и быть с ней милым.

– Хорошо, на этот раз я действительно ухожу! – улыбается Ким и машет Смиту рукой, прежде чем закрывает дверь.

– Ты хочешь есть? – спрашивает его Тесса.

Он качает головой.

– Пить?

Тот же ответ, только на этот раз он садится на кресло напротив меня.

– Хочешь поиграть?

– Тесса, я думаю, он просто хочет посидеть здесь, – я говорю ей, и замечаю, как вспыхивают её щёки.

Я переключаю каналы на телевизоре, надеясь найти что-нибудь интересное, чтобы не принимать участие в присматривании за ребёнком.

– Прости, Смит, я просто хочу убедиться, что с тобой всё хорошо, – извиняется она, и он кивает.

Он ужасно похож на своего отца, его волосы почти такого же цвета, глаза того же светло-зелёного оттенка, и, я предполагаю, если он улыбнётся, у него будут те же ямочки, что и у Кристиана.

В течение нескольких минут неловкого молчания Тесса стоит рядом с диваном, понимая, что все её планы рушатся. Она предполагала, что он придёт сюда полным энергии и готовым играть с ней. Вместо этого, он не произнёс ни единого слова и не сдвинулся с места. Как я и думал, его одежда безупречно чистая, а маленькие теннисные туфли выглядят так, будто их никогда не носили. Когда я поднимаю взгляд от его синей рубашки-поло, он в упор смотрит на меня.

– Что? – спрашиваю я, и он быстро отводит взгляд в сторону.

– Гарри! – недовольно произносит Тесса.

– Что? Я не сделал ничего плохого, чтобы он так на меня смотрел, – пожимаю плечами и переключаю канал. Последнее, что я хочу видеть, это “The Kardashians”.

– Будь милым, – она смотрит на меня.

– Я и так милый, – закатываю глаза.

– Я собираюсь приготовить обед. Смит, хочешь пойти со мной или посидеть с Гарри? – спрашивает мальчика Тесса.

Я чувствую на себе его взгляд, но не смотрю в ответ. Он должен пойти с ней, она здесь няня, а не я.

– Иди с ней, – говорю ему.

– Смит, ты можешь остаться здесь. Гарри тебя не побеспокоит, – уверяет его она.

Он продолжает молчать. Тесса уходит на кухню, а я делаю звук погромче, чтобы избежать какого-либо с ним разговора, которого, наверное, даже не произойдёт. Сейчас я очень хочу пойти с ней на кухню и оставить его здесь одного.

Проходит несколько минут, и мне становится всё неудобнее от общества. Какого чёрта он не разговаривает, не играет или что-нибудь ещё, чем обычно занимаются пятилетние дети?

– Так, в чём же проблема? Почему ты не разговариваешь? – наконец спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Невежливо игнорировать людей, когда они к тебе обращаются, – сообщаю ему.

– Намного невежливее спрашивать меня, почему я не разговариваю, – говорит он в ответ.

У него есть небольшой акцент, не такой сильный, как у его отца, но довольно заметный.

– Ну, по крайней мере, теперь я знаю, что ты умеешь говорить, – его ответ застал меня врасплох, и теперь я не знаю, что сказать.

– Почему ты так хочешь, чтобы я говорил? – спрашивает он, как будто ему намного больше пяти лет.

– Я... я не знаю. А почему ты этого не хочешь?

– Не знаю, – он пожимает плечами.

– У вас всё хорошо? – голос Тессы доносится из кухни. На секунду я решаю сказать ей, что ребёнок мёртв или ранен, но с этой мыслью весь юмор теряется.

– Всё в порядке, – громко отвечаю я. Надеюсь, она скоро вернётся, потому что я больше не хочу продолжать этот разговор.

– А почему на твоём лице все эти штуки? – спрашивает он, указывая на мой пирсинг.

– Потому что я так хочу. Почему у тебя их нет? – передвигаю стрелки на него, забывая, что он ещё ребёнок.

– Разве это не больно? – спрашивает он, не отвечая на мой вопрос.

– Нет, не слишком.

– Но похоже на то, – он почти улыбается.

Он не такой уж и плохой, как я думал, но мне до сих пор не нравится идея за ним присматривать.

– Я почти закончила, – прерывает нас Тесса.

– Отлично, я как раз научил его, как делать самодельную бомбу из пластиковой бутылки, – дразню я, и она высовывает голову из-за угла, чтобы проверить.

– Она ненормальная, – говорю ему, и он смеётся, показывая свои ямочки.

– Она красивая, – шепчет он в свои сложенные перед лицом руки.

– Да, это правда. Не так ли? – я киваю и смотрю на Тесс. Она собрала волосы в небрежную прическу, напоминающую гнездо. На ней всё ещё те самые штаны для йоги и простая футболка. Я киваю ещё раз. Она красивая даже тогда, когда не пытается.

Я знаю, что она может услышать наш разговор. Мельком я замечаю её улыбку, когда она повернулась, заканчивая свою работу на кухне. Не понимаю, почему она улыбается, когда я разговариваю с этим ребёнком? Он по-прежнему очень раздражающий, как и все дети.

– Да, очень красивая, – снова соглашается он.

– Ладно, остынь немного, чувак. Она моя, – дразню я.

– Твоя кто? Твоя жена?

– Нет. Чёрт, нет, – усмехаюсь я.

– Чёрт, нет? – повторяет он.

– Вот дерьмо, не говори этого! – я быстро пододвигаюсь к нему и накрываю его рот ладонью.

– Не говорить дерьмо? – спрашивает он.

– Нет, не говори дерьмо или чёрт, – это одна из многих причин, почему меня нельзя оставлять с детьми.

– Я знаю, что это плохие слова, – говорит он мне, и я киваю.