After 2

– Он в своей комнате. Думаю, спит, – голос Тессы отвлекает меня от третьего выделенного предложения.

– Может быть. Или он слышал твои стоны и решил помастурбировать.

– Боже мой! Не говори мне об этом! – меня забавляет её испуганное выражение лица.

Если бы он действительно этим занимался, представляя Тесс, я бы точно сломал ему руки. Почему я вообще об этом думаю?

Она берёт стакан, который я принёс, и быстро его осушает.

– Твоего отца и Карен не было в комнате? – спрашивает она.

– Нет. Тебе не кажется, что, будь это так, было бы не очень удобно рыться в их ящике?

Я встаю с кровати и поднимаю свою рубашку с пола.

– Что ты делаешь?

– Одеваюсь, уже поздно.

– Может, останешься? – она заглядывает мне в глаза, и я уже не могу отказать, даже если бы захотел.

– Уверена?

Она кивает, и я улыбаюсь.

– Тогда держи, – вручаю ей свою рубашку. Надеюсь, она её наденет.

POV Тесса.

Я быстро хватаю его рубашку и прижимаю к груди. Пока я переодеваюсь, Гарри молча за мной наблюдает. Чувствую себя неловко. Теперь я уже не уверена, кто из нас действительно виноват. Раньше я расстраивалась из-за того, что он так со мной поступил в свой День Рождения, а теперь убеждена в его невиновности. Так что я забываю об этом происшествии, возвращаясь на несколько дней назад, когда мы катались на коньках, и он был очень милым.

Теперь я причинила ему боль своим ужасным поведением. Может, его гнев притупился из-за того, что он сильно по мне скучал? Не знаю истинную причину, но постараюсь больше в нём не сомневаться. Мне бы всё же хотелось поговорить с Гарри о Сиэтле. Интересно, как он отреагирует? Я не горю желанием рассказывать об этом, но знаю, что должна. Может, он будет рад за меня. Хотя, конечно же, не будет.

– Иди сюда, – он ложится на кровать и тянет меня за собой.

Гарри берёт пульт и включает телевизор. Перелистывая каналы, он останавливает свой выбор на каком-то историко-документальном фильме.

– Как поживает твоя мама? – спустя несколько минут спрашиваю я.

Ответа не последовало. Когда я поднимаю взгляд, вижу, что он уже крепко спит.

====== Часть 190. ======

Жарко. Когда я просыпаюсь, мне становится очень жарко. Гарри лежит на мне, всем своим весом вдавливая в матрас. Я лежу на спине, а он на животе, расположив свою голову на моей груди. Его рука покоится на моей талии, когда вторая свисает с кровати. Я скучала по этому и даже по тому, как жарко мне становилось от его тела. Смотрю на часы: семь двадцать утра. Через десять минут прозвенит будильник. Мне не хочется будить Гарри, его сон такой безмятежный, а на губах даже играет лёгкая улыбка. Обычно он хмурится, даже во сне.

Пытаюсь убрать его руку с себя, при этом не разбудив.

– Мх-м-м... – скулит он, зажмуривая глаза и прижимая меня ближе к себе.

Я смотрю в потолок, мысленно рассуждая, стоит ли просто столкнуть его с себя.

– Сколько времени? – хриплым голосом спрашивает Гарри.

– Почти половина восьмого, – тихо отвечаю я.

– Чёрт побери. Может, сегодня мы прогуляем?

– Я — нет, но ты можешь, если хочешь, – я улыбаюсь, нежно проводя по его волосам, массируя кожу головы.

– Мы могли бы потом вместе позавтракать, – он поворачивается ко мне лицом.

– Заманчиво, но всё равно нет, – это вовсе не означает, что я не хочу.

Он соскальзывает чуть ниже, упираясь подбородком мне в грудь.

– Ты хорошо спал? – спрашиваю я.

– Да, очень. В последний раз я так крепко спал только когда... – он внезапно замолкает.

– Я рада, что ты наконец отдохнул, – искренне произношу я.

– Можно тебе кое-что рассказать? – видимо, он ещё не совсем проснулся: глаза стеклянные, а голос безумно хриплый.

– Конечно, – продолжаю гладить его по волосам.

– Когда я был в Англии, у мамы дома, мне приснился один сон... ладно, кошмар.

О, нет. Моё сердце больно сжимается. Конечно, я знала, что они к нему вернулись, но мне всё равно мучительно слышать это.

– Мне очень жаль, что они вернулись.

– Не просто вернулись, Тесс, они стали гораздо хуже, – клянусь, я чувствую, как его передёргивает, но лицо остаётся непроницаемым.

– Хуже?

Куда уж хуже?

– Все действия разворачивались вокруг... тебя, – произносит он, и я чувствую, как к ушам приливает кровь.

– Ох, – мой голос звучит слабо и жалко.

– Да. Это было так... ужасно. Намного хуже прежнего, потому что я уже привык видеть маму. Понимаешь?

Я киваю и другой рукой начинаю гладить его плечо.

– После этого я пытался не спать, потому что был не в силах снова увидеть тот сон. Мысли о том, что кто-то причинит тебе боль, сводят меня с ума.

– Мне очень жаль, – на глаза наворачиваются слёзы.

– Не надо меня жалеть, – он вытирает слезу прежде, чем она покатилась бы по щеке.

– Это не жалость, я просто расстроена, потому что не хочу, чтобы тебе было больно.

Это правда, я его не жалею. Чувствую себя ужасно из-за этого разбитого человека, которому каждую ночь снились кошмары насильственного характера, где присутствовала его мать. А теперь, когда Энн заменила я, всё стало ещё хуже. Это меня убивает. Я не хочу, чтобы эти мысли разрушали его и без того повреждённое сознание.

– Ты ведь знаешь, что я бы никому не позволил причинить тебе боль? – он заглядывает мне в глаза.

– Да.

– Даже сейчас, даже если у нас больше не будет всё так, как прежде. Я убью любого, кто хотя бы попытается причинить тебе вред, – мягко, но с надрывом говорит он.

– Я знаю, – с улыбкой заверяю его.

Не хочу показаться встревоженной из-за его угроз, так как понимаю, что они сказаны с любовью.

– Мне было очень приятно спать вместе с тобой, – он вносит проблеск света в наш разговор, и я киваю в знак согласия.

– Где ты хочешь позавтракать? – спрашиваю.

– Но ты ведь сказала...

– Я передумала. Я хочу есть.

После того, как он открылся мне, рассказав о своих ночных кошмарах, мне захотелось провести с ним всё утро. Может, Гарри продолжит делиться откровениями. Обычно мне надо выпытывать у него информацию, а сейчас он признался сам, и это многое для меня значит.

– На тебя произвела впечатление моя жалкая история? – он приподнимает бровь.

– Не говори так, – я хмурюсь.

– Почему нет? – он поднимается с кровати.

– Потому что это неправда. Я согласилась вовсе не поэтому, и перестань себя так называть, это чушь.